Кана заправила капельницу и передала шприц Дези.

— Можно я? — вежливо поинтересовалась Реджина. Дез смерила родственницу недоверчивым взглядом. — У меня свои счеты с этими говнюками.

Дез согласно кивнула и передала шприц бабушке. Та погладила внучку по плечу.

— Ты так похожа на мою Фелиз, — улыбнулась она.

— Ты еще моего брата не видела, — только и сказала Дези, незаметно пряча в рукав еще один шприц.

Аманда провела их обратно в приватную комнату. Мартин Никколо стонал и мотал головой, пытаясь избавиться от лихорадки. Рядом сидел Мигель. Безразличный и нетерпеливый, как ангел смерти. Кана подкатила капельницу к изголовью, а Реджина села рядом с Мартином и сжала его ладонь в руке.

— Реджи, старушка, — усмехнулся Никколо.

— Потерпи, дружище. Будет небольно. Как комарик укусит, — улыбнулась она и безукоризненно попала в вену. Никколо блаженно простонал и улыбнулся.

Аманда перегнулась через плечо Реджины.

— И что, скоро ему станет лучше?

— Остается надеяться, что да, — пожала плечами Кана.

— Блядь, вот поэтому врачей заменили машины и правильно сделали. Вы ни точного прогноза сказать не можете, ни врачебную тайну хранить, ни…

— Это ты про свои аборты говоришь или про свой возраст? — вскинула бровь Реджина. В этот момент Никколо заорал. Истошно, выгибаясь всем телом. Аманда завопила и вскинула руку с пистолетом.

Раздался выстрел, закрепленное над кроватью зеркало рассыпалось на осколки. Мигель метнулся к Аманде, сбивая ее с ног. Та упала на пол, прямо на осколки, пистолет улетел в сторону, но она тут же схватила осколок и принялась махать им, истошно визжа. Кана и Дези бросились к ней, закрывая собой мальчишку. Свет блеснул, отроженный от окрашенного кровью зеркала. Кана инстинктивно выставила руку, а второй ударила Аманду в живот, в шею, в бок. Она продолжала, пока в глазах не потемнело, и все тело не окутала слабость. Она еще слышала, как Дези трясет ее и пытается наскоро соорудить жгут, а потом все завертелось и подернулось дымкой.

Кана открыла глаза и несколько секунд смотрела в белоснежный потолок. Легкие наполнил аромат свежесваренного кофе. Кофеварка на кухне еще пыхтела и шипела, извергая из себя последние капли. Кана все копошилась в памяти, пытаясь достать из мешанины образа обрывки сна, но они ускользали, стоило ей только как следует сконцентрироваться, оставляя после себя мучительное тревожное чувство. Как будто она прослушала что-то очень важное.

Зазвонил телефон. Кана поворочалась несколько секунд, но все же поднялась с кровати и нажала зеленую кнопку со старомодной телефонной трубкой.

«Доктор Хикари, добрый день. Мы по поводу сегодняшнего интервью о вашей книге “Сны Нижнего города”. Скажите, вам будет удобно, если мы его чуть-чуть перенесем? Скажем, на день-два. Хочется выпустить его уже после оглашения приговора Мартину Никколо. Ну, понимаете, маркетинг все-таки никто не отменял», — бодро тараторил мужчина на том конце. Кана скосила глаза на часы. Было только восемь утра. И откуда берутся настолько энергичные люди в такое время суток?

Она угукнула, пробормотала в микрофон несколько вежливостей и отключилась. Кровать, еще теплая, манила мягкими объятиями одеяла, но кофе и в этот раз, как всегда, победил. Кана потянулась и, похрустев шеей, направилась на кухню.

— Опять пьешь из графина? — шутливо нахмурилась она, заметив Рема с кофейником в руках. Мужчина виновато пожал плечами.

— Моя чашка в мойке.

— У нас чашек на двенадцать человек.

— Это моя любимая, — проговорил он с трепетом влюбленного, а затем приблизился к Кане и оставил на ее губах кофейный поцелуй. Потом перехватил ее левую руку и огладил пальцы. — Как чувствительность?

— Потихоньку возвращается, — улыбнулась она, со вздохом осматривая длинный тонкий шрам, тянувшийся от запястья до локтя.

Рем выпустил ее руку и поставил перед ней чашку кофе и сендвич. Кана села за стол и с удовольствием сделала первый глоток. Кофе обжег горло и язык, теплой волной прокатился по горлу.

— Звонила Дези, — сказал Рем. — Сказала, что ее экспедиция задерживается, и она вернется только через месяц. Нашла что-то. Я уверен, скоро Реджина не выдержит и вычеркнет ее из завещания.

— Или кого-то, — усмехнулась Кана.

— С чего ты взяла?

— По иной причине ни одна уважающая себя женщина не застрянет в какой-то дыре без канализации даже на день.

— Тебе виднее, — усмехнулся Рем. — Марион сегодня дала выходной, так что можем посидеть дома. Посмотреть процесс над Никколо, если хочешь.

— Давай посмотрим просто фильм. Что-то из старого, — улыбнулась Кана.

Рем кивнул и тут же потянулся за планшетом в поисках какого-нибудь подходящего фильма. Кана сползла с высокого стула, взяла здоровой рукой кофе и отправилась на балкон.

Она все еще привыкала к высоте. Каждый раз ей было некомфортно, казалось, ей достаточно вытянуть руку, чтобы коснуться стеклянного купола Лас-Риаса. Но она обещала себе привыкнуть. Такой же немой страх она замечала на лицах соседий, переехавших вместе с ними в заново отстроенную Башню Ривы.

Перед ее взглядом раскинулся новый Лас-Риас. То есть, на самом деле это был все тот же город, со все теми же географическими координатами, но теперь он был совсем другой. Он словно стал медленнее, проще. Без всех этих безумных рейтингов и ограничений. Он стал живым.

Кана прикрыла глаза и прислушалась. По стеклянному куполу барабанил первые за долгие годы дождь. И город распахнул ворота, чтобы все желающие могли выйти и убедиться в этом сами.