– Это естественно.

– Это пройдет?

– Пройдет.

«Когда избранный сожжет магией всю плоть с твоих костей».

Несколько минут прошли в тишине, и Верундиш глянула на верх стены. Тревогу все еще не подняли. Это хороший знак.

– Когда начнется, сэр?

– Скоро.

– Как скоро?

Вот бездна...

– В любой момент. Возвращайся на позицию.

Солдат отправился обратно с таким шумом, что услышали бы и в адроанском лагере.

Однако тревогу так и не подняли.

Верундиш глянула на черные камни и подумала, получится ли пробить брешь. Эти стены были толщиной в десять футов и сотни лет назад усилены магией избранных. Адроанские пушки стреляли по ним месяцами, но не удалось добиться даже трещины.

Адроанские избранные сказали, что сегодня ночью пробьют стену. Что будет, если у них ничего не выйдет?

Она услышала слабый свист и повернулась шикнуть на солдат, когда первое пушечное ядро врезалось в стену крепости прямо над ними. Удар заставил ее покачнуться и опереться рукой о склон канавы.

Началось.

Пушечные ядра и артиллерийские снаряды долбили в крепость. Земля тряслась, склоны канавы, в которой прятались «Обреченные», задрожали и начали осыпаться.

К обычному обстрелу вскоре добавился магический. В ночном небе разлилось пламя, осколки льда размером с экипаж ударяли в стену, все больше ослабляя ее благодаря чередованию жара и холода.

Верундиш заслонилась отворотом мундира от осколков камня, льда и железа, которые рикошетили сверху.

Судя по крикам, гурланцы подняли тревогу. Солдаты метались по стенам, размахивая факелами и перекрикиваясь сквозь грохот. Один перегнулся за край и бросил факел, проводив его взглядом. Тот упал совсем рядом с «Обреченными».

Гурланцы пытались понять, откуда ждать атаки.

Верундиш знала, что много времени это не займет. И тогда ее людей без труда перебьют пара десятков мушкетеров.

Она взмолилась, чтобы стена не выдержала.

Ее взгляд вернулся к «Обреченным». Один поднял мушкет и прицелился в солдата на стене.

– На землю, дурак, – прошипела она.

Совсем рядом раздался артиллерийский залп. Верундиш прокляла судьбу, беспомощно наблюдая, как ракета взмывает в воздух и взрывается над крепостью, заливая пустыню светом.

Ее людей стало видно как днем, угрюмые лица обращены к небу. В нескольких сотнях ярдов позади, там, где сточная канава расширялась, Верундиш различила вторую волну – три полные роты солдат, затаившихся и готовых ринуться в атаку, если «Обреченные» справятся с задачей.

Их всех тоже высветила гурланская ракета. Теперь все пропало.

Вдруг землю сотряс мощный грохот, словно разверзлись недра самой бездны, выпуская демонов. К удивлению Верундиш, стена под ослабевающим обстрелом уступила и обрушилась внутрь, рассеяв гурланских солдат.

– Вперед, засранцы! – крикнула она, вскочив на ноги.

Верундиш вскарабкалась по склону канавы к подножию стены и по грудам щебня устремилась к пролому.

Вокруг свистели пушечные ядра и магические снаряды, с каждым ударом расширяя пролом.

«Проклятье, хватит стрелять!»

Верундиш представила, как бросается в пролом, только чтобы погибнуть под артобстрелом и магией из своего же лагеря.

Неожиданно мир погрузился в тишину. Прицельный обстрел прекратился. Артиллеристы скорректировали цели и так же внезапно возобновили обстрел на другом участке стены.

Пролом был свободен.

Поскользнувшись, Верундиш растянулась на щебне, который недавно был крепостной стеной. Вокруг заметались адроанские солдаты, и ее вдруг вздернули на ноги и вложили саблю обратно в руку.

Смущаться было некогда.

В проломе появились гурланцы, и первые ряды адроанцев бросились на них со штыками. Обе стороны начали рвать друг друга с яростными криками.

– Поднажмем! – крикнула Верундиш.

Нужно отстоять пролом. Создать проход, через который ворвется вторая волна. Если у них не получится, все зря.

К ней прыгнул гурланец, размахивая мушкетом как дубинкой. Отразив удар саблей, она врезала ему по лицу и с ожесточением полоснула по горлу.

Гурланцы не примкнули штыки – не были готовы к атаке. Это казалось невозможным, но «Обреченные» вдруг получили преимущество.

– Режь их, парни!

Верундиш бросилась вперед и скрестила клинки с гурланским офицером. Мужчина двигался гораздо быстрее нее. Она успела дважды парировать удары, но потом он прошил ее оборону и располосовал ей левую руку.

Внезапно гурланец упал, захлебываясь слюной, – его кишки разворотил адроанский штык. Верундиш отпихнула труп и хотела поблагодарить Гренатио, но тот уже бежал дальше. Солдат с луковым запахом изо рта обернулся на ходу и выкрикнул через плечо:

– Вы правы, капитан! Страх ушел!

Они сражались за стенами, шла борьба за внутренний двор. Гурланцы, не успевшие примкнуть штыки, погибали под натиском адроанских солдат, как овцы на бойне. Верундиш остановилась, чтобы перевязать рану на левой руке и вытереть кровь.

Они могут победить. Они и правда могут победить. Вторая волна хлынет за ними через пролом и поможет зачистить двор, а потом генерал Тамас двинет оставшуюся часть бригады.

Внезапно Верундиш перехотелось умирать.

Ее ослепила вспышка. Она отшатнулась, пытаясь проморгаться, и увидела, как к ней бежит Гренатио, охваченный магическим огнем. Его вопли эхом отдавались в голове.

Верундиш осмотрелась в поисках источника магии. Одного-единственного избранного хватит, чтобы уничтожить всех ее солдат. А может, и вторую волну. Пытаться его убить – чистое безумие, но выбора нет.

Огонь метался между ее людьми, поджигая одежду и создавая хаос. Там, где двор выходил на улицу, стоял избранный: пальцы в сияющих перчатках мелькали, насылая смерть на адроанских солдат.

Ее люди с воплями рассеялись. Никто не мог сражаться с избранным. Никто. Оставалось лишь спасаться бегством.

Верундиш прокляла кровь, которая никак не унималась, – рукоять сабли скользила в ладони. Она переложила клинок в другую руку и бросилась к стене.

Под прикрытием стены она кралась к избранному так быстро, насколько хватало смелости. За поясом торчал заряженный пистолет. У нее только один шанс выстрелить, поэтому нужно подобраться как можно ближе.

Избранный продолжал поливать солдат огнем. Не слишком сильный, иначе сжег бы всех сразу. Верундиш прислонила саблю к стене и прицелилась из пистолета.

Пуля попала избранному в бок. Дернувшись, он упал на колено с удивлением на лице. Потом перевел взгляд на Верундиш.

Схватив саблю, она бросилась к избранному. Он поднял руку и повернул к ней ладонью. Огонь, словно расплавленное стекло, ударил в Верундиш с такой силой, что ее развернуло на месте. Лицо опалило магическим жаром, бедро скрутило от боли. Спотыкаясь, она шла вперед.

Ее сабля отхватила три пальца на правой руке избранного, и тот закричал. Верундиш рубанула что есть мочи. Маг опрокинулся навзничь, клинок застрял в плече. Верундиш выдернула саблю и вонзила ее в сердце избранного.

Она снова споткнулась, почти не держась на ногах. Боль в бедре казалась невыносимой. В воображении Верундиш кожа сварилась и обуглилась, плоть ссохлась. Она не смела взглянуть на рану, чтобы не утратить мужество.

Оглянувшись, она увидела в проломе Констера. За ним, мимо раненых и погибших, надвигалась вторая волна солдат с примкнутыми штыками – зачистить двор и прорваться на улицу.

Констер подхватил ее, как раз когда перестали держать ноги. Он уставился на нее, потом на труп.

– Ты убила избранного!

– Я...

Верундиш не знала, что сказать. Выходит, погибнуть не удалось. Она понимала, что больше не хочет умирать, но тогда как спасти дочку?

Подняв голову, она уловила краем глаза какое-то движение. Гурланцы вернулись на стены по обоим краям пролома и с высоты начали обстреливать вторую волну адроанцев.

– Ложись! – крикнула она Констеру.

– Мы отобьемся. На лестницы, парни! – Он отступил, обнажив шпагу.