Чувствовалась хватка бизнесмена. Кивнув девушке, что всё в порядке, спокойно приняла его навязчивое внимание.

– И какова же цель вашего визита?

Держалась изо всех сил, не желая демонстрировать ему слабость. Грудь опоясывало нехорошее предчувствие, от которого было никуда не деться.

– Для начала я бы хотел узнать, чего вы хотите?

Белые стены, казалось, проплывали незаметно мимо. Суетящиеся и спешащие по своим делам работники больницы смазались единым пятном. Всё, что я видела перед собой – мутный горизонт, ведь вся я была зациклена лишь на разговоре.

– Для начала вы не хотите представиться?

Не знаю, откуда взялась эта храбрость, но приход отца Виктора вызвал во мне раздражение и неприятие. С чего он вообще решил, что может просто так заявиться и предъявлять мне какие-то претензии? А судя по тону голоса, так оно и было.

От моего отпора он опешил, и коляска на секунду замедлилась, выдавая его заминку, но мужчина взял себя в руки довольно быстро. Мы снова устремились вперед – по-прежнему неспешно, но в ровном темпе.

– Прошу меня извинить. Думал, вы знаете, с кем говорите. Я Дмитрий. Разве Виктор обо мне не говорил?

Раздражение усилилось, подкатывая к горлу.

– Отец – это последнее, что пары должны обсуждать. Странный вопрос.

Последовавший пренебрежительный хмык показался подозрительным. Далеко не сразу поняла, о чем он подумал.

Скривилась. Всё дело в деньгах. Мужчина сзади меня считал, что с его сыном встречаются лишь ради денег.

– В любом случае, пришел я не за этим. Вы и сами понимаете. Судя по бурной деятельности, которую развернул Дамир, это спланированная акция. И какова ваша новая цена?

В этот момент он остановил коляску и встал передо мной, глядя сверху вниз. Вынужденно подняла на него глаза и молча воззрилась, ожидая дальнейших слов. Но их не последовало. Он сам ждал моего ответа.

– Новая? – вздернула бровь.

Мышца на скуле дернулась, и я стиснула челюсти.

– Я недостаточно ясно выразился? Прошлая оказалась слишком маленькой? Назовите сумму, и мы навсегда забудем этот, – обвел взглядом мои ноги, отчего мне стало не по себе, – инцидент.

Никогда не понимала выражения земля уходит из-под ног, и в моем случае это было неуместно, но именно это я сейчас ощущала.

Молчание затягивалось. Мне было нечего сказать, а мужчина ожидал непонятно чего. Всё вглядывался, но желаемой реакции не увидел. Нахмурился, даже отступил на шаг.

– Не понимаю… – тихо прошептала, качая головой, но мужчина, как под гипнозом, впивался взглядом в мое лицо. Ненормальный.

В какой-то момент на краю сознания послышался стук знакомых ботинок. А затем родной голос.

– Что вы здесь забыли? Какого черта?! – бесцеремонный грубоватый тон отца.

На моем лице непроизвольно засияла слабая улыбка облегчения, ведь за этим последовал запах духов мамы.

Родители пришли. Не бросили, как я трусливо думала в глубине души.

– Кристина, – последовало мамино сипение, а затем вдруг раздался ее глухой вскрик.

Время замедлилось, и я словно со стороны наблюдала, как заторможенно поднималось лицо Дмитрия вверх, как на лбу проступили хмурые складки, как уголки губ опустились вниз. Глаза его сначала застыли, покрывшись туманной дымкой, а затем его взгляд упал на меня. Кулаки сжались, а на виске дернулась жилка.

– Дима?! – шокированный и в то же время потерянный голос мамы вывел меня из состояния ступора, заставив резко обернуться и посмотреть, наконец, на них с отцом.

– Вы знакомы? – папа весь напрягся и выпрямился, будто ему в позвоночник воткнули кол.

Не успела мама никак отреагировать, как он тут же продолжил, вставая передо мной и загораживая так от отца Виктора.

– Что вам еще нужно? Убирайтесь!

Удивленно застыла, впервые видя отца таким жестким. Обычно он молчал, позволяя маме решать за всю семью, а в этот раз набычился, будто увидел зло во плоти.

– Леша?

Мама вдруг подалась вперед и вцепилась пальцами в отцовский локоть. И впервые в жизни не встала рядом, а промолчала, прячась за его спиной. Казалось, боялась увидеть мужчину, который продолжал стоять перед нами.

– Я…

Грудь Дмитрия бурно вздымалась, выдавая мужское напряжение. Лоб его покрылся испариной, а пальцы судорожно вцепились в галстук, казалось, желая содрать эту удавку.

Затем он выдохнул, прикрыл глаза и просто развернулся, уходя прочь прямо по коридору. Убежал, будто чего-то испугавшись.

– Пап? – нарушила воцарившуюся тишину. – Откуда ты его знаешь?

Не испытывала никаких сомнений, что он Банковского узнал. И это был сейчас главный вопрос, на который я хотела услышать ответ. Даже о прошлой странной фразе матери забыла на это время.

– Ты его узнала? – потерянно прошептал отец, проигнорировав мой вопрос.

Он посмотрел на маму, которая уткнулась взглядом в пол и даже не подняла глаза на него.

– Это… – выдавила она из себя, продолжая гипнотизировать белые плитки.

– Может, мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? – практически прокричала, не в силах больше терпеть тайны и игнор.

Раздражение достигло апогея, мешая дышать и вставая комом в горле, но мне снова никто ничего не ответил.

Отец схватил маму за плечи, впиваясь пальцами так, что мне казалось, на ее коже оставались вмятины.

Обычно она всегда вела себя дерзко, и я ожидала, что оттолкнет его и поставит криком на место, но мама неожиданно всхлипнула. Он ее тормошил, добиваясь ответов и что-то крича, а она лишь продолжала плакать, смахивая слезы ладонями.

– Мам?

Не хотела плакать, но мои эмоции нашли выход, и я не могла остановить собственный поток плача. Мои руки тряслись, а грудь ходила ходуном, настолько сильно там колотилось сердце. Мне казалось, вот-вот и оно выпрыгнет, не выдержит моих переживаний.

– Хватит! Хватит! – закричала родительница в истерике и, вырвавшись из хватки отца, сделала пару шагов назад.

Обхватила себя руками за плечи и задрожала, потерянно ведя глазами вокруг и ни на чем не останавливаясь.

– Мам? – прошептала, впрочем, не надеясь ни на какую реакцию, вот только лучше бы смолчала.

Отец стоял озлобленным столбом, не сдвигаясь с места, а мама вдруг посмотрела на меня так, словно увидела впервые за всё это время. Затем что-то прошептала побелевшими губами, но так невнятно, что я не расслышала.

– … Отец…

– Что?

– Он не твой отец.

На этих словах она развернулась и побрела к выходу, спотыкаясь и шатаясь из стороны в сторону, будто пьяная.

Я смотрела ей вслед и переваривала ее слова, но когда подняла глаза к папе, он был бледнее мела. Будто вся кровь отлила от лица.

А когда он опустил взгляд на меня, то увидел мой полный надежды взор.

Ну же, скажи мне, что мама не в себе и сморозила полную чушь.

Вот только видела я в его глазах лишь боль. И правду. Настоящую правду, которую я знала и гнала от себя как можно дальше.

Глава 34

Весь мир для меня перевернулся вверх дном. Отец ушел, даже не потрудившись мне ничего пояснить, и я осталась наедине с собой, головной болью и одиночеством.

В тот день Дамир не пришел. И на следующий тоже. Я потеряла надежду и варилась в собственных полных яда мыслях.

Вокруг меня что-то происходило, но я не обращала на это внимания. Медсестры шушукались о каком-то аресте, но когда я прислушалась, опасаясь, что это про Дамира, оказалось, речь шла о каком-то прокуроре.

Кого я видела каждый день, так это Дмитрия, но разговаривать с ним отказывалась. Он приходил и утром, и после обеда, но я так и не смогла пересилить себя и выслушать его. Даже смотреть на него было тяжело. Он ассоциировался у меня с распадом семьи и предательством. Тем, кто всё разрушил. Своим появлением. Своей ролью.

Я снова впала в апатию, пока однажды на пороге с сияющим лицом не появилась Олеся, уставшая пытаться поднять мне настроение. Даже Алена, приходившая пару раз, казалось, опустила руки, однако именно ее приходы поднимали мне настроение хоть на несколько градусов.