Минуло несколько часов, прежде чем вернулся слуга-посыльный c деревянным ящиком, подходящим по размеру для пары сапог. Игристое вино сделало свое дело: Петара не слишком твердо держалась на ногах, щеки Тамаса раскраснелись от жары в бальном зале. Слуга поднялся по лестнице и по одному из бесчисленных боковых коридоров привел их в прохладную комнату, где зажег свечи и камин, после чего оставил их наедине.

Петара оглядела ящик, трепеща от возбуждения. Сама змея ее волновала мало. Разумеется, это диковина. Кто-нибудь с меньшим количеством мозгов даже счел бы зрелище захватывающим – как это всем своим видом демонстрировала Петара, – но, в конце концов, это просто змея.

Она укорила себя за притворство. Тамас явно проявляет к ней интерес. Наверное, можно было просто предложить ему подняться наверх. Однако аристократическое воспитание, въевшееся в нее до мозга костей еще в детстве, заставляло действовать тоньше.

Но теперь притворству конец. Они остались наедине. Тамас шагнул к ящику, но Петара заступила ему дорогу, прижавшись всем телом и переплетя его пальцы со своими. Она подняла глаза, полные губы слегка приоткрылись.

– Фельдмаршал, надеюсь, я не слишком прямолинейна.

– Нет, – отозвался Тамас. – Думаю, не слишком.

Он притянул ее ближе, и Петара непроизвольно заурчала. Их первый поцелуй вышел долгим, глубоким и страстным. Она была с десятками, может, даже с сотнями мужчин, сильными и привлекательными каждый по-своему. В ее постели побывало и несколько избранных, но ни одного порохового мага. Она сразу поняла, что этот опыт запомнится.

Тамас отстранился. Она потянулась к нему с приоткрытыми губами, но он взял ее руку и поднес к свету.

– Эти пальчики. – Он поцеловал каждый по очереди.

– Что с ними?

– Они сделали так много.

– Хм? – нахмурилась Петара.

– Правда, я очень впечатлен. – Тамас продолжал целовать ее пальцы, но пыл Петары поугас.

– В самом деле?

– О да.

Вдруг что-то укололо ее в ладонь. Петара отшатнулась.

– Что это?

Тамас показал ей свою руку: между двух пальцев была зажата полая костяная иголка. Петара отошла к свече, чтобы осмотреть ладонь. Царапина и капелька крови. Сердце ее больше не сходило с ума от волнения, и она поразилась собственному раздражению.

– Зачем вы это сделали? – спросила она.

Тамас достал из кармана глиняный пузырек и вонзил иглу в восковую пробку. Стальное выражение его лица сменилось мягкостью и доброжелательностью. И пожалуй, легкой усталостью.

– Это займет всего минуту, – сказал он. – Вы уже должны почувствовать.

Петара хотела было попятиться, но ноги и руки словно одеревенели. Ее тело больше не слушалось, даже веки.

– Полный паралич. – Тамас выудил из мундира карманные часы и положил их на стол рядом с ящиком. – Минуты через две вы умрете.

Петара пыталась шевелиться, звать на помощь. Умолять. Ничего не получилось. Она не могла даже вздохнуть. На лбу выступил пот. Она хотела напомнить ему, что этот коридор патрулирует королевская гвардия. Что бы он ни задумал, ничего не выйдет. Ему это не сойдет с рук.

Тамас достал из кармана пороховой заряд и медленно вскрыл его, как вдумчивый ребенок разворачивает конфету. Высыпал черный порох на язык и спрятал обертку обратно в карман.

Петара застыла на месте, не в силах пошевелить и пальцем. Она не могла даже рухнуть на пол. Ей оставалось лишь смотреть.

Тамас обнажил кинжал и поддел задвижку на ящике. Вынул из него коробку поменьше, поддел задвижку и на ней. Щелкнула пружина, крышка откинулась.

Он нанес удар быстрее, чем мог уловить глаз, – острие кинжала скрылось в коробке и замерло там на несколько секунд. Петара зачарованно наблюдала. Она отчаянно пыталась вспомнить, сколько времени прошло, но разум заволокло туманом. Сколько в ее распоряжении, по его словам? Минута? Две? Должно быть, это какая-то шутка. Разумеется он не станет ее убивать, уж точно не там, где все увидят его преступление.

– Она называла вас подругой, – сказал Тамас.

«Она? – недоуменно подумала Петара. – Кто?»

Рука Тамаса нырнула в коробку и показалась наружу с обмякшим тельцем небольшой змеи, не длиннее его предплечья и толщиной с большой палец. Красивое создание с повторяющимся вдоль спинки узором, напоминающим множество зеленых глаз. Острие кинжала пронзило змее мозг.

Тамас подошел к Петаре и поднял ее руку, чтобы она ее видела.

– Эрика часто о вас говорила.

Он сдавил челюсти змеи по бокам большим и указательным пальцами. Крошечная пасть раскрылась, обнажив два клыка. Тамас прижал их к порезу на ладони Петары. Парные иголки вонзились в кожу.

– Она считала вас одной из самых умных женщин, которых знала, – умной, дальновидной, решительной. Доверяла вам и говорила, что вы поможете нам выковать новый мир. Она отправилась на гильотину в Кезе, так и не узнав о вашем предательстве.

Тамас оценил дело своих рук. Со своей стороны Петара больше не видела порез, лишь две крошечных точки. Сквозь отчаяние и растерянность к ней пришло ужасающее осознание. Яд в игле принадлежал этой самой змее. Тамас скажет всем, что она в запале открыла коробку и вопреки его предупреждениям дотронулась до гадюки. Та ее укусила, а он не успел ничего поделать.

– Я бы спросил, зачем вы так поступили, но теперь уж... – Тамас пожал плечами, помахав крошечными клыками у нее перед глазами.

«Потому что я хотела тебя для себя. Потому что она тебя не заслуживала».

Тамас подался вперед. Усталость и добродушие исчезли из его глаз. Взгляд стал жестким, злым.

– Держу пари, вам интересно, откуда я узнал, – прошептал он на ухо Петаре. – Что ж, мне известно многое. «Несчастный случай» на охоте, в котором погиб ваш муж. Финансовый крах лорда Линдберга и последовавшее за ним самоубийство. Отречение от титула и уход в монастырь леди Солиат. – Он фыркнул. – Мне нет дела до ваших убийств и махинаций. Я сам убил и погубил столько аристократов, что даже вы покраснеете от стыда. А вот до чего мне есть дело, так это до того, что Эрика считала вас подругой. А вы отправили посыльного к герцогу Никслаусу и сообщили ему, где она будет, чтобы он мог ее арестовать. Вот и все, что имеет значение.

Тамас бросил обмякшую змею на пол и раздавил ее сапогом. Его пальцы мягко толкнули Петару в грудь, и она наконец упала на кровать. Зрение ее помутилось, глазные яблоки жгло от невозможности моргнуть. Глубоко в груди поселилась боль.

Тамас навис над ней.

– Было бы лучше убить вас вместе со всеми остальными. Но до этого еще много лет, а ваше дело – личное. Прощайте, леди Петара.

Она попыталась прохрипеть хоть что-нибудь, но тело по-прежнему не повиновалось. Что пошло не так этой ночью? В чем она ошиблась? Как он узнал об ее участии?

Это была ловушка, и она в нее попалась. Бездна, она сама привела его за руку в комнату, где он ее убьет.

Петара все еще боролась с чувством унижения, когда ее наконец окутала тьма.

Несколько секунд Тамас холодно смотрел на труп, потом вспомнил горечь поцелуя. Скривившись, он сплюнул в камин, вытер губы, на которых ощущался вкус Петары, и понадеялся, что Эрика его за это простит.

Он думал, что простит.

Тамас проверил глиняный пузырек, прежде чем убрать его в карман. А если бы он случайно укололся ядом? Покачав головой, он невесело усмехнулся. Взгляд его снова упал на тело. Петара и правда была поразительной, умной женщиной. Из нее получился бы грозный союзник. Возможно, он даже женился бы на ней, если бы не узнал о ее причастности к смерти Эрики.

Но Тамас не забыл. И не простил.

Он бросил прощальный взгляд на труп, прежде чем открыть дверь.

– На помощь! На помощь! Случилось ужасное!

Время действия – за 2 года до событий «Кровавого завета»

Таниэль сошел по трапу купеческого галеона. Ссылка началась.

Спеша покинуть доки, он на ходу потянул воротник сюртука и расстегнул пуговицы. Он не ожидал, что весной в Фатрасте настолько жарко и влажно, и хотел побыстрее оказаться в каком-нибудь прохладном пабе, где можно спрятаться от солнца.