Рыцарь и девушка Листовка Игрался рыцарь с девушкой До самого утра, Потом же, забеременев, Расплакалась она, – Не плачьте, карие глаза, Я щедрую дам плату. Тебе я конюха отдам И талеров пять сотен. – Не нужен он мне и они Одни без господина. Раз нам расстаться надлежит, Я к матери отправлюсь. Ушла с улыбкой от нее, Вернусь теперь в слезах. И как-то в Аугсбурге, В проулке гулком, тесном, Она вновь повстречала мать С водой холодной, пресной. – Привет, о, доченька ты моя, Как поживала ты, Что спереди юбка задралась, А сзади видны хвосты? – Как мне жилось и с кем жилось, Тебе сейчас скажу я. Со мной игрался господин, Ребенка нарожу я. – Игрался господин с тобой? Молчать об этом надо. Навек младенца усыпит Текучих вод прохлада. – О нет же, милая моя! Ребенка мы оставим. Когда я дитятко рожу, Отцу его представим. Родная, милая моя! Постель мне расстели, Я боль и муку в ней приму, А то и злую смерть. Увидел в полночь сон дурной Тот знатный господин: Как будто милой больше нет, Остался он один. – Вставай, мой конюх дорогой, Седлай-ка нам коней, Мы тотчас же проверим сон, Поскачем тотчас к ней. Когда же по полю скакали, Услышали трезвон. «Великий Боже, расскажи, К чему раздался он!» Добравшись до ворот высоких, Что Аугсбург хранили, Четверку встретили мужчин, Те тело выносили. «О милые, на землю вы Носилки опустите. Ах, верно, карие глаза, Вы под покровом спите, Вы сердцу были всех милей, Но верить в то не смели, Когда б Господь вас сохранил, То взял бы вас к себе я. Ты смертью злою умерла, Так лучше б я не жил». Он вынул гладкий острый меч И в грудь себе вонзил. «О нет, о нет, мой господин, К чему еще страданье? Ведь многим парам суждено В сей жизни расставанье». «Могилу вырой глубже нам У пары скал высокой, Чтоб в жизни той проснуться мне С любимой кареокой». Она на кладбище лежит, А он – самоубийца. Но четверть года лишь прошла, Над ним расцвел вдруг лилий цвет, И рассказали лепестки: На небе им разлуки нет. Генришка Конрад, писака в кузовке
Из «Брагура» Пошел раз писарь погулять, На рынок вышел щеголять. Генришка Конрад, писака в кузовке. Сказал он: «Милая, привет! Поспишь со мной сегодня, нет?» Генришка Конрад, писака в кузовке. Она: «Приди сюда опять, Как только муж мой ляжет спать». Генришка Конрад, писака в кузовке. И вот – писака тут как тут За пять до полночи минут. Генришка Конрад, писака в кузовке. Она: «С тобой не стану спать, Ты в кузовок пока мой сядь». Генришка Конрад, писака в кузовке. Писаке кузов тот не очень Идет для проведенья ночи. Генришка Конрад, писака в кузовке. Ему охота в небо взвиться, Но ни коня нет, ни возницы. Генришка Конрад, писака в кузовке. Она на крышу его тянет, А он как сверху наземь грянет. Генришка Конрад, писака в кузовке. Пребольно на бедро упал, Сказал: «Чтоб черт тебя побрал!» Генришка Конрад, писака в кузовке. «Ах так, проваливай злодей! Я грубых не люблю людей». Генришка Конрад, писака в кузовке. Дал писарь гульден золотой, Чтоб я не пел вам песни той. Генришка Конрад, писака в кузовке. Песня жнецов Католическое песнопение Есть в этом мире страшный жнец, Что всем пророчит злой конец, Свой нож он точит И скоро захочет Скосить нас под корень, Тот день будет черен. Прячься, чудесный цветок! Что ныне юных сил полно, Косою завтра сметено: Нарциссов цветенье, Лугов украшенье, Чалмы гиацинта И трав лабиринты. Прячься, чудесный цветок! Цветов бессчетный миллион Серпом на гибель осужден: И лилия с розой Дрожат под угрозой, И рябчиков главы Падут величаво. Прячься, чудесный цветок! Верóники небесный свет, Тюльпанов нежных разноцвет, И красные маки, И желтые злаки — Все в землю уйдут, Надолго уснут. Прячься, чудесный цветок! Лаванды синь, и розмарин, И роза, гордый властелин, И лилии чистые, И астры лучистые, Фиалки, пионы — Одни всем законы. Прячься, чудесный цветок! Но, смерть, тебя я не страшусь, Пусть под косою окажусь, Ведь тех, кого скосят, На небо уносят, В заветные кущи, Где жив Вездесущий. Радуйся, чудный цветок! |
