Сердце гулко колотилось, но я запрыгнула в так вовремя подъехавший автобус и застыла, глядя в окно, ведь сегодня вечером мне снова придется столкнуться с Загорским.

Вечером, когда мне написал Витя, что ждет у подъезда, всё, о чем я могла думать, это предстоящая встреча. Руки тряслись, а внешний вид в зеркале не спешил радовать, продолжая отражать мое асимметричное лицо и темные круги под глазами. Не красавица, это было всем известно. Слишком бледная, невзрачная. Будь у меня хотя бы выразительные черные брови, может, это спасло бы ситуацию, но в яркую красавицу из блеклой моли не превратило бы.

– Ты куда? – недовольно спросила мама, появляясь в коридоре словно из воздуха.

– Гулять, – ответила, стараясь не замечать того напряжения, которое висело в воздухе.

– Не красиво будет перед тетей Галей и ее мужем, – поджав губы, зашла издалека родительница. – Может, дома останешься?

– Она прилегла отдохнуть, посуду я помыла, почему не могу выйти прогуляться? – спросила с вызовом, впервые проявляя характер.

Не покидало ощущение, словно меня загоняют в клетку, лишая выбора и полноценной жизни.

– Сама знаешь, – прищурилась мама и вдруг окинула меня недовольным взглядом. – Они редко к нам из деревни выбираются, но ты иди, тетя Галя всё поймет.

От услышанного мне хотелось разреветься и вцепиться пальцами в собственные волосы. Еле сдержалась и промолчала, слыша, как отец с дядей Мишей неспешно говорят о рыбалке. Отвернулась и присела на корточки, надевая белые кеды.

– Куда собралась в таком виде? – прозвучало сзади.

Спиной я чувствовала мамино дыхание, которое отдавало недовольством.

– С Динкой в кафе, – пробормотала, не рискуя поворачиваться к ней лицом. Боялась, что по выражению глаз она всё поймет и не пустит, придумав сотню причин против.

– Дорого это, – фыркнула, чему я не особо удивилась.

– Иногда можно, – пожала плечами и потянулась к легкой курточке на вешалке, видя боковым зрением мамин силуэт со сложенными на груди руками.

Она промолчала и лишь молча смотрела, как я одеваюсь, а после поправляю волосы у зеркала.

– Не видела б тебя, решила, что ухажер появился, – усмехнулась родительница и развернулась, уходя в зал. – Придут же глупости в голову.

Я смотрела ей вслед, чувствуя, как от боли и обиды влагой наполняются глаза. Она всегда так делала, даже не удосуживаясь соврать мне, что я хотя бы симпатичная или могу быть достойна чужой любви. Внешностью я пошла в мать, и это было самым обидным, ведь кому, как не ей, знать, что такое быть изгоем, бледной тенью более красивых подруг. Но всю жизнь я слышу от нее лишь упреки и постоянные напоминания, что я отнюдь не красавица и выбирать спутника мне нужно из тех парней, которые готовы будут закрыть на это глаза. Неказистых, не привередливых, не подающих надежды.

– Тшш, – прошептала себе под нос и глянула на отражение.

Пару раз выдохнула, обмахиваясь ладонью и пытаясь привести себя в порядок. Витя не должен увидеть меня расстроенной, иначе неизбежно последуют вопросы, на которые я не готова дать ответ. Несмотря на былой позитивный настрой, мать добилась своего: из квартиры я выходила неуверенная в себе и с горящими от стыда щеками. Казалось, что и платье новое полнит в бедрах и совершенно не идет, и что прическа у меня а-ля деревенщина, но возвращаться домой и по новой наводить марафет не хотелось, ведь тогда мать точно заподозрит неладное и станет выпытывать номера всего моего окружения.

От воспоминаний о том, как она в школьные годы позвонила Леське, желая узнать, почему я не хочу ходить в школу, по коже прошла неприятная холодная дрожь. То вранье, которая бывшая подруга вывалила на нее, и материнские слова навсегда отпечатались в моей памяти.

“В нашей семье красавицы не рождаются. Смирись с этим, Кристина, и не прыгай выше головы. Я огорчена тем, что ты так опозорилась. Пусть мы и не блещем видной внешностью, но любви у красавцев не выпрашиваем”.

В ее словах ощущалась затаенная застарелая боль, покрытая рубцами и корками, но разочарование мной было не наигранным, неподдельным, и это по-настоящему ранило. Ожидая от родного человека поддержки, я лишь получила моральную пощечину и пинок, от которого еще долго не могла оправиться.

Встряхнула головой, прогоняя неприятные кадры прошлого, натянула на лицо улыбку и вышла из подъезда, видя Ланковского, облокотившегося о капот своего джипа.

Глава 6

Клуб, к которому мы подъехали, находился в самом центре города и был у всех на слуху. У входа толпился народ, желая попасть внутрь, но пропускали не всех, четко разделяя посетителей по внешнему виду.

– Идем, Крис, – завлекающий голос Вити раздался у самого уха, опалив кожу горячим дыханием, а мужская рука невесомо коснулась поясницы.

От жара его ладони по позвоночнику распространилось внезапное ощущение покалывания. Руки похолодели, а телом овладела слабость. Несмотря на легкую дурноту, я позволила повести себя вперед, в самую гущу толпы.

– Ты сегодня обворожительно выглядишь, – снова обратился ко мне Ланковский, вгоняя меня в краску, и я опустила глаза вниз, замечая, как несколько взглядов скользнули по мне.

– Да нет, я… Спасибо, – залепетала, еле сдержавшись, чтобы не начать отнекиваться, убеждая его, что я обычная.

В последний момент осеклась, вспоминая слова Дины, которая учила правильно принимать комплименты от мужчин. С достоинством, как она любила повторять. Вот только раньше мне не приходилось применять ее слова на практике. До сегодняшнего дня.

– Кристина, – вдруг раздался охрипший мужской голос сбоку, но я его сразу узнала. – Виктор.

– Дамир, – в таком же тоне ответил Ланковский, сделал шаг вперед, прикрывая половину моего тела. – Дина.

Я повернула голову и первым увидела улыбающееся лицо подруги, которая держалась пальцами за локоть Загорского. Перевела взгляд на его лицо и чуть не дернулась от неожиданности, ведь смотрел он четко на меня. Выражение мужских глаз было непроницаемым, но по коже у меня прошелся неприятный холодок.

– Мы без очереди, – равнодушно улыбнулся Загорский и кинул мимолетный взгляд на Витю, да такой ледяной, что даже меня ошпарило огнем адреналина.

Охранник на входе узнал Дамира и пропустил нас, не преминув при этом окинуть нас с Динкой оценивающими взорами. Посмотрела вперед, не собираясь ничего читать в его глазах, но рука Вити неожиданно сомкнулась на моей талии и притянула к себе.

– Больно, – сказала ему уже внутри и сомкнула пальцы на его ладони.

Подняла голову и сразу же столкнулась с теплотой в его глазах.

– Прости, не могу совладать с ревностью, – прочитала больше по губам, ведь в ушах забарабанили клубные биты.

Я не стала на это ничего отвечать, сказанное просто выбило из колеи. О чем он? Неужели и правда подумал, что я могу понравиться тому мужчине на входе?

Мы шли вдоль стены, направляясь к лестнице, ведущей в вип-зону на второй этаж. Отчего-то мой взгляд постоянно падал на сплетенные пальцы Дамира и Дины, и каждый раз их близость друг к другу вызывала во мне противоречивые эмоции, которые я старалась затолкнуть как можно глубже в себя.

– О, Витек, братан, – раздался чей-то громкий голос.

Какой-то парень прорвался через танцпол, направляясь прямо к нам, и Ланковский, отпустив меня, разулыбался при виде знакомого.

– Вы идите, я сейчас догоню, – извиняюще улыбнулся и подтолкнул меня к столику, возле которого уже стояла сладкая парочка.

Динка присела и сразу же достала телефон, что-то печатая, а вот Дамир выжидающе глядел на меня. Я сглотнула и медленно пошла в его сторону, не имея иного выбора. Опустила глаза и постаралась прошмыгнуть быстро мимо него, но суета всё испортила, и я ударилась об угол стола.

– Ай, – схватилась за бедро, прострельнувшее болью.

– Осторожнее, – произнес басом Дамир и коснулся рукой моего плеча, придерживая мое тело.

Время замерло, я застыла, чувствуя на себе его дыхание. В клубе вовсю играла музыка, но я ничего не слышала, только стук собственного сердца в ушах. К горлу подкатила дурнота, а голова закружилась, и всё, что удерживало от падения – его рука, почему-то не отпускавшая меня.