У обычного пистолета эффективная дальность стрельбы не превышает десяти ярдов. Любые более дальние выстрелы очень неточные и чаще всего даже не достигают цели.

Если только вы не пороховой маг.

Благодаря мысленному усилию магия воспламенила порох в сумке на поясе, передала и добавила энергию к силе пороха в стволе пистолета. Пуля просвистела в воздухе. Десять ярдов. Пятьдесят. Сто. Двести.

Магия фокусировалась на пуле и толкала ее вперед, экономя порох. Тамас мысленно управлял пулей в полете, сделав поправку на ветер и неточность самого пистолета. В трехстах ярдах она попала в газету, пронзив имя герцога Линца на второй странице.

Тамас кивнул себе. Хороший выстрел. В городе его всегда ограничивала протяженность военного стрельбища, а тренировки на ферме привлекали внимание. С его последних упражнений прошло слишком много времени, и он беспокоился, что подрастерял навыки.

Если бы только мишень можно было отодвинуть еще дальше.

Тамас принялся снова заряжать пистолет, уже представляя следующую мишень – старую пустую жестянку с нарисованным на ней персиком. Он прицелится так, чтобы попасть в черенок персика.

Погруженный в свои мысли, Тамас едва не прозевал хруст листьев под сапогами в лесу и замер, гадая, не сыграл ли с ним слух злую шутку.

Звук был еле слышным. К нему приближался человек, который привык перемещаться скрытно, почти не тревожа сапогами листья. Обычное ухо никогда бы такого не уловило, но усиленные магией чувства подмечали малейшее движение. Тамас поспешно закончил заряжать пистолет.

Нельзя утверждать, что человек один. Он припомнил людей, следовавших за ним по грунтовке, и обругал себя. Нужно было проявить больше осмотрительности. Он снова нарисовал их в воображении и решил, что людей пятеро.

Тамас снял с седла карабин, проверил, заряжен ли он, потом зарядил штуцер и, вставив запал, прислонил оружие к ближайшему дереву. Сам занял позицию позади лошади. Лес здесь густой, а он на открытом месте. Они увидят его гораздо раньше, чем он их.

Он потянулся магическим чутьем в поисках черного пороха. Ничего.

Кем бы ни были эти люди, к встрече с пороховым магом они подготовились. Неужели их подослал герцог Линц? Или Совет избранных претворяет в жизнь свою угрозу? Видимо, результатов слушания по делу Тамаса не хотела ждать ни одна из сторон.

Тамас присел на корточки, внимательно прислушиваясь к приближающемуся противнику. Листья зашуршали ближе, и он поднял пистолет. Ему померещилось движение среди деревьев, голубой проблеск.

– Откуда, бездна побери, вы узнали, что я здесь? – раздался голос.

Тамас опустил пистолет и, бросив подозрительный взгляд на окружающий лес, встал.

– Я услышал вас за сотню ярдов.

– Так никто не может.

– Я не никто.

Через пару мгновений из леса показалась Эрика жа Леора. Ее наряд очень походил на тот, что был на ней во время дуэли на прошлой неделе: брюки, свободный голубой жакет и перчатки для верховой езды, но сегодня она дополнила его шинелью и бикорном. На поясе у нее висели рапира и стилет – ни пистолета, ни мушкета.

– Вас почти невозможно заметить, – признал Тамас. – По листве вы двигаетесь тише, чем даже я.

Как он заметил, многие аристократы учились охотиться, что требовало легкого шага, но мало кто обладал настоящим талантом лесного охотника. Эрике почти удалось подкрасться незаметно, и это впечатляло.

– Я выросла в таких же лесах, как этот, только по ту сторону гор, на юге. Вы ведь в пороховом трансе? Только поэтому вы меня и услышали.

Тамас постучал пальцем по сумке, в которой хранил готовые пороховые заряды.

Облизнув губы, Эрика уставилась на сумку. Интересно, сколько у нее на самом деле опыта с порохом? Ходили слухи, что те немногие пороховые маги в Кезе, что избежали чистки, имели титулы и связи, но даже им пришлось отречься от пороха и принести королю клятву, что они никогда не прикоснутся к пороху и не сделают ни одного выстрела. Почему же она так хочет научиться пользоваться своими силами?

Тамас сунул пистолет за пояс.

– Полагаю, мне следует спросить, почему вы последовали за мной?

– Я хочу, чтобы вы меня учили.

– Я уже сказал нет.

– А я считаю, что вам следует передумать.

– Почему? Потому что вы последовали за мной в эту глухомань? Это ужасно глупо для любой женщины, а тем более для женщины вашего положения.

– Я оставила охрану на полпути к вашему дому.

Тамас нахмурился.

– Охрану или нянек?

– Я не ребенок, – возразила Эрика. – Будь они няньками, то не остались бы там, где я им приказала, когда сама отправилась в лес для разговора с не самым безобидным человеком.

Уголок ее губ приподнялся – Тамас мог поклясться, что она флиртует.

– Почему вы так хотите учиться?

Тамас взял себя в руки. Нельзя давать слабину. Особенно с молодой, привлекательной наследницей герцогства.

– Чтобы стать сильнее. Быстрее. Лучше всех остальных.

Те же причины, по которым Тамас научился пользоваться своими силами. Но у него не было выбора. У нее нет таких проблем. Может, это мимолетный каприз дочери аристократа?

– И это все? – спросил Тамас.

– Все, что вам нужно знать.

– Я не стану учить вас.

Она что-то скрывала, но его это не касалось. Ради их же собственной безопасности нельзя с ней связываться.

Эрика, похоже, проигнорировала его заявление.

– Что случилось с «миледи»?

– Я не стану учить вас, миледи.

– Нет-нет. Не поправляйте себя. Интересно, вы отбрасываете эти условности, когда остаетесь один?

– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

Тамас сделал над собой усилие, не зная, стоит ли обижаться.

– Думаю, понимаете. Я слышала, как кузины болтали, будто простолюдины – совершенно другая раса. Словно их раболепие заложено природой. Но вы, похоже, другого мнения.

– Природа тут ни при чем, – выпалил Тамас, прежде чем успел остановиться.

– Продолжайте.

– Не стоит.

– Пожалуйста, продолжайте.

Тамас знал, что ступает на тонкий лед. Каких бы прогрессивных взглядов ни придерживалась эта девушка, все равно она аристократка.

– Природа, – сказал он, – не ставит ни одного человека – ни мужчину, ни женщину – выше другого по праву рождения. Это нужно заслужить. И долг тех, кто заслужил такое право, – защищать тех, кто не может защитить себя сам.

Эрика расхаживала по краю поляны, наблюдая за Тамасом из-под полуприкрытых век. Ему вспомнилась большая кошка, которую он однажды видел в личном зверинце гурланского шаха. Значит ли это, что он кусок мяса?

– Вы так говорите, будто собираетесь что-то изменить, – сказала Эрика.

– Перемены можно внедрить только сверху.

– И?

– Однажды я стану фельдмаршалом.

Тамас не мог поверить, что сказал это. Не здесь, не при ней. Ни разу он не произносил этих слов вслух ни перед кем, кто, по его мнению, хоть немного важен.

Эрика остановилась. Губы ее изогнулись в полуулыбке.

– Я сражусь с вами.

– Прошу прощения?

– Сразитесь со мной. На дуэли. – Она достала из кармана пару деревянных шариков. – У меня тут два колпачка. Будем драться до первого касания. Если выиграю я, вы согласитесь учить меня в удобное для нас обоих время. Я не помешаю вашим кампаниям и всей остальной жизни. Если выиграете вы, я оставлю вас в покое. Вы больше никогда меня не увидите.

– Я видел, как вы сражаетесь, – сказал Тамас. – Я знаю, что вы лучше меня.

– Но вы быстрее. Пороховой транс дает вам явное преимущество, тем более вы знаете, как его использовать.

С этим Тамас был согласен.

– Даже если бы я считал, что выиграю, зачем мне соглашаться, когда я уже отказался вас учить?

– Даю слово, что отстану от вас, если вы победите. И еще потому, что вы пялитесь на мою грудь и задницу каждый раз, когда думаете, что я не вижу.

Тамас побледнел.

– Вы...

Вспыхнув, он выхватил у нее деревянный шарик и нацепил на острие своей шпаги. Потом отбросил пистолет и занял позицию, вскинув свободную руку.