- Думаешь, кто-то смог бы выжить после такого? Не глупи. Я мертва. Совсем мертва. Но... неугомонна. Это был не лучший способ ухода. Они позаботились обо мне в первую очередь, знали, что я опаснее прочих. Я упала наземь до того, как первый из них вошел на стоянку и, став мертвой, не могла помешать тому, что случилось.

- Коривийка.

- Вы звали нас так, хотя наши связи с коривийцами были отдаленными. Вы, низинники, не спрашивали. А мы звали себя иным именем. - Когда она пожала плечами, он услышал за ее спиной сухой шелест оперения. - Какая теперь разница, нас больше нет.

- Саэмды.

- Они не знают, что делать с озером. Шестеро выследили твоего друга, остальные на берегу. Бросатели костей молчат, скрывая страх.

- Почему они страшатся озера? - удивился Рент.

- Не всегда тут было озеро, - ответила она, делая к нему шаг и садясь на корточки. Теперь он мог видеть лицо. При жизни она была миловидной. Теперь не была, и глаза не сияли, запавшие, мертвые как камни. - Низинники зовут его Серебряным. Мы называли Тартен"игниал. Долиной Камней Тартено. До прихода воды тут было священное место, высокие камни стояли по всему обводу долины, а в середине - гора черепов. Тартено и Имассов. Говорят, черепа Имассов остаются живыми, даже сейчас, и глядят из затопленного мира, сквозь ил и мертвые корни.

Взгляд Рента скользнул мимо нее, на мерцающую воду. - Я переплыл его. До середины.

- И они следили за тобой, уверена. Ждали, что ты утонешь и сядешь меж ними, как многие до тебя. Они разочарованы? Кто знает.

- Но всё ныне под водой. Мы ловим в озере рыбу, тянем сети, забрасываем удочки.

- Да. Сети иногда теряются, так? Стоячие камни поросли паутиной, ветхие сети и веревки опутали их, будто приношения. Не веришь? Я была там, прошла мимо них. В состоянии смерти есть свои преимущества.

Рент подумал и решил, что сомневается.

- Саэмды не навредят тебе, - сказала она. - Но твоего друга убьют.

- Он спас мне жизнь. Я скажу саэмдам...

- Мало кто из них понимает натийский. Забудь его, вы больше не увидитесь.

- Чего ты хочешь от меня?

- Ледники севера созданы Джагутами. Омтозе Феллак. Но Трон Льда давно потерял силу. Говорят, Повелитель Льдов вернулся и великая война с Имассами окончена. - Она замолчала, кашляя, сплюнув в итоге чем-то, похожим на озерную воду. - Как смею я спорить, ведь Врата Смерти охраняет ныне Вороватая Птица? Но если Трон и занят снова, сидящий на нем ничего не делает. Так что магия слабеет. Скажи своим родичам, Теблорам: лед севера тает, весь, и грядет потоп. Скажи, им нужно бежать.

- Не понимаю.

- Но запомнишь мои слова?

Он нерешительно кивнул.

- Ты видел стадо?

- Ага.

- Бегут от потопа. И саэмды тоже бегут. Придут и другие. Волки, медведи, Жекки.

- Как Теблоры поверят мне?

- Ты Сын Разбитого Бога.

- Почему они поверят в это?

- Они узнают.

Рент сел. - Сделаю что скажешь, но только если ты спасешь Дамиска.

- Щенок торгуется? С мертвой ведьмой, вот оно как!

- Спаси его.

- Возможно, уже поздно. К тому же мне осталось недолго. Уже чую зов забвения. Вскоре я покину тело и моя власть в мире живых сильно ослабнет. Мертвецы назойливы, только когда одержимы ненавистью. Я не такова. Саэмды рассердили меня бессмысленными убийствами, но я понимаю их панику и не могу ненавидеть.

- Спаси Дамиска.

Мертвая ведьма скривилась, корча рожу. Рент понял, что будет видеть ее в кошмарах. - Вот что я получаю за услугу? Отлично. Попробую. Ты же оставайся на ночь в своей пещерке. Потом иди на запад, в...

- Знаю. И там найду Теблоров. Дамиск мне рассказал.

Она молча рассматривала его. Потом отвернулась, бормоча: - Кому нужны мертвые?

Если вопрос предназначался ему, она не стала ожидать ответа. Он снова был один, ночь безмолвствовала. Рент уселся в глубине пещерки, спиной к неровному камню. Чем обернется путь на запад, в широкий обход озера? Каково будет карабкаться в горы по узким тропам? Найти лестницу из костей и вырубленного камня? Он закрыл глаза, пытаясь всё это вообразить, уже видя себя в столь необычных местах, за дни пути отсюда.

Но чувствовал он лишь одиночество, проваливаясь в него, будто в колодец.

Он потерял мать. Потерял Дамиска. Потерял даже мертвую ведьму. На кратчайший миг он затосковал по городку, по летящим камням.

Каково это - ощутить себя в безопасности? Он не знал и гадал, узнали ли когда-нибудь.

Массивный выход известняка косо уселся на гранитной скале, единственное напоминание, что некогда местность выглядела совсем иначе. Дамиск был на две трети высоты гребня, залег на залитой гуано полке. Почти в пределах досягаемости сланцевую полку усеивали гнезда, тихие и явно еще не обитаемые в такую раннюю весну. Он был за это благодарен: птицы не станут хрипло орать, оберегая яйца. Лук его лежал горизонтально, стрела на выемке.

У подножия утеса пятеро чужаков ходили среди кустов и поваленных деревьев, тела, руки и ноги обернуты полосами меха, на головах скальпы коривийцев. У одной был короткий кривой лук из рогов, стрелы в колчане выглядели длинными. Женщина еще не наложила стрелу, но охотник знал, что наконечник будет длиной почти в локоть, зазубренный, из полированной блестящей кости, а древко чуть выше, вероятно, окажется смазано ядом.

Остальные несли дротики, у бедер покачивались кожаные атлатли.

Дамиск не спеша провел пальцами по длине тетивы и отвел руку, натягивая. Женщина с луком была больше мужчин, широкие плечи и мощные кости. Она осталась на полдюжины шагов позади остальных, на каждом шаге замирая, оглядывая округу. Еще не подняла взгляда к каменному козырьку.

Он выждал, когда она снова замрет, и пустил стрелу.

Стрела впилась между плечом и шеей, толкнув тело наземь. Когда она упала, коривийский скальп слетел, обнажая бритую макушку со следами крови.

Дамиск опустил лук и глубже спрятался в тень нависающего утеса. Внизу слышалось движение, но не голоса. Четверо сбегались к убитой подруге. Вычислив, откуда летела стрела, они начнут всматриваться в скалы до самого верха. Не видя ничего.

Сланцевый выступ можно обойти, найти тропки к вершине. Двое слева, двое справа. Они сойдутся прямо над головой Дамиска.

Через тридцать ударов сердца он скользнул к краю, изучая, что творится внизу. Тело женщины положили на спину, лук и колчан исчезли. Остальных саэмдов видно не было. Взор его вернулся к трупу. На лбу виднелось темное пятно - он не различал деталей, но знал: собственный нож женщины вогнали ей в кость, чтобы драгоценное железное лезвие выпило душу. Где-то неподалеку нож вонзят в ствол дерева. Отныне дух ее принадлежит этому месту, а это место принадлежит саэмдам.

Дамиск принялся слезать. Лунный свет стал и благом, и проклятием. Без нее он не смог бы убить лучницу, как и не видел бы других охотников. Но и враги увидят его. Единственным преимуществом оставалось то, что они жили в тундре, не в лесах. Как любые охотники, умели затаиваться, дышать неслышно. Но шумели, когда пробирались сквозь подлесок.

В отличие от Дамиска.

У подножия он присел, успокаивая дыхание и проверяя вещи, чтобы все было туго привязано и не задевало ветки и сучки. Подошел к трупу. Как и ожидал, его стрелу сломали, наконечник вырезали из раны и припрятали.

Широкое, плоское лицо мертвой женщины казалось мирным, невзирая на черный след ножа во лбу. Он двинулся в сторону деревьев.

Почти сразу же обнаружив нож в дереве. Рукоять из рога, позвонок-гарда и дешевое покупное железо. Сломать его было легко.

"Теперь блуждай, потерянная, и пусть духи коривийцев вечно гонят тебя. Лишь глупцы верят, что месть не переживает смерти. Надеюсь, месть духов настигнет тебя".

Он шел между деревьев на запад. Сомневаясь, что догонит двоих впереди, начал отклоняться в сторону озера, там хотя бы были знакомые места.

Сорок шагов, и он нашел звериную тропу в заросли, и там лежал труп еще одного саэмда. Шея была свернута. Дюжину саэмдийских стрел воткнули ему в рот, глаза, уши и грудь.