– К тебе посетитель, Крис.

От бодрого вида медсестры свело скулы и заболела челюсть.

– Кто?

– Возлюбленный твой, кто ж еще? – улыбнулась та и кивнула кому-то в коридоре.

Сначала на пороге появился букет. Опустила глаза вниз и увидела знакомые кроссовки.

– Гад и подонок собственной персоной, – съехидничала Олеся, сдав меня с потрохами.

– Меня не было всего пару дней, а я уже превратился в негодяя в твоих глазах, Крис? – букет опустился, и моему взору предстал Дамир. С подбитым глазом.

Приподнялась, вглядываясь в его лицо, хотя больше всего хотела демонстративно отвернуться. Вот только его разукрашенная физиономия представляла собой то еще зрелище, так что отвести глаза не смогла.

– Это всё, конечно, круто, но я считай пошла на должностное преступление, приведя тебя во внеурочное время, Дамир, – напомнила о себе Олеся. – Так что будь добр, отвези ее на массаж, а я пока чайку попью, окей?

– Будет сделано, кэп, – подмигнул ей донельзя довольный чем-то Загорский и сморщился, сдерживаясь, чтобы не коснуться синяка пальцами. Передо мной лицо держал, не иначе.

– Олеся, я не… – крикнула, но мои слова донеслись лишь ей в спину.

Она быстро ретировалась, оставив нас наедине. Знала ведь, что я буду против, вот и убежала.

– Итак, мы вернулись к тому, что было изначально, Тинь, – вздернул бровь Дамир и довольно быстро подошел, вставая рядом с моей кроватью.

Всё это время ощущала на себе заинтересованный взгляд Нины, которая видела мою апатию эти дни, но я не спешила ее обнадеживать. Насупленно смотрела на обнаглевшего в край Загорского.

– Салют, – улыбнулся и ей Дамир, а затем всучил мне букет, не слушая моих возражений.

– Ты отвратительно бодр и свеж, – фыркнула, но не удержалась и уткнулась носом в благоухающий аромат, исходящий от цветов. Они ведь не виноваты, что их даритель тот еще му… Нехороший человек.

– Не могу сказать о тебе того же.

Возмущенно посмотрела на него, ощущая, как от обиды на глаза навернулись слезы. Слишком эмоционально отреагировала на его слова. Будто под кожу пробрался. Гад.

– Всё же гад, – улыбнулся. Боже, неужели я это вслух сказала.

Застонала, стиснув челюсти и прищурив глаза.

– Я с подарком, – поиграл бровями и поставил бумажный пакет на столик. Выудил оттуда коробочку и протянул мне.

– И что это?

Не то чтобы собиралась брать от него что-то, но любопытство возобладало над разумом и обидой.

– Смартфон. Розовенький, как ты любишь, – дернул губами. – В следующий раз, если возникнут дела, смогу, наконец, тебя предупредить. Будем перед сном созваниваться. Как тебе идея?

Поперек горла встал горький ком, и я громко сглотнула, открывая крышку коробки. Новый телефон. Даже родители об этом не подумали, а он…

– Кто сказал тебе, что я люблю розовый? – хмыкнула, считая долгом сказать что-то поперек. Не привыкла, чтобы так баловали. Никто такого для меня не делал. Никогда.

– А корпус прошлого какого цвета был? – задумался, а затем протянул руку. – Ну если не хочешь…

– Руки, – прошипела незлобно и прижала смартфон к груди.

Брать такой дорогой подарок было боязно, но совесть не подняла свою голову. Неожиданно для старой Кристины, но ее давно нет. И никогда не будет. Этого я больше не хочу.

Насчет цвета старого корпуса он был прав, но говорить ему этого не стала. Судя по довольному выражению лица, он это знал и без моего подтверждения.

– Спасибо, – буркнула, рассматривая блестящий экран.

– Мой номер уже забит.

– Кто бы сомневался.

На мой бубнеж он лишь рассмеялся.

– А теперь давай отвезем тебя на массаж. После него и расскажешь мне, что такого случилось за последние дни, что ты такая хмурая. Будто в глотку мне вцепиться готова.

– Не хочу на массаж. Бесполезно это всё. Домой хочу, – с тоской протянула и опустила голову. Эйфория от подарка моментально угасла.

– В общих чертах я знаю, чего ты такая грустная, но хотелось бы конкретики.

– Сомневаюсь.

Даже с его извращенной фантазией ему не угадать, что произошло.

– Объявился твой биологический отец. Ты поэтому такая пришибленная?

– Откуда ты.. – подняла голову, нахмурилась.

– Дмитрий Ланковский – мой крестный, – пожал плечами, а я даже не удивилась этой новости. Не самое худшее, что слышала в застенках этой больницы. – Сегодня он к отцу приходил, жаловался, что Витя бухает, не просыхая. Ну и что дочь появилась. Мой не знает, что это ты, но я сложил два плюс два. Не дурак.

– Витя… – выдохнула.

Не знаю, почему, но именно сейчас я вспомнила его сообщение как раз перед аварией. Словно до этого на память поставили блок. После аварии мне было совсем не до него.

«Посмотри на это. Сопоставь даты, Крис. И спроси у своей матери, кто твой настоящий отец».

По коже прошли мурашки, а ладошки похолодели. Задрожала, обхватывая себя руками, и вдруг сопоставила все факты воедино.

– Он всё знал… – прошептала с горечью и бездумно осмотрелась по сторонам, не ощущая собственного тела. Наткнулась взглядом на обеспокоенного Дамира. – Это ведь он меня сбил, да? Вот почему… Он… Ненавидит меня?

Последнее произнесла с тяжелым сердцем. Голос дрожал и срывался, я не могла его никак контролировать.

– Тинь, – присел передо мной Загорский и обхватил своими ладонями мои руки, прижимая их к себе. – Витя не сбивал тебя специально, поверь. Я знаю. Видел… видео… А теперь глубоко вдохни и выдохни. Успокаивайся, девочка, тебе нельзя так волноваться.

Его глубокий голос подействовал, прекратив намечающуюся истерику. Последовала его совету и стала размеренно дышать. Учащенное сердцебиение стало замедлять свой ритм, возвращая мне признаки самообладания.

– Тинь? Я тебе что, Динь-Динь? Возомнил себя Питером Пэном?

– Шутишь? Уже хорошо. А ты у меня Тинь. Динь-динь это у нас, скорее, Динка, – постучал по виску, намекая на ее умственные способности.

Впервые за сегодня на моем лице наметилась слабая улыбка. Без иронии и ехидства, за которыми я обычно скрывала свою боль.

– А теперь поехали на процедуры. Если мы опоздаем или вовсе не явимся, чувствую, твоя медсестра с меня кожу живьем сдерет.

– Я же сказала, что не хочу.

Мнения своего не поменяла.

– Бунт, я так понимаю, – выдохнул, встал и оказался за моей спиной. – Хорошо, что я всегда был непослушным мальчиком.

Схватился за ручки коляски и покатил меня в коридор.

– Да как ты… Да хватит… Я же сказала…

– Я же гад и подонок. С какой стати мне бы не соответствовать этому, м? А теперь помолчи, женщина, и сиди молча, пока я везу тебя на процедуры.

– Я не женщина, – выпалила злобно, а затем осеклась, когда поняла, что только что ляпнула.

– Ну, – флегматично, как обычно, ответил Дамир и пожал плечами. – Это мы исправим.

– Еще посмотрим, – буркнула посреди его фразы, скрыв за негодованием дикое смущение.

– Сразу же, как только ты перестанешь упрямиться и встанешь на ноги.

– Думаешь, я не хочу? – воскликнула, а у самой глаза на мокром месте.

Наши взгляды встретились, и я отшатнулась, такая ирония там горела, что мне стало не по себе.

– Раз ты до сих пор в коляске, то какой вывод я должен сделать? – вздернул бровь, выводя меня на эмоции.

Я промолчала, но не из-за того, что мне было нечего сказать, а по той простой причине, что он был прав, но я не была готова это признать. Не сейчас.

– Уходи, оставь меня в покое, и без тебя прекрасно разберусь со своей жизнью.

Грубила ему, чтобы он ушел. Не хотела, чтобы видел такой. Слабой и раздавленной. Я и раньше не блистала красотой, а сейчас и подавно.

– Ага, видел я, до чего ты себя довела.

– Я для семьи буду обузой, с чего ты взял, что потянешь? Им-то не нужна, а я должна постороннему верить?

В этот момент наружу вылезли все мои комплексы. Отец мне и не отец вовсе, а мать убежала, ни разу не навестив меня с тех пор.

– Ты им нужна, – спустя время тихо ответил и качнул головой. – Про постороннего сделаю вид, что не услышал. Понимаю твои чувства.