— Да не нужно ей ничего. Я не идиот! — Димка сел на кровати, отбросив одеяло. Комната перед глазами сделала кувырок. — Просто не знаю, как теперь все разрулить.
Сергей вздохнул, откинулся на спинку кресла, помолчал, а потом предложил нелепое:
— Поговорить?
— Блин, да поговорили уже! Только все равно напряг, понимаешь? Хотя о чем я?.. — Димка удрученно махнул рукой и плюхнулся на подушку.
Сергей снова вздохнул и задумчиво произнес:
— Ну, значит, надо сделать что-то, что можешь сделать для Маши только ты. Не цветы и подарки, а что-нибудь по делу.
Димка задумался, хотя мозги и отказывались работать нормально.
В памяти всплыло, что он хотел подарить Машке планшет, но она его отругала. Телефон у нее был. Не ахти какой, но все же. Хотя Сергей говорил не про подарки. Димка уже готов был признать поражение, потому что сегодня явно был не лучший день для генерирования годных идей, когда его вдруг озарило:
— Практика! Я хотел у тебя разрешения спросить. Нам нужно пройти обязательную практику на живом предприятии. Машка пыталась договориться пройти при универе, но там сказали, что на нашем факультете не засчитают. Можно, конечно, купить отчет и отзыв с печатями, но я хотел, короче…
— Ты хочешь, чтобы она проходила у нас?
— Можно же? Да?
— Лично я не против, — медленно проговорил Сергей. — Но нужно еще разрешение Льва.
Димка нахмурился. Он знал, что крестный сделает все что угодно, но обращаться с просьбой лишний раз не хотелось. К тому же ему вдруг пришло в голову, что Крестовский будет проходить практику там же…
— Я с ним переговорю, — меж тем решил Сергей, и давать задний ход показалось стыдно.
Они еще немного посидели в тишине, и Димка вновь начал вырубаться. Перед тем как окончательно провалиться в сон, он почувствовал, что Сергей касается его лба холодной ладонью.
Наутро стало понятно, что в универ он не идет. Градусник показывал 38,6, а сам Димка чувствовал себя преотвратно, поэтому он позвонил Машке, внутренне радуясь, что у него есть повод. Машка немного поругалась, отчего Димке стало дико приятно.
Сергей заглянул к нему попрощаться перед отъездом, и Димка, несмотря на протесты, выполз проводить дядю до двери.
Сергей заметно нервничал, несколько раз проверял, не забыл ли паспорт и телефон, и Димка вдруг понял, что дядя ни разу за все три года не уезжал вот так, чтобы с чемоданом и надолго. От этой мысли стало необъяснимо тревожно. Димка попробовал успокоить себя тем, что, возможно, Лялькины подозрения имеют под собой основание и Сергей их обманывает, а значит, нечего так трястись из-за его отъезда, но в голову все равно лезло, что Сергей сейчас сядет в самолет и поднимется на высоту десять тысяч метров. Димка понял, что его начинает накрывать паникой. Только присутствие молчаливой и грустной Ляльки не позволило ему ляпнуть что-нибудь несусветное.
Когда Сергей в сотый раз все проверил и повернулся к племянникам, чтобы попрощаться, Димка сдержанно пожал протянутую руку, Лялька же вдруг бросилась к Сергею и повисла у него на шее. Димка прислонился к косяку, потому что стоять вдруг стало трудно, то ли от температуры, то ли от накативших эмоций. Сергей выглядел скорее испуганным, чем обрадованным. Он крепко обнял Ляльку и пробормотал в ее макушку:
— Это только на неделю. Я вернусь. Лучше скажи, что тебе привезти?
Лялька замотала головой и уткнулась в его плечо. Димке показалось, что она ревет.
— Ляль, — хрипло позвал он, и стоявшая тут же домработница деловито произнесла:
— Дима, тебе нужно в постель. Я сейчас согрею молока. — А потом обратилась к Ляльке: — Леночка, Сергею пора уезжать.
Дядя посмотрел на домработницу со смесью недовольства и облегчения. Лялька оттолкнула его так, будто он был в чем-то виноват, и бросилась вверх по лестнице. Димка заметил, что она и правда ревет.
Сергей расстроенно покачал головой и произнес:
— Смотри тут за ней.
— Угу, — кивнул Димка и снова пожал протянутую руку, хотя было в этом что-то неправильное.
Лялька не выходила из комнаты до вечера, впрочем, Димка был этому только рад, потому что сил успокаивать и развлекать сестру у него не было. Вздохнуть нормально он смог только после того, как получил от Сергея СМС: «Я добрался, все ОК».
Димка думал, что время без опеки он проведет с пользой. Планировал съездить в офис и побеседовать с Полиной Викторовной. Надеялся на то, что этот разговор поможет ему составить правильное мнение о Сергее, а заодно немного разобраться в ситуации, потому что сказанное Сергеем «старые работники надеются на тебя» прочно засело в мозгу. Казалось, подтвердись эта мысль, и Димка сможет свернуть горы. И плевать, что ему только восемнадцать и никто не воспринимает его всерьез. Отец столько сил отдал любимому делу, сделав все, чтобы обеспечить им с Лялькой безбедное будущее, что Димка не позволит никому это разрушить. Правда, при условии, что его поддержат, потому что восторженным мечтателем он, может, и был, а вот наивным дураком — вряд ли.
Еще он честно собирался съездить к Машке и поговорить с глазу на глаз под предлогом идеи проходить практику.
Однако на деле все как-то не заладилось с самого отъезда Сергея. Димка захандрил. Вообще болел он редко, и каждый раз это было очень неприятно. Особенно потому, что раньше мама всегда была рядом, а теперь он должен был валяться один. Домработница, конечно, заходила к нему раз по десять в день и не предлагала разве что луну с неба достать, и то, вероятно, потому что он не просил. Но беда была в том, что ему не хотелось ничего: ни вкусностей, ни фильмов, ни книг. Он слушал музыку и тупо пялился в телефон, пока глаза не начинали слезиться. Потом немного дремал, а после все начиналось по новой. Несколько раз заходила Лялька, но он прогонял ее, чтобы та не заразилась. Лялька смотрела грустно, и Димке было немного стыдно ее прогонять. Особенно потому что в душе он понимал, что не столько боится того, что Лялька заболеет, сколько того, что ее придется утешать, так как выглядела она совсем потерянной.
В итоге все грандиозные планы пошли коту под хвост, потому что чувствовать себя более-менее неплохо он стал только к четвергу. Машка за четыре дня ни разу не позвонила, ограничиваясь ежевечерними эсэмэсками с вопросом о его самочувствии. Это угнетало сильнее температуры, потому что в былые времена она бы жалела его по телефону.
Ему вообще никто не звонил, кроме Сергея. Тот отзванивался каждый вечер, задавал однотипные вопросы, молчал в трубку. В общем, тоже получалась ерунда, поэтому Димка выползал из комнаты и плелся к Ляльке, чтобы всучить телефон ей. Однако Лялька ни разу не согласилась поговорить с дядей. Димка подозревал, что ей было стыдно за те слезы при прощании. С ним Лялька тоже разговаривать не хотела. Отвечала односложно, только смотрела так, будто пыталась что-то понять по его взъерошенному виду. Под ее взглядом Димке становилось неуютно, и он уползал в свою берлогу.
Жизнь в Сети, которую пропагандировала Лялька, оказалась сущей ерундой. Димка честно пытался получать кайф от общения на форумах, но везде, кроме онлайн-стрелялки, народ был какой-то стремный. На одном форуме его вообще обвинили в том, что он — девушка. Мол, шифруешься, но я-то тебя знаю. Димка поскорее сбежал от той сумасшедшей, окончательно для себя решив, что реальное общение не идет ни в какое сравнение с этой туфтой.
В пятницу он решил, что еще одного дня в четырех стенах просто не выдержит, и отбил Сергею СМС, что идет в универ. Лялька в такую рань обычно еще дрыхла, но этим утром, спустившись в столовую, Димка с удивлением обнаружил сестру стоящей у окна. Силуэт Ляльки в обрамлении оконного проема был очень похож на силуэт мамы. Та так же, бывало, задумчиво смотрела вдаль, сжимая кружку в ладонях, и ветер из приоткрытой створки трепал ее распущенные волосы.
— Доброе утро, — сказал Димка, привалившись к дверному косяку.
Лялька вздрогнула и пролила кофе на подоконник.
— А где Тамара Михайловна? — спросил Димка, проходя на кухню и распахивая холодильник.
