Однако через три месяца про него все же вдруг вспомнили… Откровенно говоря, он уж к тому времени и думать забыл про квентку… Свои обещания она сдержала, ну а дальше уж сам! И это было вполне понятно. Кто он такой, чтобы вокруг него целыми днями плясали? И тем неожиданней стал ее звонок в субботу, в нерабочий день…
Глава 10
Диман и Анариэль встретились, как ни странно, в парке на окраине городка — что откровенно удивило Димана. Нет, он знал уж прекрасно про любовь квенти к природе, но устраивать там деловые встречи? Это было все же откровенно неожиданно… Тем более, осень уже на дворе — пусть погодка в это воскресенье и стояла нормальной. И все же вот оно, своими глазами, как говорится, взглянуть можешь. Стоя у перил небольшого моста, квентка с задумчивым видом смотрела куда-то вдаль, на текущую воду…
— Здравствуй, — когда Диман подошел, произнесла Анариэль.
— Здравствуй.
— Я говорила, что у меня дело одно есть, — после долгого молчанья произнесла квентка. — Но ты сам решай, соглашаться или нет. Не уверен — не надо. Это не приказ… Просьба.
— Какое? — спросил Диман.
Странно, но за прошедшие месяцы у него как-то постепенно стало меняться отношения к «квенти»… Не то, чтобы он вдруг с какого-то перепоя проникся любовью к эльфам — мнение относительно них у него не поменялось. Самовлюбленные, циничные, лицемерные твари, одержимые идеей своего видового превосходства — и пример «вторженцев» лишь подтверждал это. Вот только он, подобно советским людям этого мира, перестал относить квенти к эльфам… Теперь это определение стало восприниматься им не как биологический вид толкиеновских «сверхчеловеков», а как национальность или, скорее, даже идеология… В конце концов, нельзя же судить обо всем человечестве по каким-нибудь эсэсовским карателям из зондеркоманд?
Правда, определенные недостатки были, конечно, и у квенти. Прежде всего, в виде редкой упертости и, как правило, консерватизма. Даже среди «советских квенти», как называли себя рожденные в ХХ веке, которые вроде как были против отживших обычаев. Что-то они и впрямь «откинули» в прошлое, но во многом другом оставались представителями своего народа. Хотя в чем-то «советские квенти» пожалуй, становились похожи на того самого инопланетянина-«эрталык», такие же редкостные аккуратисты и перестраховщики… Впрочем, каждый из «советских квенти» сам определял для себя границу между традициями и современными тенденциями. И какова в этом плане Анариэль — оставалось лишь догадываться… А вот упертость — она была свойственная всем. Для того, чтобы в чем-то переубедить квенти, требовались поистине железобетонные аргументы…
— Да… Хотела б попросить, — произнесла Анариэль. — Мне тут уехать надо на несколько месяцев. Только не спрашивай куда. Все равно не скажу. Поэтому хотела бы попросить. Помнишь ту девочку?
— С которой ты была?
— Да, — кивнула в знак согласия квентка.
— Ну, вроде, помню…
— Я ее к вам в «Спецкомитет» работать отправлю, — произнесла Анариэль. — Вот и хотела попросить… Можешь приглядеть за ней?
— В каком смысле? — не понял Диман.
— Ну ты тут, вроде, неплохо уже освоился. Вот если будут какие вопросы или проблемы — подскажешь, поможешь… Если подружитесь — вообще хорошо будет.
— Почему я?
— Вы из одного мира, — усмехнулась квентка. — Легче общий язык найдете…
— Хорошо, — после долгого раздумья согласился Диман. — Я постараюсь…
— Ну вот и отлично, — улыбнулась Анариэль.
— А что с другими моими земляками? — вдруг спросил Диман.
— Как знала что спросишь, — усмехнулась квентка. — Специально справки навела. Один заново читать-писать учится. Другие более-менее что-то вспомнили… Пробелов в знаниях полно, правда, про себя вообще мало что помнят, но это не велика проблема.
— А что вы делаете с обычными попаданцами? Не «нейтралами» и не «кси-операторами»? — заинтересовался Диман.
— А что с ними особо сделаешь? — пожала плечами Анариэль. — Куда-нибудь на завод работать пойдут… Один из ваших, например, токарь пятого разряда был. Основ не забыл — так что работает уже на Саратовском авиазаводе.
— А если кто не в зуб ногой в производстве?
— А у нас не курорт чтобы с вашим «офисным планктоном» церемониться, — неожиданно жестко отрезала квентка. — В стране военное положение! Нам болтунов с бесполезными торгашами не надо, а у американцев своих дармоедов хватает. Не могут своими знаниями и умениями пользу обществу приносить — пойдут улицу мести или разгружать вагоны…
— А можешь на один вопрос ответить? — вдруг спросил Диман. — Почему вы, квенти, так держитесь за свои обычаи?
— В смысле? — не поняла Анариэль.
— Ну, например, про то, что по вашим традициям Маша — твоя сестра, — пояснил Диман. — Вот ты — полковник КГБ, и все равно оно для тебя имеет особое значение. Да и не только про это…
— Почему? Наверное, потому, что каждый народ — это его культура… И хоть со временем она и меняется… да и должна меняться, но какие-то основы все равно остаются. Уничтожить их — все равно что уничтожить весь народ квенти и заселить Землю другими представителями нашего вида. А мы всегда были немного идеалистами, — как-то грустно усмехнулась квентка. — В этом и наша сила, и наша слабость одновременно…
— Кстати, все спросить хотел… Вас же ведь при царе чудью звали? — вспомнив прочитанную пару дней назад в сети статью, вдруг спросил Диман.
— Да, — удивившись такому вопросу, произнесла квентка.
— А почему белоглазой?
— Ну тут все просто, — усмехнулась Анариэль. — У квенти не бывает темного цвета глаз… Голубой, зеленый, светло-серый… Увидишь кого с другим цветом — значит, точно в предках люди были. Ну или из инопланетян.
— Дело в том, что я тут недавно на статью про вас наткнулся, — продолжил Диман. — И вспомнил вдруг, что были у нас легенды… про «чудь белоглазую».
— Знаю, — неожиданно для мужчины ответила квентка. — Маша уже столько всего про это рассказала… Сначала нас и впрямь так звали. Потом стали называть «чудью зауральской». От нас же пошло слово «чудаки», название Чудского озера и много чего еще…
— А Чудское озеро-то причем? — не понял Диман.
— Когда-то там жили наши предки, — усмехнулась квентка. — В тех-то местах мы и пришли в этот мир. Сначала там жили, рядом с людьми. Порой дружили, порой воевали, но чаще оставались нейтральны. Старшие наши не хотели ни воевать, ни вступать в союзы с одними против других.
— Жить в обществе и быть свободным от них…
— Можно и так сказать… Потому как в Киеве приняли греческую веру и стали ее силой всем остальным насаждать, то перед нами стал выбор. Можно, конечно, было объединиться с язычниками, взять Киев и установить свою власть — сил тогда хватило бы. У нас и при Грозном-то и организация, и оружие, кроме огнестрельного, были лучше… Наши предки передал нам опыт войн Старого мира. Но Старшие не хотели воевать и решили уйти на восток за Урал. Для нас-то о том, чтобы сменить религию, не шло и речи. Потому во многом и при царях мы чужими остались. Чудь — она и есть чудь. Для простого русского мужика мы так и оставались иноземцами и иноверцами…
— А почему по легендам вы под землей живете?
— Тоже все просто, — усмехнулась квентка. — Чуть ли не до восемнадцатого века никто и не видал наших деревень с городами… А вот шахты на Урале видел, а там мы в случае чего и укрыться могли как в крепости. Там ведь и запасные выходы как раз на такой случай делали. Вот и пошли легенды о том, как «чудь под землю уходила».
— Только у нас так и «исчезла» в итоге…
— А вот это и мне интересно, — заметила Анариэль. — Как и про Проклятых… Которые у вас тоже считаются сказочными героями.
— Почему вы их еще не уничтожили-то, за две с половиной тысячи-то лет? Их же куда меньше
— А ты найди, где эти сволочи прячутся, — поморщилась квентка. — А вот они нас уничтожить, похоже, пытались. Знаешь уже, что у многих европейских дворянских родов были далекие предки из Проклятых?
