– Да, ты, пожалуй, прав! – согласилась государыня под печальный вздох Дворковича. Он уже явно размечтался, что его проблема, какой бы она ни была, решится вот так просто и легко. – Да только не слишком ли рано ты девочку замуж выдаешь?

Я от этих слов вздрогнула. Если судить по внешнему виду, то мне лет тридцать пять, не меньше. Это что, для брака рано? Я осторожно покосилась в зеркало, которое висело на ближней стене, и чуть не завизжала от восторга. Из-за стекла на меня смотрела прежняя Анна двадцати двух лет отроду. Кожа на лице натянулась и порозовела. А морщинки все разгладились. Похоже, не последнюю роль здесь сыграла андижанская полька-поика. Интересно, если я регулярно буду ее танцевать, насколько смогу продлить свою молодость?

– Ей уже двадцать два, – с гордостью сообщил Стрешнев-старший.

– Хорошо, – согласилась императрица. – Для замужества в самый раз. Не будет как её тетка в женихах копаться и выбирать, который лучше. А когда свадьба? Я обязательно буду среди гостей!

Мужчины растерянно переглянулись между собой. Я еще и согласия не дала, а тут уже дату спрашивают. Антон на секунду зажмурился, словно боялся. Но это оказалось обманчивым впечатлением. Он просто подсчитывал в уме даты. А затем уверенно назвал ближайший выходной:

– Двадцатого числа в церкви святого Антония в три часа после полудня!

– О, самая популярная церковь! – Анна Константиновна кокетливо обмахнулась веером. – Я обязательно буду! Так всем и передайте.

А затем без перехода уточнила:

– Сева, я ухожу. Ты со мной или останешься?

– Останусь, – с кислой миной ответил Дворкович. – Я ещё не все дела решил.

– Не задерживайся долго! – она погрозила ему пальчиком и добавила:

– Ты же знаешь, как я не люблю скучать!

Махнула тяжелой юбкой из золотой парчи и удалилась с поистине королевским достоинством, гордо неся свою аккуратную головку, украшенную белым флердоранжем с бриллиантовыми глазками.

И что это всё означало? Наш Севочка стал любовником императрицы, если судить по ее жестам?

Виктор Алексеевич не придал значения этому диалогу. Его сейчас заботило совсем иное:

– Тоша, позволь так тебя называть, ты как собрался выбивать место на ближайшую субботу? В святом Антонии места за два года занимают!

– Я думаю, что нам Анна Константиновна поможет. Нет, я даже в этом уверен! – ответил тот под удивленным взглядом Стрешнева.

– А то, что я готова за тебя замуж выйти, тоже уверен? – недовольно фыркнула я. Все же события развивались не по моему сценарию.

– Ты против? – искренне, как мне показалось, удивился он.

– Анечка, у тебя теперь лишь два выхода: либо Всеволод, либо Антон! – отец опасливо покосился на Дворковича, похожего на нахохлившегося воробья, который стоял неподалеку. – И выбор, думаю, очевиден. Или я ошибаюсь?

– Вот этому молодому человеку предстоит очень и очень многое мне объяснить! – я бесцеремонно ткнула пальцем в грудь Ягру. Он же молниеносно поймал мою руку и поцеловал запястье с той стороны, где билась голубая жилка, пуская по моему телу море мурашек. Затем посмотрел исподлобья и прошептал:

– Всё что угодно, до мельчайшей детали!

– Хорошо, молодежь, с вами, но пора бал закрывать! Ещё полчаса гостей не выгонишь, и они останутся здесь ночевать, – развернулся в сторону бального зала Виктор Алексеевич и пошел выпроваживать гостей. А Всеволод неожиданно подошел к нам с Антоном и с поклоном попросил у моего жениха:

– Антон Павлович! Дозвольте мне переговорить с вашей невестой наедине!

– Дорогой мой, а не слишком ли вы многого просите? Я вас с ней наедине не оставлю ни под каким предлогом! – Ягр ревнивым петухом выпятил грудь колесом, стараясь показать своё преимущество сопернику.

– Тоша, – как мне понравилось это уменьшительное имя! Его можно произнести с такой издевкой, что он десять раз пожалеет, что женится на мне! – Я лучше поговорю под твоим приглядом, чем ночью буду вести диалог с белыми волками. Тебе так не кажется?

Дворкович покраснел, когда я упомянула волков. Ему не нравилось упоминание про белый цвет. Но что есть, то есть. Для черного ему как минимум нужно наркотики бросить.

– Антон Павлович, я же не прошу полного уединения. Мне бы с Анной Викторовной просто под куполом безмолвия переговорить!

Аргументы оказались весомыми, и Ягр согласился. А я еще несколько секунд соображала, кто такая Анна Викторовна.

Купол безмолвия устанавливал сам князь Ягржемский. Дворкович не возражал. Скорее всего, я так думаю, он просто этого не умел, или голубоватая пелена, образовавшаяся вокруг нас, отнимала слишком много магических и обычных сил. А у наркомана их просто-напросто не было.

Я оглянулась на Антона, чтобы посмотреть, где он, и с каким настроением за нами будет наблюдать. Мы со Всеволодом присели на диван, а Ягр прислонился спиной к широкому подоконнику, сложил руки на груди и всем своим видом выражал полное безразличие. И лишь от моего пристального внимания не утаилась тоненькая и практически незаметная ниточка, которая тянулась от купола к его уху. Просто так наедине с Дворковичем он меня побоялся оставить. Или же это любопытство и ревность победили? Хорошо, с этим позже разберемся.

– Сева, что вы хотели? – высокомерный и чванливый потомок знаменитой аристократической фамилии выглядел сейчас жалким, с потухшим взглядом. По его лбу катились крупные капли пота, которые он промокал не очень чистым носовым платком.

– Анна, мне нужна ваша помощь! – произнес он прямо по Станиславскому. Нет, труды великого режиссера я не читала. Просто мне так показалось. – Я умираю. Помогите отойти в мир иной со спокойным сердцем и душой!

Судя по его виду, было достаточно хорошенько приложить его чем-нибудь тяжелым по лбу, и отправка в иной мир будет обеспечена. Только желал он явно другого. И следующие слова Дворковича это подтвердили:

– Я уже не могу спокойно смотреть на старуху. Я ее просто не хочу, но не знаю, как избавиться.

Старуху? До меня не сразу дошло, что имелась в виду императрица. Несмотря на полноту, выглядела он лет на тридцать пять. Однако сколько ей реальных лет? Насколько магия омолодила Ее Величество? Я подняла глаза и посмотрела на Ягра. Он отрицательно качал головой. Я кивнула в знак того, что поняла. Абсолютно с ним согласна. Кто даст гарантию, что Сева не её шпион? Нужно же прощупать родственницу, которую неизвестно где носило столько лет.

Сева словно прочитал мои мысли, а может, и прочитал. О всех возможностях оборотней я точно не знала. А он торопливо заговорил:

– Вы не подумайте, я на Анну не шпионю. Я её тихо ненавижу. И знакомство завел лишь из-за вас, – он потер шею рукой. – Буду предельно откровенен. Я – наркоман. И за дурь готов жизнь отдать. А вот всего остального мне в принципе не надо. Богатство если и нужно, то лишь для того, чтобы её покупать. А секс – я давно забыл о такой потребности. И сейчас большая мука хоть что-то из этого вспомнить. А этой старой дуре безумно нравится, что я долго возбуждаюсь и еще дольше кончаю.

Глаза Антона, насколько я могла разглядеть, налились кровью, а руки сжались в кулаки. Он был готов ринуться к нам, разрушив купол. Но я ещё не дослушала исповедь Дворковича, которая могла оказаться очень и очень полезной! Поэтому попыталась увести разговор в более безопасное русло:

– Сева, извольте не посвящать меня в столь интимные подробности. Предполагаю, что к делу они отношения не имеют! – поморщилась я в ответ и пару раз обмахнулась веером, который успела забрать у Антона.

– Согласен, прямого отношения не имеют. Но я просто хотел описать вам степень моего отчаяния. Я знал, что вы – вышивальщица и менталист, – странно, про ментальные способности я сама только ещё начала догадываться, а в действии, по большому счету, ещё ни разу не использовала. А он уже знал!

– Допустим! – усмехнулась в ответ. – И какая помощь нужна наркоману от менталиста? Неужели вы думаете, что я могу помочь вам с дурью? Тогда вы глубоко ошибаетесь.