— Мари, мы отвлеклись, и я забыл вам сказать, — я даже по голосу слышу, как мужчина улыбается, и прислоняюсь к стене, потому что коленки трясутся. — Одной из ваших обязанностей будет выгуливать Грэя. Вы с ним подружились, он без вас скучает. На вас — утро и вечер после работы, днём его Катерина будет выводить. Если что, она подстрахует, я скину вам её номер. Надеюсь, вы мне с этим поможете?

— Конечно, я с радостью, — мне становится чуть полегче, и я улыбаюсь.

— Ну и отлично, — начальник молчит пару секунд и добавляет: — Скоро увидимся, Мари.

— Д-да, — его слова звучат ну таким обещанием, что у меня окончательно пересыхает в горле.

Шеф отключается, а я иду в кабинет и залпом выпиваю стакан холодной воды. Ещё бы парочку на голову вылить…

Сосредоточиться на работе у меня не получается от слова совсем. Всё утро в голове вертятся картинки сегодняшнего диалога и… поцелуев, так что мне то и дело приходится унимать трясущиеся руки. Когда в приёмную заглядывает Маруся, я уже в отчаянии думаю, что, может, и правда пойти голову под холодную воду подставить. Останавливает только боязнь простудиться.

— Ну что тут у тебя? — подруга, улыбаясь, усаживается в кресло для посетителей.

— Ох, Марусь, — я бросаю пытаться делать вид, что работаю, и запускаю пальцы в волосы, нещадно растрёпывая кудри.

— Мари, что стряслось? — голос звучит до того напряжённо, что я с недоумением смотрю на подругу.

— Ты чего так испугалась, ничего у меня не случилось!

— Ну ладно, — Маруся облегчённо выдыхает. — Не обижает тебя наш Илюша-богатырь?

— Да что вы все, сговорились, что ли? — вырывается у меня стон. — Папа Миша спрашивает, ты спрашиваешь, сам Муромцев обещает… — захлопываю рот, но слишком поздно.

Глаза подруги загораются любопытством.

— Что обещает?

— Эм-м, ничего, — бурчу себе под нос.

— Мари-и?

Вздыхаю и сдаюсь:

— Он спрашивал, понимаю ли я, что он никогда меня не обидит.

— Надо же, прыткий какой, — бормочет подруга непонятную фразу.

— В смысле?

— Да это я так, — машет рукой и тут же вперяется в меня взглядом. — А ты что?

— Я… — сглатываю и не знаю, что сказать.

— Он тебе нравится? Да? — Маруся смотрит с улыбкой.

— Очень, — шепчу, пряча лицо в ладонях.

— Ну и прекрасно! — вдруг бодро заявляет она. — Пойдём пообедаем!

— Что значит прекрасно, Марусь? Это же ты мне говорила, что у него принципы и чёрт знает что ещё! Он мой босс, в конце-то концов!

— Мари, да ты не нервничай, — подруга смотрит на меня сочувственно, — всё разрешится, так или иначе.

— Ага, рано или поздно, — говорю уныло. — Знаешь, я что-то не хочу есть.

— Ну пойдём, хоть чаю выпьешь за компанию! Давай-давай, хватит киснуть тут в приёмной!

Маруся всё-таки вытаскивает меня в столовую, и, поддавшись её уговорам, я покупаю и съедаю сладкую булочку. Мне даже удаётся поработать — ближе к вечеру шеф присылает на почту кучу заданий. Что-то я делаю сразу, что-то откладываю на потом — придётся поковыряться, дел хватит на пару дней. Вечером гуляю с Грэем и сижу с ним полчасика у Муромцева на кухне. Собаке скучно, и мне не хочется его оставлять — хотя находиться без шефа в его квартире как-то неловко.

На следующий день знакомлюсь с домработницей начальника — приятная такая женщина лет под шестьдесят. Оказывается, она уезжала к дочке и внукам на пару недель, вот я раньше её и не встречала, а обычно приходит к Илье Сергеевичу два-три раза в неделю, убирает, иногда готовит, если он её об этом просит заранее. Раз сейчас шеф в командировке, от неё ничего такого не требуется, и мы договорились, что в следующий раз она придёт уже на следующей неделе — какой смысл убирать пустую квартиру?

Так в относительно спокойной рутине проходит время, приближается конец недели. Мне уже не терпится, чтобы начальник вернулся — стыдно признаться даже самой себе, но я по нему соскучилась, а ещё всё время возвращаюсь мыслями к его обещанию продолжить разговор. Каждый раз, как вспоминаю голос и эти его поцелуи, низ живота начинает тянуть. Я просто в озабоченную кошку какую-то превратилась! И сны снятся такие, что просыпаюсь вся в испарине — из-за этого ещё и не высыпаюсь совершенно, брожу, как сонная муха.

Шеф должен вернуться поздним вечером в пятницу, и я решаю приготовить ему что-нибудь, раз отпустила домработницу. Успею всё сделать и уйти, оставлю на столе записку — а то приедет уставший, пусть хоть перекусит немного. После прогулки с Грэем, подумав, покупаю хороший кусок свинины, мариную мясо в вине, специях, мёде и имбире. Ещё взяла замороженную бруснику, сделаю соус.

Всё готовится, мясу стоять в духовке ещё час, и на меня нападает жуткая зевота. Смотрю на время — только-только семь вечера, а Илья Сергеевич писал, что у него самолёт в восемь. Ну и ладно, ничего не случится, если я подремлю на диване. Выставляю будильник, чтобы не упустить мясо, и моментально засыпаю.

Илья

— Да! Хорошо, я понял! Буду! — кладу трубку и шиплю ругательства себе под нос.

Михаил, мать его, Александрович хочет непременно встретиться сегодня вечером, а то, видите ли, в выходные он улетает с семьёй в отпуск и будет недоступен. Приходится срочно менять билеты — благо нашёлся более ранний рейс — и сразу из аэропорта ехать в офис.

В приёмной я никого не обнаруживаю, но это и неудивительно — сам разрешил Мари уйти в пятницу пораньше, ей ведь ещё с Грэем гулять. Вот только не готов был к ощущению пустоты, которое на меня навалилось, когда вошёл в тёмное помещение. Раньше никогда такого не было — есть секретарь, нет секретаря — какая, в сущности, разница. Впрочем, до Мари в моей жизни много каких ощущений не было.

В задумчивости задерживаюсь возле её стола и вздрагиваю, когда за спиной раздаётся голос Михаила Александровича:

— Илья Сергеевич, добрый вечер, хорошо, что вы уже на месте.

Оборачиваюсь к партнёру и изображаю на лице улыбку. Всё равно он меня напрягает. То ли из-за того, что к Мари подкатывал с какими-то странными предложениями, то ли ещё почему-то… А может, я завидую ему — просто потому, что он был знаком с моим эльфом до меня.

— Пройдёмте в кабинет, — первый прохожу к себе, включаю свет.

— Я вас надолго не задержу.

Киваю в ответ, и мы быстро обсуждаем все срочные дела, которые нужно решить до его отпуска. Слава богу, много времени на это и правда не понадобилось.

Пока я собираю бумаги, Михаил Александрович поднимается и смотрит в приоткрытую дверь на пустой стол моего секретаря.

— Как вам Мари? — вдруг поворачивается ко мне с вопросом.

— Отлично, — помедлив, отвечаю осторожно. — Она хорошо справляется.

— Не сомневаюсь, — Михаил Александрович смотрит на меня внимательно, — она девушка способная, всё схватывает на лету.

Внезапно в голове ярко вспыхивает картинка — коленки на сиденье машины и кружево чулка. Видимо, партнёр что-то успевает заметить на моём лице, потому что холодно прищуривается.

— Ей непросто пришлось последние годы. Девочка очень одинока, единственный родной и самый дорогой в её жизни человек — это сестра.

В мозгу шевелится какое-то трудноуловимое воспоминание, почти дежавю. Я от кого-то слышал совсем недавно похожую фразу, но голос собеседника не даёт сосредоточиться. А Михаил Александрович продолжает:

— В таком состоянии девушки легко поддаются уговорам, им хочется найти крепкое плечо, защиту или хотя бы поддержку. Но не стоит думать, что у Мари нет друзей, которые не заступятся за неё в случае чего, — он посылает мне многозначительный взгляд.

— Я думал, Мари живёт с… подругой? — отвечаю ему таким же многозначительным взглядом, но собеседник непонимающе поднимает брови.

— Они живут вдвоём с сестрой, — хмурится, — впрочем, это не имеет отношения к делу.

— Я с большим уважением отношусь к Мари и не собираюсь причинять ей неприятности, — решительно сворачиваю категорически не нравящийся мне разговор и прохожу к выходу.

— Отлично. Думаю, мы поняли друг друга, — Михаил Александрович протягивает мне руку, и я, мгновение поколебавшись, сжимаю её покрепче. Грозить он мне вздумал. Сам про неё ничего толком не знает, а туда же! Мы с Мари без посторонних разберёмся!