Прислуга Устный фольклор, собранный среди хайльброннских ущелий доблестными усилиями господина А. Б. Гримма, гейдельбергского студента, которому мы обязаны и некоторыми другими песнями На Рейне жил да был маркграф, Трех дочерей он воспитал, Двух выдал замуж, а потом Навек забылся крепким сном. И младшая пошла к другим: «Нужна ль прислуга вам двоим?» «Ах, девица, да ты нежна, Ты, знать, с мужчинами дружна». «Ах, нет, ни с кем я не дружу, И честно я вам послужу». За завтрак, ужин и обед Она работала семь лет. Семь лет прошло, и вот она Однажды сделалась больна. «Скажи, больная, не таи, Родители-то кто твои?» «Отец маркграфом рейнским был, Меня последней народил». «О нет! о нет! не верю я! Ужели ты сестра моя?» «Не хочешь верить мне пока? Взгляни на вензель сундука. Я с ним пришла семь лет назад». Померк сестрицы старшей взгляд, Бегут уж слезы по щекам. «Скорей вина несите нам! Ах, милая моя сестра!» «Вина не надо, мне пора, Мне нужен только сундучок, Чтоб в землю поместиться мог». В счастья час ты вспомни обо мне Устный фольклор Он Стоит мне пуститься в путь-дорогу, На меня вовсю народ глядит, Слез унять не в силах я, ей-богу, Только ими сердце говорит. Ах, нередко мы вдвоем сидели, Ночи проводили до утра, Засыпать мы вовсе не хотели, Шла у нас любовная игра. Спойте, музыканты, и сыграйте Песню о невиданной любви, Звуками то чувство передайте, Мне ж пора в далекий путь идти. Музыканты Ах, теперь печаль со мной навеки Об одном любимом человеке, С нею мне вставать и с ней ложиться, С нею будет сердце мое биться. Она О, луга, и вы, вершины гор, До каких нас разлучили пор? Солнце, небо, полная луна, Я навек в печаль погружена. Музыканты Ах, теперь печаль со мной навеки Об одном любимом человеке, С нею мне вставать и с ней ложиться, С нею будет сердце мое биться. Она В счастья час ты вспомни обо мне, В горя час шли беды все ко мне, Радость я едва ль смогу унять, Если ты мне о себе дашь знать. Он О, высокие вершины гор, Вам она еще подарит взор, Вам стоять там до скончанья дней, И лишь я останусь близок ей. Тангейзер Из «Горы Венеры» Корнманна, перепечатано в «Блоксберге» Преториуса (Лейпциг, 1668) Хочу начать я песнь свою, Тангейзера прославить, Как он, доверившись чутью, Венеру смел оставить. Он рыцарем был хоть куда, Был до чудес охочим, К Венере под гору ходил И к дамам ее прочим. «Тангейзер, дороги вы мне, Меня не забывайте, Вы поклялись мне верным быть, Измен не затевайте». «Венера, клятв я не давал, Не соглашусь я с вами, От вас я слышал шквал похвал. Господь – судья меж нами». «Тангейзер, верить ли ушам? Останьтесь здесь со мною, Подругу верную я дам, Что станет вам женою». «Коль я когда-нибудь женюсь Не по совету сердца, Закроется за мною в ад Навек тугая дверца». «Об аде ты заговорил? Смешны твои мне речи! К устам пылающим прильни И обними за плечи». «Не прикоснусь до ваших уст, Не жду от них спасенья. Позвольте, милая, мне в путь Идти без промедленья». «В какой вы путь спешите так? Нет, вас не отпущу я! Тангейзер, милый, что за грусть? Я жажду поцелуя». «Да, жизнь моя теперь грустна, Уйти пора настала, Дай отпуск, нежная жена, Любви мне плотской мало». «Тангейзер, слышать не хочу! Должно быть, вы не в духе. Сейчас вас лаской излечу, Любви дам на поруки». «От этих ласк печаль берет, А дух вполне мой крепок, Чертовски жен красив народ, Но больно крюк их цепок». «Тангейзер, вы меня бранить Задумали как будто, Еще средь нас вам долго жить, Умерьте гнев минутный. Коль отпуск, верно, нужен вам, Оставьте стариков, Идите по своим делам, Сыщу вам стол и кров». Тангейзер вышел из горы В тоске и покаянье: «Отправлюсь-ка в почтенный Рим Я к папе на свиданье. Пойду с душою легкой в путь, Господь придаст мне силы, Урбан утешит как-нибудь, Грех снимет до могилы. Духовный отче мой, Урбан, В грехах своих я каюсь, Что в жизни совершил своей, На милость полагаюсь. Год целый жил я под горой С Венерой и другими, Прими меня и успокой Надеждами святыми». У папы жезл древесный был, Чтоб мог он опираться: «Коль жезл сухой мой пустит лист, Грехи твои простятся!» «Я меньше года проживу Средь бренной сей юдоли, Но покаянье принесу, Не зря мы Бога молим». Сказавши это, он ушел Из Рима в горькой муке. «Мария, Мати, снова мне С тобою быть в разлуке. Так снова под гору вернусь, Останусь там навеки, Там, у Венеры на руках, Господь смежит мне веки». «Привет тебе, Тангейзер мой! Ждала тебя я долго, Вспять воротился мой герой, Вняв сердцем чувству долга». У папы жезл на третий день Покрылся вдруг листвою, К Тангейзеру он шлет гонцов, Но тот уж под горою. В пещеру вновь певец сошел И там вовек пребудет, Пока глас трубный в Судный день От смерти не пробудит. Отцы святые, вы мирян С доверьем принимайте, Коль исповедаться хотят, Грехи им отпускайте. |
