— Смотрите, не продолжите свой «спор», — окликнула их вдогонку Юмена.

— Что за спор? — поинтересовалась Лупо, извлекая из кармана примирный батончик.

— Тебе не понравится эта история, — Урси тоже встал и пошёл направо по коридору, — я проведаю Арги. Что-то долго она спит.

Хотя он был уверен, что лисица просто не хочет выходить, его охватило чувство лёгкой тревоги. «Это не просто переживание, — он озадаченно нахмурился, занеся руку над дверью прежде чем постучать. Он явственно ощутил тлетворный фон разлагающегося рассудка, предшествующего психическому расстройству, — такое было… когда… я реабилитировал Акку!»

— Арги? — сглотнув, негромко позвал он и прислонил ухо к створке. — Ты спишь?

— Нет, — послышалось в ответ, вызвав у медведя вздох облегчения, — заходи.

Лупо ни разу не преуменьшала, когда говорила, что Арги задымила всё купе. Смог от сигареты с запахом вишни стоял такой, что потолок закрывала лёгкая белёсая пелена.

— Ух… — он закашлялся, когда дым попал в воздуховод. — Ты бы хоть проветрила.

— Уже, — несколько виновато сказала Арги, сидя у раскрытого окна, — забыла выключить сигарету, — она вяло махнула рукой на лежащую на столе чёрную палочку.

— Как ты себя чувствуешь? — Урси осторожно сел на край сиденья напротив.

— Паршиво, — отмахнулась та, отвернувшись к окну, — снился Лункс…

У Урси всё внутри похолодело. Он ясно почувствовал, что ещё немного, и Арги разревётся, настолько велико было её отчаяние. Но лисица держалась. Ясный ум, которым всегда славилась белая беот, не позволял ей дать волю эмоциям, крепко держа их под контролем.

— Мне не стоило лететь сюда, — она слабо усмехнулась, — ты оказался прав, мой дальновидный друг.

— Не казни себя, это лишь временное… — попытался подбодрить Урси, но Арги лишь вздохнула.

— У меня предчувствие, что Сарохар станет моей могилой, — безрадостно продолжила она, — по крайней мере, для моего рассудка.

— Что ты такое говоришь?! — возмутился бурый беот. — Мы заключим мир и улетим обратно. Лунги…

Но лисица лишь лукаво посмотрела на него. «Ты даже не веришь, что он жив, — от осознания этого ей стало нестерпимо обидно и больно, — лжёшь, чтобы успокоить меня. Но мне не нужна такая помощь. Мне больше никто не нужен».

— Мне надо извиниться перед Лупо, — наконец, сказала Арги, откинувшись к стенке купе, — это же из-за меня она сбежала. А я ведь правда не хотела, чтобы так получилось… Заснула, Спирус меня дери, со включённой сигаретой, да ещё и вырубила противопожарную систему.

— Думаю, Кано уже извинился за тебя, — рассмеялся тот. В такие моменты его подруга напоминала прежнюю себя, ещё молодую и дружелюбную анимаген, мечтающей о собственной мастерской, — и насчёт этого… — он серьёзно посмотрел на неё, но Арги поняла и без слов.

— Не волнуйся, я полностью сосредоточена на нашей миссии, — бесцветным тоном произнесла лисица, — все мои личные проблемы я буду решать потом, когда закончится эта Спирусова война.

— Я не об этом, — Урси протянул ей руку, — хотя ты отдала медальон Ассура Лунги, но я могу поддержать тебя пси-эмпатией. Хочешь?

Она с сомнением посмотрела на его ладонь. «Ты пытаешься помочь мне, мой друг, но боль не унять уловками. Хотя… зная тебя… ты единственный нот, которому я могу доверять».

— Надеюсь, ты не будешь смотреть мои эротические фантазии? — пошутила она, коварно улыбнувшись и вложив в его ладонь свою.

— Постараюсь от этого воздержаться, — улыбнулся он в ответ и закрыл глаза, концентрируясь. Камень «плу» в теле Арги немного мешал, но, приложив немного усилий, Урси преодолел эту защиту, — помоги мне. Думай о чём-нибудь позитивном.

Она также зажмурилась, изо всех сил пытаясь вспомнить счастливые моменты своей жизни. Как назло, все они, так или иначе, были связаны с Лунксом. «Ты говорил никогда не сдаваться, рысёнок, — она сжала ладонь Урси, — и идти до конца, чтобы ни случилось… но я не могу! Я сломлена… мой мир рухнул вместе с тобой в жерло Сэперенса, и только наша дочь удерживает меня от пучины безумия… Всё, о чём я мечтала и к чему стремилась, потеряло смысл… Кого я обманываю? Зачем лелею ложные надежды? Зачем мне мир, если тебя в нём не будет?» Тьма негатива затмевала разум. Урси усилил восприятие, цепляясь за искру угасающего сознания Арги. «Он всё ещё жив, — он протянул к ней невидимую руку позитивной энергии, дотронувшись до дрогнувшего разума, — в нашей душе. Ибо только она даёт анимагену жизнь. Он сам это сказал». «Лункс… — боль стала невыносимой, но Арги всё ещё держалась, судорожно опустив голову. — Милый мой… мне так плохо без тебя…» Она с силой зажмурилась, но скорее инстинктивно — все слёзы она давно выплакала. Как всегда, втайне от всех, чтобы никто не увидел её слабости. «Он не хотел, чтобы ты страдала, — Урси осторожно наполнял её сознание позитивными мыслями, — мы вернёмся в Сольтен, найдём Лунги, и вы будете жить дальше. Но он всегда будет с вами, — он проявил изображение семейной фотографии Лункса и Арги, — в ваших душах, в вашей любви». Сознание лисицы вспыхнуло ярким рыжим светом, рассеивая вместе с голубым сиянием Урси сгущающуюся тьму отчаяния. Словно полуденный Ольмир в ясном небе восходила звезда её разума, освещая разрушенный мир, где уже пробивались ростки новой жизни.

— Я сохраню наше наследие, рысёнок, — прошептала Арги, не открывая глаз. Урси выпустил её ослабевшую руку и осторожно подтолкнул к подушке на кровати, — спасибо тебе… мой друг, — она улыбнулась, погружаясь в сон.

— Тебе спасибо, — Урси поднялся с места, чувствуя, как дрожат его руки, — за то, что дала повидаться с ним… ещё раз…

***

Темнеющие на горизонте пики Токайловых гор быстро исчезали за пеленой низких облаков. Группа чёрных турболётов в окружении нескольких звеньев истребителей, быстро улетала на восток, озаряя бледно-серые тучи белыми огнями сопел.

После взрыва «Нустриона» эххийские войска быстро растеряли всё полученное в начале войны преимущество и были сброшены обратно в Звёздный океан. На помощь поредевшему седьмому Легиону Технократия перебросила резерв первого и четвёртого, используя щиты и остовы разрушенных кораблей в качестве материала для береговых укреплений. Ощетинившаяся разнокалиберными орудиями и голубыми куполами, крепость «Сульвен», в переводе со старонелианского означающая «Освобождение», стала неприступной стеной перед Белой Армадой. Фронт перешёл в стадию осады и на сей раз артиллерийские залпы не стихали ни на минуту. Впрочем, Ассур уже знал, что за сложившуюся ситуацию ответственны Прайм, Юмена и Имил, решивший добровольно подставить собственную сестру под удар, дабы ослабить фронт.

«Будь на месте Сафиры другой ноосенс, то миссия закончилась бы провалом, — нот с мрачным видом стоял перед иллюминатором тюремного турболёта, наблюдая за движением облаков, — однако, теперь это неважно. Сейчас мне надо решить, что же делать с ней…» — он перевёл взгляд на монолитную плиту-створку, закрывающую тесный салон-камеру от посторонних.

Когда поступил приказ Прайма о передачи Аркании суду, легионеры Технократии тут же нацелили на них оружие, потребовав сдать нот под охрану Легиона. «Коэльс» приготовился к сражению, но Ассур не позволил им начать перестрелку.

— Союза больше нет, — провозгласил он ошеломлённым сокомандникам, — и теперь все вы — часть Технократии, а Прайм ваш Прокуратор. Делайте так, как он велит.

— Ассур, — прорычал Лео, оскалившись нацеленному ему в лицо дулу плазмомёта, — это глупость! Мы строили «Первородный Огонь» не для того, чтобы его за один день пожрал какой-то узурпатор! Надо бороться…

— Сейчас ты ничего не сделаешь, тем более что война ещё не окончена, — осадил его нот, — почти весь Совет уже присягнул ему на верность. Поздно бороться.

— Почти? — Хангел, участвовавший в нападении, нахмурился. — Кто остался?

— Я, — ноосенс недобро ухмыльнулся, — и ничто в этом мире не заставит меня это сделать.

А-Трибун нахмурился, но возражать не посмел, жестом приказав опустить оружие.