— Здравствуй!

— Извини, что порчу праздник, — произнесла Анариэль. — Но дело прежде всего…

— Что-то срочное? — поинтересовался Диман.

— Да, — согласилась квентка. — И, честно говоря, я даже не знаю, где можно безопасно поговорить об этом. Так что давай до леса что ли доедем…

До места они ехали с полчаса — и все это время провели в полном молчанье. Глядя на проносящиеся за окном заснеженные леса, Диман в очередной раз вспоминал оставленную где-то в неведомых далях родину и думал о перспективах жизни тут. С июня по январь… Больше полугода он здесь. И за это время даже ни разу не выехал за пределы городка! Вся жизнь — какая-то вечная рутина, где нет места ничему кроме работы… Нет, местные советские люди успевали как-то отдыхать, развлекаться, дружить, встречаться… В общем, вести обычную жизнь. Но у него как-то ничего путного не получалось — мешала какая-то вечная тоска по родителям, по родным и знакомых, которых он больше никогда не увидит. Более-менее заглушить ее удавалось лишь работой и учебой, но в остальном… Какая-то апатия, которая мешала ему что-либо делать еще. Все словно по инерции… Вон даже за все время до Москвы нее доехал — хотя, казалось бы, чего оно стоит? Купи билет на электричку — и через полчаса ты там… Можешь посмотреть на полный ансамбль «сталинских высоток», включая Дворец Советов, доехать до Красной площади, пройтись по каким-нибудь магазинам… Но ничего не хотелось!

— Приехали, — останавливая машину, произнесла Анариэль.

Выйдя из машины, квентка заперла ее на ключ и пошла куда-то в сторону от дороги, на небольшой пригорок, где снега было поменьше, чем где-либо вокруг. Где еще раз внимательно огляделась по сторонам…

— А не опасно тут ходить? — догнав ее, спросил Диман. — Чудовища ж…

— Зима, они спят, — коротко ответила Анариэль. — Но тут я хоть уверена, что ни одна сволочь нас не подслушает…

— Все настолько серьезно? — удивился Диман.

— Абсолютно, — согласилась Анариэль. — И на всякий случай сразу говорю. Я сделала тебе первую форму допуска…

— Зачем? — не понял Диман.

— Затем, что сейчас могу положиться лишь на «нейтралов», — выдохнув изо рта облачко пара, произнесла квентка.

— Почему?

— Сейчас расскажу… Знаешь ведь про стабилизацию барьера Курчатова-Черенкова-Анорсель?

— Чтобы не было прорывов?

— Да, — согласилась квентка. — Мы договорились с американцами о постройке в их секторе трех кси-модуляторов уникальной мощности в их секторе. Совокупности с нашим они смогут сделать это — и тогда Проклятые больше никогда не смогут прорваться в наш мир. Даже если им помогут их агенты на этой стороне… Но еще до того, как мы договорились с американцами о конкретном месте расположения установок, на ТОЙ СТОРОНЕ уже знали, где и что мы собираемся делать! Когда началось строительство комплекса в Австралии — нашим специалистам лишь чудом удалось обнаружить, что оно заминировано сверхмощной артефактной миной.

— Что за мина? — не понял Диман.

— Артефакт гребаных валаров, — поморщилась Анариэль. — Термоядерная бомба с кси-технической инициацией реакции синтеза… И нет никакой гарантии того, что нечто похожее не найдется на других местах. Работы велись силами управления «У» при первом Главном управлении КГБ. Почти одновременно с этим коллеги из «двойки» при допросе пленных Проклятых узнали, что тем известно про наши планы закрыть им дорогу в наш мир — хотя подробности, увы, знают лишь высшие маги, допросить которых мы не сможем.

— И что делать?

— Работы передали мне, в 22 Главное управление, — продолжила квентка. — расположение установок решили поменять, продолжив строить муляжи на прежних местах. При анализе информации о произошедшем мы, к сожалению, не смогли найти источники утечки информации. Но вариантов лишь два. Либо кто-то из наших сотрудников — тщательно законспирированный шпион с ментальным блоком, что позволяет ему проходить проверку сканером. Или какие-то кси-технические устройства прослушки… Но мы не можем найти ни единой зацепки, которая выведет нас к шпиону.

— И вы решили…

— Задействовать нейтралов.

— Почему? — не понял Диман.

— Задействовать обычных разумных или слабых операторов опасно. Хороший маг поставит им ментальную закладку так, что и не заметят — и обнаружить его сможет лишь сильный менталист. И они, даже сами того не желая и не осознавая, будут передавать полученную информацию врагу. Сильный кси-оператор, конечно, почувствует, что у него в разуме копаются… Но мы не очень-то знаем, на что могут быть способны менталисты Проклятых.

— А если он сознательно шпионит и потому разрешил сделать себе ментальный блок?

— И такое может быть, — согласилась Анариэль. — Потому я решила положиться на одних нейтралов… Мне нужен персонал для установок, который нельзя зазомбировать.

— А не боишься, что тебе самой могли «закладку» сделать? — вдруг спросил Диман.

— Смело, — после почти минуты молчанья вдруг усмехнулась явно наблюдавшая за его эмоциями квентка. — Вот знаешь — боюсь. Потому я и сама себя ограничила в доступе к информации. Хоть и почти уверена, что незаметно покопаться у меня в мозгах не смог бы ни один менталист, но лучше перестраховаться. Я вообще постаралась сделать так, чтобы никто не обладал всей полнотой информации о проекте и возможная утечка не имела бы катастрофических последствий.

— И ты лично решила отобрать операторов для этих станций?

— Да, — согласилась Анариэль. — Так что решаешь?

— Я согласен, — ответил Диман.

Наверняка он лезет в какое-нибудь дерьмо, но… Дело с закрытием прорывов и впрямь важное, и если он может тут помочь — значит, надо пойти и сделать. До города они добирались, как и сюда, в молчанье. Квентка вообще гнала машину с предельно разрешенной скоростью, стремясь побыстрее добраться домой…

— Кстати, у тебя же семьи не было? — когда они уже подъезжали к дому, вдруг спросила Анариэль.

— Нет, — удивившись такому вопросу, ответил Диман.

— Почему?

— А у тебя почему? — раздраженно буркнул Диман.

— Вопросами на вопросы не отвечают… Но могу ответить. Был у меня муж. Погиб под Армавиром…

— В 2001 году?

— Да.

— А у меня… не сложилось как-то просто, — смутившись, буркнул Диман. Сразу как-то стало неудобно за свой вопрос… — была жена, да развелись. Нашла себе побогаче, поперспективнее. А больше как-то ни с кем ничего путного не сложилось.

— Теперь понятно. Думаешь, зачем спрашиваю? — усмехнулась Анариэль, и сразу сама же дала ответ. — Когда хочешь на кого-то положиться — надо понимать, что он за человек. Что думает, о чем мечтает, что из себя представляет вообще. Что-то, конечно, в личном деле есть, что-то в общении понятно становится…Но порой бывает, что вот буквально какой-то мелочи да не хватает чтобы окончательное мнение составить…

На том они и расстались… Вернувшись домой, Диман разогрел в СВЧ-печи макароны с тушенкой, налил чай и сел ужинать, но почему-то мысленно возвращался к словам Анариэль. Нет, даже не про предстоящую работу — на этот счет все подробности будут позже… Почему-то ему вдруг стало так жалко саму девушку-квентку. Милую, симпатичную и даже, если не считать отношения к врагам, добрую, еще совсем молодую по меркам ее народа. И уже вдову, мужа которой убили эльфы где-то под Армавиром… А сколько еще таких же советских людей также лишились своих близких родных из-за этих гребаных эльдар, прямо или косвенно? Сколько людей остались калеками? Сколько лишились всего? Нет, права Анариэль… Пора прихлопнуть эту лавочку с прорывами — и как можно быстрее! И раз его удостоили таким доверием — то он сделает все, что в его силах, для того, чтобы оно случилось как можно скорей!

Проснулся Диман от того, что ему в дверь со всей дури лупили — причем, ногами. Ничего не понимая, он выглянул в глазок — и увидел на лестничной клетки нескольких орков в форме — хотя разглядеть подробности было невозможно.

— Открывай, контра е***я! — на время прекратив свое занятие, рявкнул один из орков.