Вдруг скорость приближения к заданной цели увеличилась. Фаша поняла, что белоснежный длинный саван совсем намок и больше не держал её лёгкое тело в воздухе. Девочка зажмурилась, сжалась в маленький комок, ожидая столкновения с поверхностью земной коры, и стремительно понеслась вниз. Сознание, не успевая за душой, отделилось.

Вокруг образовалась плотная темнота.

Девочка убрала ладони, открыла глаза и сквозь сползающую туманную пелену разглядела огромную собачью морду. Она тихо лежала рядом с её лицом. Голова предательски болела, а в доме было ужасно душно. Фаша приподнялась и осмотрелась.

Тихая обстановка пустого дома пугала. За окном по-прежнему выл ветер и периодически стучал мелкими камнями в заклеенные окна. Полумрак, духота и сырость наполняли пространство. Настенные часы остановились, а отрывной календарь застыл на той дате, когда этот заколдованный дом был брошен его обитателями, спасающимися от надвигающегося шторма.

Девочка перевела взгляд на собаку. Её истерзанное тело с запёкшейся кровью на отдельных участках шерсти недвижимо лежало на полу. Грудная клетка еле поднималась, дыхание было прерывистым и тяжёлым. Шершавый нос оказался сухим и очень горячим.

Когда маленькие руки аккуратно смывали кровь и грязь с шерсти животного, пёс немного пошевелился и приоткрыл глаза.

- Как хорошо, что вы пришли в себя. - Произнесла девочка, обращаясь к собаке. - Давайте знакомиться. Я - Фаша. А вас как зовут? Дайте мне лапу! - Продолжила малышка и протянула руку.

Пёс, словно понимая весь этот разговор, слегка шевельнул лапой, заскулил и хрипловатый слабый гав вышел из пасти.

- Очень приятно, Кай-син. - Трепетно произнесла Фаша, читая стёртые буквы части небольшого сломанного медальона, показавшегося на шее пса. - У вас красивое имя.

Девочка на мгновение замолчала, словно вспоминая какую-то информацию. Потом она ненадолго исчезла в комнате на втором этаже и после появилась в холле, едва держа огромную толстую книгу.

- В пе-ре-во-де с я-пон-ско-го Кай-син о-бо-зна-ча-ет "род-ствен-на-я ду-ша". - Зачитали текст энциклопедии сухие потрескавшиеся губы девочки. - И родство наше с вами, в нашем отчуждении от родных нам людей. - С некоторым задумчивым удивлением добавила малышка.

Фаша тяжело вздохнула.

- Хотите есть, Кайсин?

Пёс лишь тихо моргнул глазами. Фаша быстро ушла в сторону кухни. Она долго гремела посудой, шуршала пакетами и хлопала дверцами. Когда она вновь появилась перед псом, её руки держали глубокую миску с молоком и упаковку медовых хлопьев под мышкой. Лицо улыбалось и над верхней губой смело белела молочная полоса.

- Молоко тёплое, но вкусное. - Сказала девочка, обращаясь к собаке. - А если туда ещё хлопьев добавить, то получается ещё вкуснее. - Утвердительно заключила девочка и смело сыпанула приличную горсть хрустящего лакомства в миску, которая аккуратно приземлилась рядом с собачьей мордой.

Запах тёплого молока проник в ноздри сухого носа, будоража сознание и приводя животное в чувства. Пёс привстал. Слабость шатала его из стороны в сторону, но язык жадно опустился в молоко, вылавливая из миски вожделенное лакомство, смешанное со сладкими медовыми хрустиками.

Когда Кайсин утолил голод, он с огромной благодарностью положил свою морду на колени девочки и зажмурился. Его хвост слегка мотался из стороны в сторону, выражая свою преданность и безграничное счастье за своё спасение. Фаша улыбнулась и её рука нежно опустилась на голову пса. Атмосфера доверия переполнила сердца обоих. Сытые желудки приятно урчали. Стены защищали от жестокой стихии. Раны потихоньку затягивались и боль в истерзанных конечностях становилась меньше. Дрёма подступала к обитателям дома, закрывая их глаза. Пёс погружался в сон, когда картины прежней жизни и отважного спасения вновь пронеслись в его памяти.

В тот миг, когда мокрая ветка положила обездвиженное тело ребёнка рядом с ним, пёс поднял голову и обнюхал малышку. Она пахла молоком и карамельками. Мутные заплывшие глаза собаки увидели приоткрытую дверь жилища, стены которого обещали спасение от ледяного дождя, жестокого сильного ветра и больно бьющих морских камней. Пёс постарался поднять девочку своим носом, но она не реагировала. Хриплый лай еле сошёл из пасти животного. Но и он не смог разбудить малышку. Тогда пёс, превозмогая боль, сполз с одеяла, взялся за его края зубами и, что есть мочи, потянул ребёнка в дом. Скуля от боли и оставляя кровавый след от перебитой лапы, пёс тащил. И только тогда, когда штормовой ветер с ненавистью захлопнул дверь, собака тихо отпустила край одеяла и без чувств упала рядом с девочкой.

- Кайсин! Красивое имя. - Думал пёс, погружаясь в глубокий сон. - Когда-то меня звали Голди.. за мою рыжую морду. И жил я в престижном районе Кенсингтона, визитной карточкой которого стали величественные здания викторианской эпохи и консульства. Там находился Музей естествознания, в котором работал мой хозяин смотрителем, и где можно было увидеть динозавров. - Вспоминал пёс. - Динозавры, эти величественные создания, всегда пугали меня. Я скалился, рычал, но старательно защищал своего хозяина.. Однажды я даже цапнул бедолагу Трицератопса за пятку.. Хозяин ругался, переживал и больше никогда не брал меня в этот музей. - Потоком шумели мысли в голове животного. - Ещё там был Музей науки, в котором проходили интерактивные выставки и где любили пропадать дети хозяина, и Кенсингтонский дворец, в залах которого была сохранена старинная обстановка. В знаменитом концертном зале "Альберт-холл" проводились шоу на любой вкус - от классики до популярных исполнителей. Хозяин часто бывал там со своими друзьями, пока его жена занималась шоппингом, заглядывая в изысканные бутики на Кенсингтон-Хай-стрит и посещая антикварные магазины на Кенсингтон-Черч-стрит. Дети хозяина ещё тогда повесили мне на ошейник медальон с указанием адреса и телефона, на случай, если Я потеряюсь. Приехав на отдых на морское побережье, мои прежние хозяева погибли, а медальон сломался, оставляя лишь несколько первых букв на мягком металле. - Пёс горько вздохнул и плотнее прижался к Фаше. - Теперь я с радостью буду служить этой девочке. Я буду предан ей до последнего своего дня, в знак благодарности за спасение моей жизни. Я буду с гордостью носить это новое имя. Кайсин. "Открытое сердце", а точнее "радость" в переводе с китайского.

26. Ловушка

Духота прервала чуткий сон Фаши. Девочка открыла глаза и прислушалась к стуку, доносившемуся из глубины заколдованного дома. Темнота съедала комнаты и межкомнатное пространство, но круглая Луна смело заглядывала в заклеенные окна и отбрасывала на пол жёлтый свет, который рассыпался янтарём и частично освещал комнату. Фаша посмотрела на Кайсин. Он тихо дремал, закрыв нос лапой.

От духоты в горле пересохло и очень хотелось пить. Девочка посмотрела в темноту и дрожь пробежала по её спине. Но она встала, нащупала ладонью фонарик на одной из полок и, включив слабый луч света, медленно пошла в сторону кухни.

Вода была тёплая и невкусная, но она хорошо утоляла жажду, наполняя организм необходимой влагой. Фаша сделала ещё один глоток и почувствовала, как в животе заурчало. Рука быстро потянулась за медовыми хлопьями, но, не рассчитав в темноте траекторию, случайно столкнула коробку и её содержимое с хрустом высыпалось на пол.

Освещая фонариком хлопья, разбежавшиеся по полу, девочка собирала хрустик за хрустиком и бережно складывала их обратно в коробку. Хлопья составляли основной рацион питания пленников дома во время шторма, поэтому каждое зёрнышко, каждая кукурузная пластинка была ценна и имела большую важность. Некоторые, особо шустрые, закатились под стол. Фаша встала на четвереньки и поползла за ними. Это было немного необычно: Фаша никогда не относилась к категории детей, которые любили сидеть под столом во время большого застолья и невзначай трогать колени гостей или же менять их обувь, а потом звонко хохотать, когда взрослый мужчина вдруг вставал из-за стола в женских туфлях. Голова низко склонялась к полу, чтобы не задеть макушкой столешницу, а платье путалось под ногами, заставляя колени с хрустом давить потерявшиеся медовые хлопья. И только тогда, когда последний хрустик был пойман, девочка победно выдохнула и собралась выбираться из-под стола, как вдруг услышала звук распахнувшегося окна.