— Ты это дело бгось, чай не на плацу, — вяло махнул рукой главный артефактор МУМ. — Тут уважаемый Константин Константинович кое-что поведал о твоих делах юноша…

Продолжить нашу беседу ему не дал господин Блинов.

— Савелий Митрофанович, позвольте мне задать пару вопросов студенту вашего факультета. У вас еще будет время вволю пообщаться. — Затем, оборотив довольную физиономию в мою сторону, сказал: — Нуте-с, молодой человек, расскажи-ка, как докатился до жизни такой?

Рассказать конечно можно, но у меня вдобавок подробный письменный отчетец имеется.

— Если позволите, Ваше Высокопревосходительство, — я протянул ему папку с описанием всех моих деяний на поприще начальника магической службы сто тридцать седьмой заставы. После чего начал свой рассказ с момента убытия из стен университета. Разумеется, некоторые пикантные подробности пришлось опустить. Все равно получилось долго, к концу моей длинной речи у меня аж в горле пересохло. Заботливый хозяин нацедил стакан волы из графина и придвинул ко мне. Я выпил и поблагодарил.

Поначалу мне показалось, что ректор слушал мой рассказ не очень внимательно, поскольку одновременно пролистывал мой отчет. Похоже навыками скорочтения и быстрого усваивания информации тот обладал, на ознакомление с содержимым папки у него ушло не более пяти минут. Не прерывая рассказа я наблюдал, как по мере чтения его брови все выше и выше лезли на лоб. Закончив чтение моих писулек, он протянул папку Терновому. Декану также хватило считанных минут, чтобы ознакомиться с её содержимым. Реакция была точно такой же, как у ректора — бровки вверх, глазенки размером с медный пятак. Теперь на меня смотрели с нескрываемым интересом, но до окончания моего повествования не перебивали. А вот потом, просто завалили вопросами и первым оказался Савелий Митрофанович:

— Все хогошо, все складно у тебя получается, Владимиг. Вот только скажи мне, молодой человек, откуда в твоем гаспогяжении появились магические угавнения высшего погядка? В своем отчете ты подгобно описываешь весь агсенал, коим пользовался пги создании охганной сети, таки скажу, весьма огигинально, в изюминкой.

— Видите ли, уважаемые господа, в наследство от почившего в Бозе капитана Коловратова мне осталось много разной литературы научного содержания. Так что все рунные ряды и другие магические формы были мной созданы на основе почерпнутых оттуда знаний. Например, в процессе привязки друг к другу реперных точек сторожевой сигнальной системы я воспользовался методикой господина Лозинского из его «Практикума по рунологии», а насыщение оных от энергии Прорвы… простите, прорыва иной внепространственной реальности в наше измерение, мне помогли осуществить «Размышления» Шарля Бенуа. Также в процессе зачарования персональных амулетов…

— Так, стоп, Владимир, — похоже, Константинк Константиновичу надоели мои разглагольствования, в которых он, как специалист совершенно иного профиля, практически не разбирался. — Короче, ты молодец. Не только наладил мажескую службу на вверенной заставе, еще и отличился на ниве охраны границы. Насчет «георгия» не удивляйся, заслужил. Сам Государь Император ходатайствовал за тебя… Впрочем, знать об этом тебе не полагается, так что носи с гордостью. Единственное, о чем я хотел бы тебя попросить: убери военную форму вместе с орденами в шкаф подальше от глаз посторонних, переоденься в обычную студенческую одёжку. Ты, конечно, можешь проигнорировать просьбу старика, поскольку никто не имеет права боевому офицеру запретить ношение военной формы и государственных наград, но существует ряд не зависящих от нас обстоятельств. Видишь ли, юноша, основной контингент учащихся в МУМ выходцы из знатных и Великих родов. А тут ты, весь такой красивый, да еще с медалью и орденом. Заклюют, понимаешь ли, от зависти, или дело вовсе до смертоубийства дойдет. У тебя уже имеется печальный опыт в этом плане. Надеюсь, ты не собираешься до десяти раз на дню драться на дуэлях со всякими придурками, желающими померяться длиной пениса с кавалером ордена Святого Георгия. Такой, бардак во вверенном в мое распоряжение заведении мне ни к чему. Надеюсь, ты меня понял?

— Так точно, Ваше Высокопревосходительство! — я вновь вскочил со своего стула и вытянулся по-военному. — Форму поменять на стандартную студенческую, ордена не надевать, вести себя тише воды, ниже травы.

— Посмотрите, Савелий Митрофанович, что армия с людьми делает. Человек в её рядах без году неделя, а службу понимает правильно. — И обратившись уже ко мне, сказал: — При таком старании, Владимир, до высоких чинов дорастешь в нашем Мажеском корпусе.

Тут меня будто сам чёрт за язык дернул:

— Дык, Ваше Высокопревосходительство, не собираюсь я по окончании университета поступать на военную службу. Выплачу потребную сумму отступных и в запас.

— Ну да, ну да, — вовсе не рассердился командир Мажеского корпуса, — все вы выпускники стремитесь к независимости, а у тебя, насколько я понимаю, для этого имеются реальные возможности…

Тут речь Блинова была прервана Савелием Митрофановичем:

— Это вы о чем, Константин Константинович?

— Видите ли, Савелий Митрофанович, перед вами не просто Владимир Зубов, а тот самый Владимир Зубов…

— Не понял вашего юмога, Константин Константинович.

— Ну тот самый, который любимый вами «Чубчик кучерявый» и еще кучу других популярных песен насочинял, и с этого поимел, как я понимаю, столько денег, что может позволить себе откупиться от государства и по окончании университета податься на вольные хлеба.

— М-да, а я-то думаю, где это мог слышать твою фамилию, Владимиг, — недоуменно захлопал глазками декан. — Дочугке моей младшенькой Настеньке зело нгавятся твои песенки, ну и супгуге, да и сам я кое-что слушаю в свободное вгемя. Так вот ты какой Владимиг Зубов! — После этих слов я был подвержен самому пристальному осмотру. Не найдя во мне каких-либо особых признаков, присущих исключительно гениальным сочинителям песен, господин Терновой выдал оптимистическое: — Надеюсь… нет… не сомневаюсь, что на ниве агтефактогики ты пгоявишь себя не менее твогчески.

— Буду стараться Ваше Высокопревосходительство! — по солдафонски рявкнул я.

Засим наша беседа подошла к своему логическому завершению. Меня вежливо выпроводили из кабинета. После чего я вновь потопал в направлении, теперь уже учебной части факультета Артефакторики.

Дождавшись ухода бравого лейтенанта, Константин Константинович извлек из ящика стола коробку дорогих кубинских сигар и вопросительно глянул на Тернового. Получив в ответ отрицательное покачивание головой, извлек сигару для себя, отрубил кончик специальной гильотинкой, сунул в рот и, прикурив от своего указательного пальца, принялся смаговать ароматный дым.

— Может коньячку, Савва?

Проигнорировав предложение ректора, Савелий Митрофанович отчего-то тихонько, едва ли не одними губами прошептал:

— До сих пог повегить не могу, Костя. Самый настоящий самогодок это Владимиг Зубов. Во вгемя пгактики он выполнил габоту уговня, магистга от агтефактогики. Повегь мне, по гезультатам его двухмесячной деятельности, ему можно спокойно выдать диплом с пгисвоением уговня, как минимум, младшего магистга. Погазительно! Без опыта и пгактики столь вигтуозно манипулиговать заклинаниями высших погядков!

— Я, конечно, не специалист в тонкостях артефакторики, но некоторое представление имею и прекрасно отдаю себе отчет о том, с каким феноменом мы столкнулись. И это, Савва, случилось не в первый раз. Да будет тебе известно, именно после посещения Владимиром Зубовым внезапно захлопнулась Прорва под Малоярославцем. Ну в которой мы прокачивали магические способности сотрудников МУМ и студентов.

— Да что ты говогишь! — брови архимага в очередной раз за это утро удивленно взлетели вверх. — Вообще-то я что-то кгаем уха слыхал, но без подгобностей.

— Вот тебе и подробность. А еще этот юноша знатно отметелил наследника рода Демидовых. То есть не тушуется перед авторитетами.