— Даже обидно, — послышался у меня за спиной насмешливый и в то же время холодный голос, — над моим толом ты там не убивалась.

Я замерла. Этот голос…я слышала его раньше.

— Разве тебе не было меня жаль? Чем это ничтожество лучше меня?

Осознание пришло незамедлительно. Этот голос…я слышала его в одном из своих ночных кошмаров. В том самом, в котором был убит Даня.

Медленно я обернулась и мои глаза расширились, будто при виде призрака. Призрака, что не должен был стоять за моей спиной.

— Илья?

Он выглядел иначе: от прежней хрупкости не осталось и следа, она сменилась надменной решимостью и чрезмерной самоуверенностью, которая от него прямо фанила. Худые плечи были гордо расправлены, карие глаза насмешливо сощурены, а тонкие пальцы играючи сжимали нож, испачканный в крови.

— Ты же….

— Погиб? — усмехнулся Илья, скривив губы, будто в приступе отвращения. — Малышка, мы находимся внутри западни, которая диктует свои правила. Одно из которых: «Если душа сама причинит себе вред, она не погибнет».

Перед глазами возник образ лежавшего на полу тела со шпилькой для волос, торчавшей из шеи. Выходит, этот ненормальный сам её себе в шею вогнал? Зачем? Чтобы подставить меня?  К ни го ед . нет

— Но, мне крайне жаль, что ты не рада меня видеть. Я рассчитывал на другое, — он направил на меня нож, — отойди от этого ублюдка, я не закончил с ним. Он недостаточно страдал.

Я не двинулась с места, закрыв собой Серафима и смотря безумцу прямо в глаза, на что тот раздражённо фыркнул.

— Всё такая же дерзкая.

— Ты убил Даню, я помню это, — я сжала зубы, борясь с собственным страхом и ужасом, что сковал моё тело, — но отнять Серафима я тебе не позволю.

— Серафима? Ты серьёзно? — гостиная зазвенела от противного смеха. — Ты так и не вспомнила его истинное имя? Вот умора!

От звука его голоса по коже пробегали противные, липкие мурашки, но спустя мгновение Илья замолк и сверкнув глазами бросился на меня, направив лезвие в район моей груди. От страха я зажмурилась и пискнула, ожидая вспышки боли, но её не последовало, вместо этого послышался сдавленный и глухой стон.

Я открыла глаза и сердце в груди выдало глухой удар: передо мной стояла фигура в окровавленной белой рубашке и порванной чёрной жилетке. В бок мужчины вошло острое и сверкающее лезвие ножа, а руки сжимали безумца в обороне.

— Ублюдок, — проскрипел Серафим, — второй раз разрушить её жизнь я тебе не позволю, — его дыхание было прерывистым, сквозь сжатые зубы.

Резким движением Илья вогнал лезвие глубже, заставив Серафима вздрогнуть, но его руки всё так же сжимали его запястье и плечо.

— Остановитесь…, - сорвалось с моих губ, — не нужно…

Тело пробивала мелкая дрожь, а ужас полностью сковал движения, будто на мгновение я стала живой каменной скульптурой, не имевшей возможности сдвинуться с места.

— От чего же, — хитро улыбнулся Илья, — в прошлый раз ты так красиво отдал за неё жизнь, — его слова эхом пронзили моё сознание, — мне понравились представление! Сын главы мафиозной организации покончил с собой, чтобы спасти свою драгоценную невесту….как трогательно…и глупо. Но я оценил.

В это же самое мгновение недостающий фрагмент, что не давал мне покоя столько времени встал на своё законное место и картинка сложилась воедино.

— Егор…, - выдохнула я, ощущая, как по щекам новым потоком потекли горячие слёзы.

Боль пронзила грудную клетку, будто в неё вогнали тупой и ржавый гвоздь, растикаясь по телу, пульсируя и сжимая сердце.

Мужчина тяжело выдохнул и собрав последние силы оттолкнул от себя безумца.

— Позже, — его голос звучал низко и хрипло.

Всё это время…я чувствовала связь между нами, буквально ощущала кожей, что этот мужчина мой. Часть меня. Как я могла забыть…

— Что здесь… — в гостиную ворвался Даня и его глаза тут же сощурились при виде Ильи, — так и знал, что ты не мог просто так сдохнуть.

Позади него замерла Дарья, прикрыв рот ладонью, будто пытаясь остановить немой крик, а в её глазах читался неподдельный ужас.

— Ты…. — всхлипнула она, — ты убил…

— Да! — Илья восторженно раскинул в стороны руки и победно рассмеялся, вскинув подбородок. — Именно под моим чутким руководством оркестр смерти играл так безупречно! Я убил почти каждого из вас своими руками! А если не своими руками, то дёргал за нужные ниточки. Я прирождённый кукловод! А вы все — мои куклы!

В этот же момент послышался звук разбившегося стекла, сопровождавшегося рассыпавшимися из-за головы Ильи осколками. Лицо безумца перекосило, и он начал медленно оседать на колени, пока не рухнул полностью лишённый чувств, а позади него стояла Анна, сжимавшая в руках горлышко от бутылки.

Девушка тяжело дышала, а на губах играла странная улыбка.

— Боже, как же давно я хотела это сделать!

На моё плечо легла прохладная рука, заставив меня вздрогнуть.

— Нам лучше уйти, — Сириус легонько потянул меня за локоть, — ты видела достаточно. Хватит.

— Но…

— Амина, иди, — холодно отрезал Егор, — Сириус, уведи её.

И я, подобно безвольной кукле, позволила вывести себя из гостиной.

Я сидела на полу своей комнаты, уставившись на доску расследования. Меня всё ещё трясло, и чувство страха растекалось по венам, мешая рационально мыслить.

Фотография, что была засвечена в самом центре проявилась и теперь с её поверхности на меня смотрела ярко-голубые, невероятно добрые глаза мужчины, которого я любила до боли в груди. Он улыбался той самой улыбкой, невероятно доброй и мягкой, что так часто согревала меня, придавала сил и уверенности, когда я было хотела опустить руки. Его кожа не была такой бледной, а по скулам не разбегались трещины… На той фотографии он всё ещё был жив.

— В прошлый раз ты так красиво отдал за неё жизнь… — прозвенело в памяти. Он совершил этот грех, чтобы спасти меня… И всё это время помнил об этом, находясь рядом…прикасаясь ко мне и заботясь… О, боже…

По щекам градом катились слёзы, а я тщетно пыталась их осушить рукавами своей кофты. Слишком больно, слишком тяжело принять тот факт, что мужчина, которого я любила, который столько сделал для меня…покончил с собой.

— Мне жаль, Амина, — голос Сириуса звучал непривычно тихо и низко, — жаль, что Вам пришлось пройти через всё это.

Мужчина стоял возле двери, облокотившись спиной на стену и скрестив на груди руки.

— Я вспомнила всех, Сириус, — выдохнула я, обернувшись к мужчине, — но, ты единственный, кого я не помню.

Сириус улыбнулся одними только губами.

— На самом деле, всё сложно, — он потёр подбородок, — видишь ли, в это особняке есть женщина, которая является моей дочерью.

Его слова повергли меня в шок.

— Ты несёшь бред. Как…

— Амина, — Сириус понизил тон, — я являюсь главой отдела по транспортировке душ. Один из основных подчинённых Смерти — Верховный Жнец. В данном особняке я выступаю наблюдателем. Каждой душе, что была здесь, был дан шанс искупить грехи, что они совершили при жизни. В том числе и мне самому.

— Но…

— Я полюбил живую женщину, — он опустил глаза, — хоть не должен был. Не по кодексу, не по статусу. Но, тем не менее, я это сделал. Она родила от меня дочь.

Его слова звучали слишком безумно, даже после того, что я узнала ранее…

— Но то, что девочка являлась получеловеком полужнецом, обрекло её на беды в течении всей её недолгой жизни. Это было моё наказание. Наблюдать за тем, как мой ребёнок страдает, а я ничем не мог ей помочь. И…в конечном итоге, она повторила мою судьбу. Стала Жнецом смерти. Умерла страшно, в одиночестве. Только бы не попасть в лапы к мужчине, который был для неё одновременно и любовью всей жизни и самым страшным ночьным кашмаром.

— Анна…

Сириус поморщился и отвел глаза.

— Я был тем, кто переправлял все души, что находятся здесь из мира живых. Этим я и связан со всеми, кроме тебя.