Пространство вокруг темнело. Они поднимались всё выше и выше, и вскоре, дождавшись, когда гравилёты отдалятся, Химера расправила крылья и спланировала за стену, приземлившись на крышу другого здания и тут же скрывшись в тени. Кари понимала, что «создатель», скорее всего, не пощадит и её, когда они вернутся, но все мысли канарейки сейчас были лишь с лисом. Сознание самой Химеры пустовало. Она не знала ничего о мире, добре и зле, не умела сочувствовать. Её наполовину органическое сердце, отвратительная смесь генератора анимагена и меукона новусов, билось спокойным темпом, равнодушно отстукивая собственный конец.

Но всё же… Что шевельнулось в её сознании. Химера замедлила бег, остановившись у края крыши дома над озером. «Кто я такая? — отражение синих глаз в тёмной воде держалось ровно — никаких течений или волн. — Мама Кари дала мне имя, но кто создал меня? И почему… такой? — она посмотрела на свою руку, когтистую, крепкую, усеянную отростками и шипами. — Почему я отличаюсь от других? Я анимаген? Или всё же новус?» Химера скосила взгляд на лежащего у неё на спине Вульпи. Она не понимала, почему он пошёл за ней несколько часов назад. Ради чего так рисковал? Что за чувства испытывал, когда увидел в её покорёженном лице свою возлюбленную? Страх? Удивление? Отчаяние? Химера приложила руку к груди. Сердце билось спокойно, равнодушно. С каждым разом, когда воля создателя забирала её под контроль, ей становилось всё холодней.

— Кто даст мне ответы на вопросы, если тебя не станет? — тихо спросила она, посмотрев на отражение в воде. — Химера не понимает… так многого не понимает…

Чувства Кари для неё были лишь яркими образами, но сама она не испытывала ни любви, ни жалости, ни ярости. Сознание оказалось настолько слабым, что без труда подчинялось чужой воле, не оставляя и толики собственных мыслей. И только Кари, из чьей души она произошла, удерживала её от соблазна бросить всё и отдаться чужому разуму, став очередным аколитом, телом, направляемым псионической энергией. «Любовь… — что-то кольнуло в груди. Боль и тепло, слабость и невероятная тоска накатили на неё. Химера судорожно схватилась за каменную ограду крыши. — Что значит любовь, мама?» Она подняла голову. Огни Умвелотона, казалось, сейчас все направлены на неё. Бесшумно мерцали вывески и никому не нужная реклама. Умиротворённо пролетали голографические змеи, не обращая ни на кого внимания. «Это самое сильное чувство, — Кари тепло улыбнулась, чувствуя её смятение, и направила на её сознание самые счастливые свои воспоминания, — ты словно становишься одним целым с другим анимагеном, между вами пробегает ослепительная искра и души сливаются воедино. Ты чувствуешь покой и счастье… и тогда говоришь: «я — это ты», и ответом служит: «ты — это я». Перед глазами появились образы прошлых событий. Приключения в Рахнаке, бегство от «Рассвета», блуждания в Аполотоне, Война Возрождения, свадьба с Вульпи, рождение Капи и Кири… Словно звёздный каскад разгорелись, омывая теплом и покоем разум Химеры эти воспоминания. И всегда с ней рядом были её верные друзья и любимый анимаген, помогающие преодолеть всякие препятствия и трудности.

— Я вспомнила, — Химера стыдливо сморщилась, — как я могла забыть? Мама-Кари не должна грустить! Я обещала помочь маме!.. нет, мы собирались справиться! Найти анимагенов и вернуть маму! — она резко отпрянула от края и развернулась в сторону изумительной красоты здания вдали. — Я верну маму и её друга! Химера должна это сделать!

«Химера?» — Кари удивлённо-радостно улыбнулась.

— Я — Химера! — радостно и с задором воскликнула та, вновь пустившись в головокружительный бег по крышам. — Химера — это я!

***

Говорят, ещё ни один народ Аревира не создавал здания подобной красоты. Каждый блок мрамора, используемый для строительства королевского дворца, был тщательно очищен от изъянов и вкраплений, приняв ослепительно белый оттенок. Сотни рабов, а позже и роботов, следили за чистотой бесчисленных залов, кабинетов и коридоров, украшенных роскошной мебелью, баснословно дорогими картинами и настоящим золотом. Здесь хранились настоящие реликвии и артефакты прошлого, и некоторые из них, по слухам, обладали даже потусторонней силой, но об этом знали лишь члены королевской семьи и приближенные к ним новусы. Статуэтки и вазы из цветного стекла, благородных металлов и мрамора, выполненные лучшими мастерами Аревира, украшали драгоценные камни, включая сверхредкий аддонит из Гельверы, и выполняли роль обычного декора, располагаясь даже в уборных. Тонкий аромат изысканных духов пропитал здешний воздух, и казалось, что сами стены источают его. Бархатные ковры с вшитыми в них нитями из настоящего золота покрывали мраморные лестницы, игриво сверкая узорами на свету больших люстр, чьи абажуры являлись отдельным видом искусства. Словно целая галактика, они сверкали звёздами и планетами, кружащихся в медленном танце импровизированного небосвода. Похожие на свечи лампы мерцали, имитируя живое пламя, играя бликами на металлических доспехах древних эпох.

Величественные статуи королей Эххи с достоинством взирали на поднимающихся по лестнице главного входа Юмену и Роривера светящимися изнутри глазами. Сколь велика была власть Белого Королевства, столь и грандиозно выглядела парадная, представляющая собой небольшую площадь под открытым небом. Гордые короли и королевы Эххи приветствовали гостей Мраморного Дворца с изяществом и непреклонной волей выраженных в тонкой работе скульпторов. Мелодично журчал высокий фонтан. Из клыков каменной змеи, оплётшей башню, лились струи воды, спиралью стекающей вниз, на миниатюрную копию Умвелотона, в его каналы и ниже по плато Октало к реке Илгу.

— Владыка, — Юмена улыбнулась, увидев у бортов фонтана статную фигуру в красной мантии изображением с белой кобры на спине, — как кстати!

Длинные хорошо ухоженные седые волосы едва заметно блестели в свете фигурных светильников фонтана. Услышав шаги, мужчина слегка повернул голову в их сторону. Его лицо, казалось, сошло с одной из многочисленных картин или статуй дворца. Резкие и твёрдые черты скул и подбородка подчёркивались густыми серебряными усами и благородным носом с горбинкой. На высоком лбу сияла серебряная диадема в виде двух змей, на первый взгляд — самая простая и непритязательная вещь в общем окружении роскоши. Однако все знали, что этой диадеме не одно столетие, и её носили короли ещё тысячу лет назад. Говорили, что правая змея, ощерившаяся и с рубинами в глазах, передаёт Владыке жизненную силу собеседнике, а левая, с сапфирами, даёт ему ясность ума и мудрость поколений. Негромко стукнув тростью из редкого чёрного дерева Кервер, Берендор Кауз, Владыка Белого Королевства, глубоко вдохнул свежесть от холодной воды фонтана, и целиком развернулся к приблизившимся новусам.

— Приветствую вас, Владыка, — Юмена синхронно с Роривером воздела руки.

— И вам здравствовать, почтенные Соланис и Сопранис Великого Храма Ауколис, — тот благосклонно кивнул, жестом пригласив их пройтись по дорожке к внутреннему входу в основные чертоги дворца, — полагаю, ваше возвращение на Сарохар лишь краткая передышка? — его голос также деформировался, став громким и властным, как и полагается хорошему командиру.

— Владыка как всегда проницателен, — Роривер медленно последовал за ним, стараясь соблюдать этикет. По правилам, только члены королевской семьи имели право идти рядом с Владыкой, даже главам других государств полагалось лишь следовать за ним следом, — но угроза с Кайлити оказалась сильно переоценена. Анимагены не смогут долго сдерживать наш натиск.

— Тем не менее, вас выбили с материка, — заметил Берендор, неспешно вышагивая привычной ему военной походкой, — неужели псионические способности, что вы неоднократно демонстрировали мне, не помогают против каких-то роботов?

— Владыка, они не просто роботы, — Юмена сложила руки в замок, скрыв ладони под рукавами туники, — анимагены произошли от людей Нелии, Ловитании и Онту, и они такие же живые создания, как мы.

— До меня дошли слухи, Соланис, — выдержав паузу, промолвил Владыка, — что вы самоотверженно ищите мира между нами и этими… анимагенами, правильно? — уточнил он. — Но к вашему разочарованию, мира не будет.