– А я как, ты просто не представляешь, – покачала головой и снова посмотрела на меня пристально. – А ты, я погляжу, совсем пала духом, девочка. Ну-ка, давай рассказывай, о чем плачет твое сердечко. А лучше поведай, о ком.

Поджала губы, усиленно делая вид, что не понимаю, к чему женщина клонит. Продолжала при этом напрягать слух, но всё равно не могла разобрать слов из коридора.

– Я инвалид, – горько ухмыльнулась и пожала плечами. – Что меня может беспокоить больше этого? Обуза своих родителей, без будущего, без образования, разве есть от меня какой-то толк?

– А врачи что говорят? – нахмурилась она и подалась вперед.

С ней я отчего-то становилась словоохотливой, так что и в этот раз выложила всё подчистую. И про неудачи, и про разочарование родителей, которое они неудачно пытались скрыть, и про мнение профессора, считавшего, что всё в моей голове.

– А ты, правда, не понимаешь, или врешь себе? – вместо того, чтобы пожалеть меня, как остальные, она вдруг загадочно улыбнулась.

– Насчет?

– Нужно искать первопричину твоей апатии, девочка. Но скоро эта проблема решится, что-то мне подсказывает, – покачала головой, хитро поблескивая глазами. – А интуиция меня редко подводила.

– Мне не нравятся эти загадки, – буркнула, ведь мне уже осточертело слушать все эти подбадривания, которые по итогу не выливались в результат, а только лишь усугубляли мое плохое настроение и разочаровывали с каждым разом сильнее и сильнее.

– Ох, Кристинка, уж не знаю, что произошло такого между тобой и Дамиром, но ты сама не своя, я же вижу. Думаешь, не помню, как ты сохла по нему?

Так и хотелось крикнуть, что ничего я не сохла, но прикусила в последний момент губу. Ну хоть себе больше не ври, Кристина. Страдала и была влюблена, да, этого отрицать больше не буду.

– Это всё в прошлом. Он… Недостоин моей любви, – процедила сквозь зубы.

– Не горячись. Вам обоим стоит поговорить. А то это выглядит, как сломанный телефон. Родители тебе одно, он им другое, вижу же, что и меня слушать не хочешь.

– О чем нам с ним говорить, Ален? О том что сбили меня на его мотоцикле? – вздернула бровь и глянула ей прямо в глаза. В них не было жалости, и это принесло мне облегчение. Дико устала уже видеть эти эмоции в глазах людей – как родных и близких, так и незнакомых мне.

Судя по тому, как озадачилась Алена, об этом она была не в курсе.

– Слушай, я всё равно считаю, что лучше переговорить с глазу на глаз. Ты бы видела, как он страдал. Столько усилий приложил, чтобы найти тебя.

Не стала комментировать этот бред. Как же, искал. Вчера случайно пересеклись, и теперь он решил, видимо, поиграть в благородного рыцаря, уделить мне немного своего внимания. Если бы не его девица, лежавшая в соседней палате, мы бы никогда и не увиделись снова.

– Мог бы у матери или отца адрес узнать. Набрать нужный номер – дело нехитрое, – пожала плечами. – Давай не будем больше об этом говорить. Хорошо?

Она нехотя согласилась, и дальше разговор проходил на нейтральные темы. Что мне нравилось в соседке, так это ее умение не напирать, а поднимать настроение, заражая своим позитивом. Вот только, когда она ушла, на меня снова навалилась апатия. Не давало покоя появление Загорского, мысли о котором я все эти месяцы заталкивала так глубоко, что уже начала забывать. Пока он не появился в моей жизни снова.

***

Дамир

Марина отказалась оставлять нас с Алексеем наедине, так что пришлось взять всю волю в кулак, чтобы оставаться максимально спокойным.

– Я же просила тебя, Дамир, по-хорошему, не приходи и не ищи встреч с Кристиной.

– А у нее спросили? – вздернул бровь, не выдержал и холодно произнес, хотя внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия, что и ответ девчонки был бы аналогичным, судя по взгляду, которым она меня окатила.

– Я, как мать, лучше знаю, что ей нужно, – процедила женщина сквозь зубы, упрямо поднимая подбородок. – А такой, как ты, только расстраивать ее будет. Достаточно мы от вас натерпелись.

Алексей молчал, позволяя женщине высказываться, а я желал остаться с ним наедине в надежде на конструктивный диалог.

– И в чем же моя вина? – задал ей вопрос.

– Это был твой мотоцикл. Считаешь, не виноват? – продолжала она гнуть свою линию, и от ее упрямства мне хотелось биться головой о стену. Куда не кинься, везде клин, словно само провидение решило, что мне нужно сражаться со всеми, чтобы получить свое личное счастье.

– Я ее не сбивал, – глухо протянул, еле сдерживая себя, чтобы виновато не отвести взгляд.

– Но косвенно всё равно виноват. Или отрицать будешь?

Промолчал, ведь она была права.

– Марин, прекращай. Парень прав, за рулем ведь не он был.

– Это еще доказать надо! – выплюнула из себя Марина, а ее муж устало вздохнул.

– Следствие ведь прекратилось за отсутствием улик и свидетелей, – на этом моменте мужчина кинул на меня нечитаемый взгляд, а меня будто кипятком окатили.

– И ты туда же! Защищать этих мажоров будешь? Да они просто откупились и на лапу дали, а мы сейчас всё это проглатывать должны? Всё! Я к заведующей! – рыкнула громогласно и ушла, громко топая ногами.

Мы с Алексеем остались наедине и ждали, когда она скроется за поворотом. А когда мужчина посмотрел на меня холодным взглядом, всё у меня внутри ухнуло вниз. Всё будет не так просто, как я надеялся.

Глава 25

Дамир

Мы сверлили друг друга тяжелыми мужскими взглядами, но никто из нас не начинал разговор. Пока я не заговорил сам.

– Я бы хотел, чтобы вы разрешили мне переговорить с профессором насчет лечения Кристины. Заведующая отказывается предоставлять информацию, – осторожно произнес, наблюдая за его реакцией.

– И по какому праву? – усмехнулся Алексей и сложил на груди руки, широко при этом расставив ноги.

Его вопрос загнал меня в тупик. Я прикусил язык, не зная, что на это ответить, ведь, по сути, пока у меня никаких прав на это не было.

– На правах… Неравнодушного одноклассника. Друга, – взял на себя смелость и добавил последнее на свой страх и риск.

Не скрою, мне хотелось назвать себя парнем, но это не соответствовало действительности. Пока что.

– Слушай, Дамир, я ничего конкретно против тебя не имею. Понимаю, что кража твоего мотоцикла была чистым совпадением. Случайностью, если тебе так удобнее, но мы оба ведь знаем, что деньги на лечение Кристины дал твой отец. Никто не будет отстегивать такие суммы без причины. А значит, в той истории не всё чисто.

– И вам неинтересно, что случилось на самом деле? – глухо поинтересовался, ощущая стыд, ведь мужчина был прав. Деньги – всегда лишь откуп за свое участие в преступлении.

Алексей не ответил, продолжал молчать.

– Больше всего я желаю здоровья своей дочери, так что способен расставить приоритеты и наступить на свое чувство справедливости, – мрачно, наконец, произнес, опуская глаза в пол, словно до сих пор испытывал чувство вины перед собственной дочкой. – Я солидарен со своей женой. Не думаю, что тебе стоит досаждать Кристине. Я не стану препятствовать вашим встречам, если она вдруг захочет тебя видеть, но знай, не одобряю этого.

Стиснул челюсти, понимая, что он в своем праве. Всё испортило решение моего отца.

– Вы продали квартиру. Денег недостаточно? Сколько нужно? – поднял голову, задавая самый главный вопрос, который меня беспокоил.

О сумме мой отец не говорил, и сейчас я начал сомневаться, достаточно ли Дима с отцом им перечислили.

– Не поднимай эту тему при моей жене и дочери. Они не знают, что я принял деньги. Марина бы принципиально не стала бы, и тогда у Крис и этой возможности не было бы. И деньги нам твои не нужны. То, что дал твой отец, этого достаточно.

Вздернул бровь, догадавшись по выражению его лица, что квартиру и всё остальное он продал для спокойствия жены, которой по-другому не смог бы объяснить появление денег.