— Вы понимаете, эти люди совершенно не ощущают ценности данной им жизни. Как только у них появляется свободное время, которое они могли бы посвятить заботе о своем здоровье, они делают что …? Используют стимуляторы, чтобы пить и заниматься распространением венерических заболеваний. Мы не можем допустить, чтобы этот тлетворный м-м-м… паттерн… распространился в Верхнем городе.

— Возможно, я смогу помочь в этом, — завела было разговор Кана, но рука Мартина Никколо накрыла ее ладонь и погладила тонкие пальцы.

— Вы поможете Лас-Риасу, если, скажем, дадите пару рекомендаций по улучшению образа жизни для наших ключевых специалистов и руководителей. Не хотелось бы, чтобы они сложили полномочия по причине какого-нибудь… выгорания.

Мартину Никколо было около семидесяти. Это был сухой человек среднего роста, кожа на его лице напоминала сдувшийся воздушный шар, сквозь редкие волосы просвечивал череп, а светлые глаза казались безжизненными, акульими. Но стоило ему начать говорить, как все его тело приходило в движение, обретало форму. Он был харизматичным оратором, внушавшим уважение вперемешку с опаской. Стоило сказать ему хоть слово, и он начинал заваливать оппонента аргументами, не давая и слова сказать. Даже соратники его побаивались, а когда он посреди приема, влив в себя несколько стаканов кашасы, начал мило ворковать с Каной, пытаясь ухватить ее то за руку, то «случайно» за грудь, никто не обращал на это внимания.

На второй день пребывания Кана поняла, что вся эта затея с «исследовательской работой» — гиблое дело. Ей срочно захотелось вернуться домой, причем так, чтобы не извиняться перед Тимидо и ничего не объяснять. И у нее появилось гениальное, как ей тогда показалось, решение — нарушить закон о пересечении городской черты.

Она выбралась в Нижний город, сделав вид, что она упрямая туристка, не понимающая местного языка. Погуляла под камерами, пользуясь отсутствием трекера. Она считала минуты, ожидая, когда полиция явится за ней и с позором вернет домой. Но чем дальше она заходила в овеваемые холодным ветром трущобы, тем сильнее разгоралось ее любопытство. В Наре совсем не осталось бедных районов, поэтому представшие ей теперь хлипкие дома и паутины проводов выглядели как огромные музейные экспонаты. А люди… они были такими… худыми. Уставшими. Потерянными. И все же живыми. Они пели, веселились, возились с детьми. Несколько ребят лет десяти играли с мячом и без вопросов приняли Кану в свою игру. Взрослые с опаской присматривались к девушке, потом кивнули и ушли в один из хлипких домов гнать самогон.

А Кана наблюдала. Белые пятна в электронном взоре «Кассандры» предстали перед ней во плоти. И, глядя на них, неспящих по много суток, Кана решила во что бы то ни стало изменить их жизнь.

Один из самогонщиков заметил приближение полиции и бросил Кане: «Если у тебя проблемы, красотка, вали в “Mamma Bruxa”».

***

— … Поэтому, вы двое пока поживете под чутким присмотром доктора Хикари, — объявил Габриэль.

— Что? — выпалили все трое. Кана тут же постаралась вернуть себе невозмутимое выражение лица.

— Это проблема? — вскинул брови политик и задержал пристальный взгляд на Кане. На секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы она опустила глаза. — За этим куполом уже началась буря. Даже если вы выберетесь в город — вас сдует. Но я сомневаюсь, что вы пройдете хотя бы через один блокпост или лазейку. Гектор Рива всех собак натравит на след мисс Дезире. Лучше ей оставаться тут под нашим общим присмотром.

— А что насчет нашего дома? Если он простоит без нас неделю, то туда заселят новых голодранцев, — рыкнул Рем.

— Я посмотрю, что можно сделать, — невозмутимо ответил Габриэль, но Рем только усмехнулся. Скрестил руки на груди, откинулся на спинку дивана, бросил советнику испытывающий взгляд исподлобья.

— Ваша братия только и делает, что смотрит.

Кана не сдержалась и прикрыла себе рот ладонью. Этот молодой человек был либо очень смелым, либо конченым дураком. Хотя, судя по его последним действиям, не стоило ожидать от него верха рассудительности. Этот парень играл высокими ставками с самого начала их знакомства. И все же, не без уважения, Кана бы с удовольствием сейчас влепила ему крепкий подзатыльник. Когда Дезире наклонилась к брату, девушка уже решила было, что ее желание вот-вот сбудется.

— У нас там остались все вещи, — протянула Дезире, как капризный ребенок. — У меня даже трусов чистых при себе нет.

Кана прикрыла глаза и медленно сосчитала до десяти. Потом обратно. Затем еще раз. Но желание сгореть со стыда никуда не уходило.

Габриэль же оставался невозмутим.

— Составьте список всего необходимого и передайте доктору Хикари. Укажите одежду, предпочтительные цвета, размеры, параметры, все, что угодно. Вы тоже, Рамон. Вещи вам привезут вместе с новыми трекерами. Насчет дома я договорюсь, туда никого не поселят.

— А что не так со старыми? — Рем вскинул подбородок, но на всякий случай прикрыл свой хакнутый трекер рукой. Габриэль усмехнулся.

— Мы же не хотим, чтобы доблестный инспектор уделял нам сто процентов своего внимания? Тем более, доктору Хикари для ее работы нужны абсолютно прозрачные чистые данные. А от вас вы можем их получить и узнать, как живется людям в Нижнем городе на самом деле.

— А что насчет поломок? — хмыкнул Рем.

— Нужно получить доступ к зашифрованным данным, — он взглянул на свой трекер и улыбнулся. — Подробнее я расскажу позже. Нам нужно встретить еще одного гостя. Рамон, Вас не затруднит исчезнуть из поля зрения?

— Но…

В следующую секунду на дорожке показался Гектор Рива. Молодой человек изо всех сил старался не бежать, а идти спокойно, прогулочным шагом. Челюсти у него были сжаты до треска зубов, брови нахмурены, руки стиснуты в кулаки. Оказавшись на пороге, он проигнорировал звонок и несколько раз крепко ударил кулаком по дверному косяку.

— Молодость… — вздохнул Габриэль. — Рамон, будьте любезны…

— Этот уе…

— Не надо, — встряла Дези. — Он прав.

— Если он распустит руки…

— Я ему их вырву, — заверила его сестра и подтолкнула в сторону кухни. Дальше по коридору была комната Каны.

Как только Рем покинул гостиную, в помещение вошел Гектор Рива, обгоняя семенившую рядом Кану. Он тут же подошел к Габриэлю Тимидо, всем видом выказывая отвращение к мужчине.

— Советник Тимидо, — выплюнул он. — Вы злоупотребляете властью.

— Вот как? — весело поинтересовался Габриэль. — А Вы хотите кофе? Доктор Хикари готовит его просто восхитительно. Доктор, будьте добры.

— Пользуясь моим отсутствием, — продолжал молодой инспектор, — Вы освободили подозреваемую. Нарушительницу, находящуюся под следствием.

— А что насчет Вас? Отправили девушку в камеру, даже не проверив ее происхождение и статус. А ведь мисс Домингос-Сальва действительно приходится родственницей Реджине Домингос и…

— Она проникла на частную собственность.

— Не перебивайте, пожалуйста, — тихо попросил мужчина, но в его голосе звучала сталь. Появилась Кана с чашкой свежесваренного кофе. Габриэль настойчиво сунул напиток в руки Гектора. Тот словно не заметил.

— Я требую, чтобы подозреваемую передали полиции.

— Исключено. За девушку уже внесен залог и она находится под патронажем доктора Хикари.

Кана тут же напряженно выпрямилась. Улыбнулась.

— Мисс Дезире играет важную роль в моей исследовательской работе, — поддакнула ученая.

Гектор тут же перевел на нее пристальный взгляд, словно только сейчас заметил Кану. Он сузил глаза, всматриваясь в ее лицо.

— Доктор, — оскалился он. — Понятия не имею, что Вы делаете в этой схеме, но мне интересно… Как освобождение подозреваемой связано с исчезновением вообще всех записей с видеокамер в этом районе.

Кана оскорбленно отшатнулась, порывиста вдохнула в поисках подходящих слов. Гектор вцепился в нее хищным взглядом.

— А как насчет Вашей «прогулки» за чертой города? Тогда Вас завербовали в этот синдикат?