— Да что у вас за мир там!

На этот раз квентка откровенно разозлилась, что с ней бывало крайне редко. Дочь Леса, как называли себя представителе ее народа, не должна давать волю эмоцию. Лишь самые близкие люди могут знать, что она чувствует и какие испытывает эмоции… Этому ее учили родители и наставники в школе — таков обычай. Который, впрочем, в последние десятилетия стал постепенно уходить в прошлое. «Молодежь» лет сорока-пятидесяти в большинстве своем уже куда больше походили в этом плане на людей. И хоть Анариэль и не одобряла брюзжание многих стариков на счет «новых нравов», но для нее, с учетом специфики работы, оно было очень даже удобно. Впрочем, по тем же обычаям Маша нынче ее сестра, а потому перед ней свои эмоции показывать можно…

— Что, будешь мне про репрессии сказки рассказывать? Так забудь эту хрень! Забудь и не вспоминай никогда!

Откровенно говоря, после прочтения протокола допроса «попаданки» Анариэль материлась как последний сапожник, мешая самый грязные человеческие и квентийские ругательства. Ей даже стало странно, что ничего такого не было от того попаданнца… Дмитрия Остапова. Точнее, он-то говорил, что в его мире про товарища Сталина распустили целую кучу клеветы, но сам относился к нему с явным уважением, назвав лучшим правителем России ХХ века. А в остальном ее коллеги не стали расспрашивать про подробности той клеветы — мелкие, как казалось, подробности истории того мира их не интересовали. Но такое… Этого квентка не могла себе и представить!

— Ты уверена, что она нам нужна? — поинтересовался тогда у нее генерал Сталеваров.

— А что еще делать? — пожала плечами тогда Анариэль.

— Американцам после «Просветления» ее, конечно, не отдашь, — ответил гном. — Так что или в тюрьму, или убрать…

— Она моя сестра! — отрезала квентка. — Уберете ее — убирайте и меня!

— Какие ж вы все упертые, — поморщился генерал. — Смотрю я на вас и удивляюсь… Не даром вас когда-то чудью звали.

— Я — Дочь Леса. И другой быть я просто не могу…

— Вот уж и впрямь — чудаки, — вздохнул Бифур. — И что, перевоспитывать ее будешь?

— Она ж девчонка еще…

— Для тебя — девчонка! А для человека — уже взрослая девка! И Полная дура! — буквально рявкнул генерал.

— Я постараюсь!

— А если не получится?

— Тогда и будем решать, — ответила квентка.

И вот снова эта чушь, которая уже откровенно бесила Анариэль… За эти два дня она уже столько антисоветчины наслушалась, что хватило бы на пару сроков в лагерях. И это вызывало у квентки откровенный диссонанс. Она привыкла видеть антисоветчиков как обиженных, озлобленных типчиков, кому Советская власть не дает вволю воровать и творить все, что душе угодно. Как тех, кто не может простить того, что их предков лишили власти, привилегий и денег. А тут милая, добрая девчонка — а несет такую чушь!

— Мне так учителя рассказывали, — смущенно пожала плечами Маша. — И по телевизору…

— Брехло поганое и твои учителя, и кто по телевизору говорил! — ответила квентка. — И да, не забывай! Хоть товарищ Сталин и на пенсии, но врать ему не смей! Если не хочешь, чтобы вызвали менталиста для допроса…

— Не надо… — еще больше побледнела девушка.

— Да не бойся ты! Выше нос, сестричка, — улыбнулась квентка. — Никто тебя не съест. Чай не к Проклятым в гости едешь…

И вот они, сев в «Волгу», едут к даче товарища Сталина. Здесь Анариэль бывала уже дважды — а еще до того пару раз бывала в кремлевском кабине тогда еще не «бывшего» ПредСовМина… И хоть у нее и не было точных фактов, но квентка была уверена, что на нее обратили внимание еще задолго до того, как она стала работать в КГБ…

Откровенно говоря, о том, куда ее занесет судьба, Анариэль в детстве не могла и подозревать… Родившись в маленьком лесном поселке, она в десять лет пошла в обычную школу, где ей впервые замерили «силу». Про базовые параметры тогда еще ничего не знали — меряли лишь «сбрасываемую мощность», определяя ее по тому, сколько можно сбросить без перегрева организма. И тогда все были откровенно удивлены — установку просто выбило от перегрузки, а ей хоть бы хны! А поскольку в те годы оборудование было гораздо более простым и несовершенным и точно определить не удалось. Она сбрасывала в единицу времени столько, что просто горели предохранители. Тогда ей без более подробных замеров поставили «потенциальный» двадцатый разряд…

Потом была обычная школа, где, заодно, учили и «магическим» штучкам. И где у большинства получался небольшой «огонек», там у нее — пламя как от паяльной лампы. Где у других небольшое понижение температуры — там она заморозила целое ведро воды. И это заклинаниями! А уж когда пошла физика… Тут Анариэль начала изобретать что-нибудь свое собственное, интересное… Она вообще тогда много экспериментировала с кси-техническими техниками. Ей это было интересно — и после школы она поступила на кси-физический факультет Квентинского университета — или, как его еще по привычке называли, «Дома мудрости». Откровенно говоря, сам Квентинск, столица ССР, тогда еще только строился.

До того у них не было единой столицы и единых органов гражданской власти — самый важные вопросы решал Совет Старших, который раз в год собирался на месте Прихода в этот мир, а все остальное — Старшие городов и поселков. Но новое время диктовало новые правила — так и появился Квентинск. Первый город-стотысячник квенти в этом мире. Да и первый населенный пункт, который вообще был официально провозглашен городом. И для выросшей в сибирской глуши квентки он казался чем-то грандиозным и величественным…Огромные, до десятка этажей, дома и гигантские парки, водопровод и водяное отопление в домах, широкие мощенные дороги и городской транспорт, магазины, кино и музеи, всюду электрическое освещение! Многие старики, правда, считали это все лишней роскошью и предпочитали жить по-старинке, но Анариэль оно сразу понравилось! И ведь все эти здания в «древнеквентийском» стиле были построены без всякой магии! Если в древности большинство их зданий без нее не простояло бы и часа, развалившись под собственным весом, то тут всюду был очень точный инженерный расчет… И именно тогда, в первый день в городе, она вдруг поняла, что времена меняются… Настала новая эпоха — когда техника может не меньше. Но ведь если объединить знания людей и ее народа, если перевести «магию» в область кси-технологий, то можно будет добиться еще большего? И Анариэль начала учиться, стараться разобраться во всех тонкостях кси-физики… В тридцать лет она, как и все квенти, окончила университет и пошла учиться дальше. В университете ей уже замерили базовые параметры — который даже ля разряда «двадцать плюс» посчитали слишком большими — и после долгих споров и совещаний появился в дополнение к прежней классификации «Высший» разряд… Участвовала в исследованиях в области кси-физики, в 36 лет стала самым молодым из квенти кандидатом наук, в 40 — доктором.

А потом ее вызвали в Москву в министерство — правда, встретиться ей пришлось совсем с другим человеком. Начальником 22 ГУ КГБ СССР генерал-майором Игнатьевым, который и предложил перейти на работу в его ведомство. Чего Анариэль, откровенно говоря, не хотелось и она даже собиралась отказаться — но ей намекнули, что хотят поручить некую стратегически важную работу. «От которой будет зависеть вся судьба страны»… И она согласилась. Так она и стала начальницей одной из групп, занимавшихся вопросом стабилизации КЧА-барьера и ликвидации хаотических прорывов, потом начальницей отдела, потом — всего Спецкомитета № 1 и заместителем начальника управления. А 24 года назад, когда ушел на пенсию товарищ Игнатьев, стала начальницей всего 22 ГУ КГБ СССР. И не сказать, чтобы она к этому стремилась и вообще хотела занимать руководящие должности, но надо — значит, надо. Дело превыше всего. А вот с какого именно момента она стала в особом доверии у товарища Сталина — этого Анариэль, увы, не знала. Хотя нисколько не сомневалась, что он за ее делами давно приглядывал. Хотя и не знала, почему он обратил на нее особое внимание… Из-за «Высшего» разряда? Или за ее научные достижения? Однако именно это особое доверие, по большему счету, и стало причиной ее назначения начальницей главного управления.