- Я отдаю тебе своё сердце. - Благородно шепнул голос Ива. - Передай это нашей маме. - И влажные губы малыша ласково опустили поцелуй на бледное лицо своей сестры.

Фаша почувствовала, как огненная волна понеслась по её телу, сердце бешено заколотилось и девочка без чувств, но всё ещё крепко прижимая к себе Тусси, упала на дорогу.

35. Рождественский снег

Снег беспрерывной чередой падал у ног красивой женщины. Его белые, совсем озябшие снежные хлопья чем-то напоминали лёгкие воздушные парашютики одуванчиков, которые всегда залетали в открытые окна домов, чтобы принести счастье. Так вышло и теперь.

В тихом молчании в полупустой комнате никого не было. Хотя, трудно было не заметить печальную женщину, долго и в каком-то тревожном ожидании стоящую у окна. Она уже около часа стояла в таком положении, словно ждала, что Он подойдёт сзади, обнимет её за плечи и тихо прошепчет на ухо:

- Любимая, ты опять грустишь?..

А потом женщина повернётся, обнимет его и вечер покажется ей не таким мрачным. Более того, он станет даже как-то теплее, как-то загадочнее и уютнее. Волшебство разольётся по всем уголкам комнаты, заполнит все клеточки истосковавшегося по мужским ласкам всё ещё стройного тела, овладеет горячим сердцем, разумом и чувствами этой женщины.

Нет! Этого не случится! И женщина это понимала. Она ещё долго будет смотреть на падающий снег, который у открытого настежь окна слегка замрёт, погрузившись в любование её волшебными глазами, пытаясь понять непреодолимую печаль, что скрывается в томном взгляде. Её чувства, как оголённые провода, будут держать накал страстей, готовые обжечь в любой момент, лишь только ранимая душа прикоснётся к ним в поисках нежности. Далёкая Луна будет с тоской вспоминать ночные свидания, когда яркие звёзды шептались, выполняя загаданные ею самые заветные желания..

Часы громко отстаивали у жизни время, превращая скоротечное настоящее в память и далёкое прошлое. Калейдоскоп событий складывался в разноцветные картинки и так же с лёгкостью распадался на мелкие осколки, края которых больно кололись и резали тонкую кожу. Снег кружился в страстном танго, прижимая друг к другу влюблённые резные снежинки под характерную музыку вьюжных северных мелодий. Морозный воздух звенел и одинокий ветер страстно обнимал спящие деревья, пустые скамейки парков, обледеневшие мосты над скованными лютой стужей реками.

Вдруг среди зимней кутерьмы, когда ветер внезапно подхватил белоснежные кружевные хлопья и закрутил их в снежную спираль, превращая в танцующую метель, женщина увидела сперва улыбку, затем - глаза, а потом и вовсе мужественную фигуру своего любимого человека.

Да! Это Он! В этом нет сомнения.

Вот Он смотрит на открытое окно. Вот улыбается. И она счастлива в этот миг.

На лице женщины появилась улыбка, а сердце бешено заколотилось, желая выпрыгнуть из груди. В атмосфере комнаты расцвела радость, такая долгожданная, тёплая, нежная, как мамины руки, которые ласкали и обнимали её, рыжеволосую непоседу, когда она была совсем ещё ребёнком.

Тепло переполнило женщину, и она уже не в силах была стоять у окна. Ржавка волнительно засуетилась в предвкушении долгожданной встречи. Забыв варежки и оставив на полу шаль, она стремительно выбежала на улицу.

Ловя губами воздушные снежинки, проваливаясь в глубокий колючий снег, что холодом обжигает босые ноги, Ржавка бежала туда, где ещё миг назад стоял Оро. Человек, желаннее которого нет на всём земном пространстве; глаза которого сводят с ума, стоит лишь на миг заглянуть в них; улыбка которого бесподобна, ибо нигде во Вселенной ей нет равных. Мужчина, чьё продолжение живёт внутри её тела, превращая свои маленькие многочисленные клеточки в красивые ручки, ножки, рыжие локоны и даря радужкам больших глаз папин цвет..

И вдруг Ржавка остановилась: впереди, кроме голой темноты и пустой тишины, никого не было. Только немой холодный снег, кружась, ложился на землю, падал на шелковистые огненно-рыжие пряди распущенных волос, на её длинные густые ресницы, на её румяные щеки. От тёплого дыхания женщины, от горячего сердца, которое поверило в чудо и теперь готово выскочить из груди, снег становился мокрой блестящей росой. Лишь только прижавшись к бархатной коже, он превращался в многочисленные сверкающие стразы, украшая тонкий рисунок, спускающийся от плеча до самого запястья красивой руки, и всё ещё стройное тело рыжекудрой красавицы.

Снежинки-слезинки рассыпались по раскрасневшимся щекам, не успевая замёрзнуть и превратиться в колючие кристаллики льда. Казалось, женщина плакала по-настоящему, а снег.. Это лишь искусное прикрытие бесконечной грусти и непреодолимого одиночества.

Оро не придёт к ней сегодня. Он не придёт и на следующий день.. никогда не придёт!

А значит, нет смысла стоять на улице, под снегом, когда вокруг темно и холодно. Когда малахитовые глаза затягивает серебро слез и душа рвётся, как тонкая нить, что связывала судьбы влюблённых сердец.

Но Ржавка не уходила. Она ещё долго всматривалась в ночную пустоту, замечая глаза Оро и чувствуя на себе его будоражащий взгляд. Она ещё долго вслушивалась в звонкую тишину, пытаясь услышать его шаги, дыхание, голос.

Она задумчиво огляделась по сторонам, но лишь снег, гордый одинокий снег тихо ложился на землю, сковывая её движения, молча покрывал черепицу крыши уснувшего деревянного дома на окраине города, страстно обнимал кроны деревьев, крепко задремавших до весны.

Снег. Снег. Снег.

- Где ты, Оро.. - Прошептала Ржавка дрожащими губами и по щеке побежала ещё одна смелая слезинка.

Но она не успела добежать до подбородка: где-то на середине пути она остановилась, замёрзла и заблестела холодным переливом серебряной жемчужины.

Женщина от боли и растерянности закрыла глаза и снег тут же зацепился за её ресницы, образуя великолепную изморозь из белоснежных кристаллов. Снег отказался таять, а холодный ветер обнял Ржавку, заточая в свои объятия, и немного согрел колючим зимним дыханием. Ночь опустилась на расправленные плечи красивой женщины и далёкие чужие звёзды украдкой посмотрели на госпожу Луну, выпрашивая у неё благосклонности и прощения.

- Мама! - Неожиданно услышала Ржавка и встрепенулась. - Пойдём домой. На улице о-о-очень холодно.

Маленькая девочка в тонком хлопковом платьице стояла рядом и дрожала. Она протягивала озябшей женщине пуховую шаль и легонько тянула её за ладонь, желая спрятать в уютном тёплом доме её холодное раздетое тело. Ржавка улыбнулась сквозь душевную боль и последовала за невинной детской душой.

Кагура быстро закрыла оконные рамы и сильнее разожгла камин. Кружка горячего успокаивающего напитка приятно прижалась к ладоням Ржавки и первый же глоток согревающего угощения одарил лаской и трогательной заботой. Кагура бережно взяла гребешок и, расчёсывая спутанные волосы Ржавки, тихо запела. Это была колыбельная. Мелодичная, нежная, добрая. Малыш, что притаился в глубине небольшого живота всё ещё стройной женщины, внимательно слушал песнопения и легонько толкался маленькими ножками, даря своей любимой маме новые эмоции и новые счастливые хрусталики-слезинки.

- Мама, не плачь! - Попросила Кагура, аккуратно смахивая этот серебряный бисер. - Тебе нельзя. - И она взглядом указала на небольшой живот женщины. - Подожди. - Вдруг неожиданно встрепенулась девочка. - Я сейчас!

Одев шапку и небольшой полушубок, Кагура выскочила во двор дома, забыв пушистые варежки на скамейке у входной двери. Женщина тихо подошла к окну, пытаясь рассмотреть, что происходит снаружи и куда так стремительно убежала Кагура.

Снег кружил волшебную пургу, сливая небо и землю воедино. Стирая горизонт и превращая пространство в бесконечность, стихия тихо шептала, что это ещё не предел.