– Всё Загорский виноват. Не зря не хотела пускать его в свой дом, – прошипела мама, стискивая кулаки и яростно глядя на мои ноги.

Хотелось, чтобы она перестала смотреть туда, ведь мне самой от этого становилось еще более невыносимо, но слова застряли в горле. Нам всем было плохо, но свое горе я предпочла бы пережить наедине с собой. Переспрашивать маму не стала, подняла глаза на отца и увидела, как он отвел свои. Будто виновато, но это было бредом. За что бы ему ощущать вину?

– О чем ты, мам? Причем тут Дамир? – спросила, стараясь говорить спокойно, но в конце голос сорвался, выдавая то, что мне небезразличен ответ. – Он… Не приходил?

Ненавидела себя за этот жалкий голос и надежду, проскользнувшую в нем. Родители быстро переглянулись, и это выглядело весьма подозрительно.

– Нет. С какой стати он должен тебя навещать? – как-то злобно прикрикнула мама и тут же погладила меня по руке, когда я отшатнулась, нервно вздрогнув. – Прости, Кристин, я на эмоциях. Нам с отцом тоже тяжело, ты наш единственный ребенок, и мы так боялись, что ты… что ты не выживешь, а тут…

Расслабилась, держась из последних сил на чистом упрямстве. Всё навалилось так резко и быстро, что у меня не было времени понять, что происходит здесь и сейчас. В голове набатом стучали слова мамы, которые она наверняка сказала на пике эмоций. Это ведь не может быть правдой. Я видела, как Дамир бежал ко мне. Он не мог быть за рулем мотоцикла. Мне ведь не мог привидеться его силуэт.

– У нас разве есть деньги на палату? – обвела взглядом пространство. Тут даже телевизор имелся, а это было показательно.

– Дамир оплатил тебе палату, – прищурилась злобно мама. – Видимо, грех свой замаливает. Будто нам нужны его деньги.

– Мы бы не потянули, Марин, не начинай. Благо, что сверху нашлась субсидия на твое лечение и реабилитацию, так что ты о нас не переживай, дочка, выполняй все предписания врача и поправляйся, а мы будем рядом, хорошо? – ласковый голос отца прошел будто сквозь меня.

Я прикусила губу и промолчала, хотя внутри меня разыгралась буря. Было кое-что, что я не сказала следователю и во что не стала просвещать родителей. Я отчетливо вспомнила цифру 856. Номера Тимуровского байка. Нет. Этого ведь не может быть. Вот только подсознание нашептывало, что Загорский даже не навестил меня. Его здесь нет. А причина может быть только одна. Это он виноват в аварии и трусливо скрылся с места преступления. Иначе пришел бы, не стал бы за спиной оплачивать мне палату, смог бы честно посмотреть мне в глаза.

– Я хочу поспать, – прошептала родителям и прикрыла глаза, делая вид, что устала.

Они засуетились и оставили меня одну, наедине с собой. Вот только я гнала мысли об инвалидной коляске подальше, ведь была не готова встретиться с реальностью лицом к лицу. Пока что.

Телефон мой потерялся, а нового не было, так что последующие дни я была предоставлена сама себе. Меня навещали только родители и тетя, которая сразу же примчалась, как только узнала, что со мной произошло. Больше у меня никого не было. Даже Дина, несмотря на несколько лет дружбы, не удосужилась придти. Вот только видеть хотела я не ее. Дамира.

Надежда не утихала, и я всё равно продолжала его ждать. Но ни на следующий день, ни через неделю он не появился. А через месяц я перестала ждать. Навалились тоска и обреченность, ведь чувствительность к ногам так и не вернулась. Надежда угасала с каждым днем.

– Нам удалось договориться с профессором из областной больницы, Кристин, ему интересен твой случай. Завтра тебя переводят к нему, – в один из дней родители пришли радостные и были полны надежд. – Он согласился выбить для тебя бесплатное место, представляешь? Повезло, что у него исследования на эту тему, его финансируют на верхах. Правда, здорово?

Я равнодушно кивнула, больше не имея ни на что сил. Мне просто было всё равно.

Глава 22

Дамир

Дни тянулись за днями, изматывая мне душу и вспарывая внутренности. Боль от разлуки становилась уже просто невыносимой, а медсестра неожиданно слилась, словно ей сделали внушение. Звонил пару раз Дине, но она отказывалась говорить со мной по поводу Кристины, даже не навестила ее ни разу, так что новостей мне было взять неоткуда.

Но больше всего переживаний вызывало то, что сама девчонка трубку не поднимала. Пришлось поднять связи и доставать номер ее матери, хотя звонить ей хотелось меньше всего.

– Доброе утро, это Дамир Загорский, – неуверенно, сам не знаю почему, поздоровался. – Кристина на звонки не отвечает, и я хотел спросить…

– Для кого доброе, для кого нет, – перебила меня Марина, даже не дослушав мой вопрос до конца. – Слушай, Дамир, тебе спасибо, конечно, за то, что оплатил палату и лекарства, но Кристина ни видеть, ни слышать тебя не хочет.

Стиснул челюсти, отчего-то не веря в ее слова, но не мог же я назвать ее лгуньей.

– Мне бы поговорить с ней, – осторожно попытался уговорить ее пойти мне навстречу, но натолкнулся на стену непонимания.

– Она не хочет. Ты напоминаешь ей об аварии. Да и будем честны, Дамир, она вряд ли сможет ходить, для чего тебе это? Не нужно причинять ей еще больше боли и дарить бесполезную надежду. Как мать тебя прошу, отступись и никогда не приходи.

Ее слова были пропитаны неподдельным страданием, отозвавшимся внутри меня стыдом. Косвенно я считал себя виноватым, ведь так торопился в тот день найти Кристину, что впопыхах оставил ключи в замке зажигания. Будь я более внимательным, Ланковский не сел бы за руль моего мотоцикла, и с девчонкой было бы всё в порядке.

– Я не смогу выполнить вашу просьбу, – честно признался.

Моя тяга была сильнее голоса совести. Ждал, что женщина начнет кричать или что-то скажет, но в ответ услышал лишь гудки. А когда я позвонил на следующий день, дав ей остыть, номер оказался выключенным. Номер ее мужа тоже был недоступен, и я чертыхнулся, сокрушаясь, что не догадался сразу же связаться с Крис через него.

– Привет, дядь, – в итоге позвонил брату отца, Анатолию Самойлову, и попросил его об одолжении.

С моим отцом они последние несколько месяцев общались натянуто, поэтому в родственнике я был уверен. Он поможет, чем сможет.

– Завгородняя твоя в больнице лежит, идет на поправку, но вот насчет ног всё плохо. Насколько я понял, врач там не самый лучший, но Булат обещание сдержал, на счет ее отца поступила крупная сумма денег. Видимо, они с Димой договорились с ним и со следствием, расследование приостановили.

– А ты можешь достать мне копии документов и видео?

После моей просьбы по ту сторону трубки воцарилась тишина.

– Только между нами, Дамир. Но это всё, чем я могу тебе помочь. Несмотря на наши распри, не стану действовать за спиной брата.

– Больше и не надо, спасибо большое, абый, – поблагодарил и выдохнул.

Самое главное, что жизни Кристины больше ничего не угрожает, а с остальным мы справимся. Осталось продавить отца и вернуться в город, а о том, как я преодолею сопротивление ее матери, подумаю по приезду.

Дни тянулись, как назло, медленно, и я часто думал, почему Виктор так поступил. Случайно или в порыве злости за расставание? Была ли в этом доля моей вины, ведь не приставай и не доставай я девчонку, может, и сложились бы у них отношения?

– Не позволил бы, – горько усмехнулся, уже привыкнув говорить сам с собой вслух.

Нет, я не дал бы им быть вместе, даже если бы считал, что Виктор ее любит больше жизни. Никогда не отдал бы ту, которая всегда принадлежала мне. Стиснул кулаки, когда перед глазами встала картинка их поцелуев и переплетенных на кровати тел. Сразу же изнутри поднялась волна злости из-за собственной фантазии, аж захотелось найти парня и придушить его голыми руками.

Ланковский жил сейчас в том же городе, что и я, но я старался с ним не пересекаться, иначе желание втащить ему становилось просто невыносимым. Но я сдержался и в этот раз, не был еще готов задать ему главный вопрос, который терзал меня изо дня в день всё сильнее. Почему?