В целом, я его понимаю. Официально, Диана точно такая же отбракованная, как и все остальные. Но… Стоп. Он сказал «прошлый»? То есть когда-то давно она была полноценным Ангелом, который мог быть причастен к управлению всем этим? Как это вообще понимать?

Парень снова открывает рот, чтобы начать говорить, но я вклиниваюсь с вопросом.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь о прошлом статусе?

Вот теперь в его глазах ненадолго появляется удивление. Вроде бы вполне искреннее.

— Ты так уверенно говорил о Владеющих, что…

Махнув рукой с регенерационной инъекцией, напоминаю о раскладе.

— Не забыл, кто здесь ранен и истекает кровью? Твоя задача — отвечать на вопросы, а не пытаться задавать свои.

Угрюмо шмыгнув носом, замолкает. Потом пробует детализировать.

— Это всё тоже со слов прадеда. Он говорил, что у каждого здесь есть свой старый статус. У всех, кроме новорождённых. Именно поэтому нужно было вмешательство, чтобы спасти деда. Иначе он бы стал ребёнком в статусе Владеющего.

Систему работы их социального рейтинга, я уже понял. Поэтому перехожу к следующему вопросу.

— А дальше? Ты просто хотел рассказать, как Владеющий примчался в Город, поменял статус младенца и потом свалил обратно?

Едва заметно покачивает головой.

— Нет. Потом он вернулся. И попытался забрать с собой прабабушку и деда. Но у него ничего не вышло. Хотя власти у прадеда хватало, но её оказалось недостаточно, чтобы нарушить законы и забрать их с собой. А пытался он не один раз.

Интересно выходит. Получается Владеющий, который, со слов пленного, ещё и располагал определённой властью среди своих, не мог придумать способа выдернуть с этой территории пару человек, среди которых была его любимая женщина и родной сын?

— Почему у него не вышло?

Опять недолгий период колебаний. На этот раз, правда, куда более короткий, чем до этого.

— Он сам изменил статус деда на отбраковку, чтобы укрыть его. Иначе предка убили бы ещё новорождённым. Многие и так подозревали, что он сын Владеющего, но доказать ничего не могли. А тогдашние лидеры Города то ли сами были в курсе и не хотели связываться ради призрачного шанса на награду, то ли им было банально не до этого. На тот момент шёл очередной передел власти — все воевали против всех или готовились к этому.

В стороне слышится тихий голос Аннет, которая наблюдает за пространством со стороны Города.

— Надуть и взорвать! Да предполагай они, что за твоего деда можно получить автомат или что-то посерьёзнее — сразу бы выпотрошили.

Тот ведёт взглядом в её в сторону и скалит зубы.

— Он же изменил его статус. Каждый из тех, кто мог видеть, обнаруживал лишь обычного рёбенка-отбраковку. О том, кто его отец, никто точно не знал. Так зачем рисковать?

Француженка собирается задать ещё один вопрос, но я останавливаю её жестом руки и пытаюсь прояснить момент, который лежит в этой истории на самом виду.

— Ты же сказал, что шла война всех против всех. Какие могут быть риски, если рядом итак льётся кровь.

В его глазах отражается глубокое непонимание. Но уже через несколько секунд пленник слегка расслабляется.

— Так ты и правда из свежих? Ничего не знаешь о Городе?

Собираюсь напомнить, что отвечать на вопросы — это его задача, но лучник уже говорит снова.

— Дети — основа их кровавой экономики. У каждого клана есть свой родильный дом и здания, что выделены специально под беременных. Просто согласись и получишь всё, что тебе нужно. Ежемесячное денежное содержание, крышу над головой, питание. Плюс, можно подрабатывать, продавая своё тело, без всякой боязни залететь. Рождение поставлено на поток — каждые три месяца под нож отправляется очередная группа детей.

Теперь это место больше не кажется мне цивилизованным. А в голове снова оживает поток чужих образов — на этот раз я наблюдаю за многочисленными сценами расправы от первого лица.

Встряхнувшись, уточняю.

— То есть вы обеспечиваете себя ресурсами только за счёт детей, которых хладнокровно приносите в жертву?

На его лице проявляется возмущённое выражение.

— Этим занимаются только кланы. Они обеспечивают рожениц, а потом используют родившихся детей. Те, кто не входит в клановую гвардию или управляющий аппарат, с этим никак не связаны.

С размахом они тут отстроились. Аппаратчики, гвардейцы. Могу поспорить, у этих типов ещё и разведка с контрразведкой имеются. Как минимум, в зачаточном состоянии.

— А чем зарабатывают все остальные?

Тот на момент заминается.

— Рейды в Пустошь, внешняя и внутренняя торговля или работа на кланы.

Показательно усмехаюсь.

— Только вот рейдеры и торговцы наверняка повязаны с клановым руководством. А все остальные и вовсе на них работают. Плюс, если бы не экономическая база в виде постоянно убиваемых детей, никакого Города бы вовсе не существовало.

Безусловно, мысль о том, что где-то там есть целые цеха с роженицами, у меня в голове мелькала. Но я не думал, что ситуация настолько сурова. С одной стороны, прагматик внутри меня говорит, что иначе нельзя. При любом другом раскладе, местной власти, какой бы она ни была, подобное количество людей не прокормить. Что само собой приведёт к хаосу и борьбе за ресурсы.

Но с другой — каждые три месяца умирает энное количество двенадцатилеток, которых забивают, как скот. Расправляйся они со взрослыми — я бы ещё понял. Каждый из них сам в ответе за свою жизнь. Но детей ведь и правда растят, как скотину. Без единого шанса на спасение.

Скрипнув зубами, стараюсь успокоить бушующие в голове образы чужой памяти, которые не способствуют концентрации. И возвращаюсь к основной линии беседы.

— Раз все дети попадают туда, то как ты оказался на свободе? Вернее, почему твой дед не был принесён в жертву?

Парень снова морщится. А потом стонет от боли в ноге.

— Здесь стараются избегать слова «жертва». Вернее, о детях вообще стараются не говорить. Даже те, для кого это работа, не находят её слишком привлекательной.

Молчу, ожидая продолжения, и через мгновение он всё же переходит к сути.

— Если женщина беременеет без наличия договорённости с кланом, то у неё есть четыре варианта. Первый — сразу пойти под их крыло, на таких же условиях, что и все другие. Второй — родить самостоятельно, после чего отдать ребёнка клановым. Тогда она получит небольшую компенсацию. Условно говоря, десятую часть от награды. Третий — вырастить ребёнка полностью самостоятельно, после чего передать клановым, либо прикончить самой. Тогда размер её доли вырастает до восьмидесяти процентов.

Сделав короткую паузу, добавляет.

— Ещё есть четвёртый — внести фиксированную оплату и сохранить своему ребёнку жизнь.

Налог на детей. Вернее, в данном случае, скорее выкуп. Либо ты платишь, либо твоя плоть и кровь должна будет умереть.

— И твоя прабабка заплатила налог за твоего деда, пока тот был ребёнком?

Лучник едва заметно двигает головой в утвердительном кивке.

— Да. Поэтому, это и был риск. Война — дело понятное и на тот момент частое. Но элита всегда сражалась между собой, не трогая обычных жителей. И уже тем более не преступая основные законы. До появления текущей системы, была масса других режимов. Но принципы экономики всегда были одинаковы.

Собираюсь задать уточняющий вопрос, но парень уже продолжает излагать сам.

— Если бы кто-то прикончил ребёнка, за которого уже внесли необходимую сумму, он автоматически бы стал изгоем. В случае везения, он мог бы получить какую-то награду и возможно выбраться отсюда. Но учитывая официальный статус деда, шанс был невелик.

Звучит, опять же, вполне обоснованно. Подозрения по поводу какого-то конкретного человека, совсем не равны уверенности. И даже если они оправдаются, награда может оказаться скромной. Тогда как проблемы точно гарантированы.

Какое-то время жду. Убедившись, что продолжать пленный не спешит, озвучиваю ещё один вопрос.

— Почему ты решил, что Владеющий не сможет забрать нас?