– Присаживайтесь! – князь махнул рукой в сторону дивана. Ягр сел на него и выжидательно посмотрел на меня. И тут во мне что-то взыграло! Что послужило переменой его настроения? Что я оказалась дочерью практически второго лица в государстве? Дудки, нас этим не возьмешь. И я гордо проследовала к одиноко стоящему в углу креслу. Стрешнев занял второе, стоящее ближе к центру кабинета. Ягр сурово сдвинул брови и буквально обжег меня взглядом. А я вопросительно приподняла бровь: «В чем, мол, дело? Чем его светлость недовольны?».

– Нюрочка, ты нам чайку плеснешь? – попросил князь. – Я так мечтал, что это будет делать для меня Наташа. Но из твоих рук принять чашечку чая не менее приятно. Она все такая же красивая?

А для меня вдруг многое встало на свои места. Я всегда удивлялась, откуда у мамы аристократическая выправка и невозмутимость. Она всегда умело прятала свои эмоции. Многим мама казалась холодным человеком. Я однажды слышала, как после смерти папы один потенциальный, но неудачливый ухажер бросил ей в сердцах:

– Наташка, ты не женщина, ты жаба болотная!

Я еще тогда возмутилась, что жабы живут не в болотах, а в городском парке и у нас на даче. Мама же тогда ничего не ответила, а ночью я слышала, как она плачет в подушку. И разливать терпкий напиток у нас в доме было целой традицией. Мы крайне редко пили чай из пакетиков. Мама всегда заваривала его в красивом чайничке, предпочитая травяную заварку, которую готовила сама, и после обеда разливала нам божественно пахнущий напиток по тонким фарфоровым чашкам.

– Анька, вы олигархи? – спрашивала меня школьная подруга Марьяна. И на мой немой вопрос поясняла:

– У нас такие чашки стоят в шкафу. Бабуля их разрешает лишь по большим праздникам доставать. А вы каждый день пользуетесь!

И я, конечно, разлила чай. За столько лет научилась делать это. Князь благодарно кивнул, поднес чашку к носу, вдохнул аромат и сказал:

– Из твоих рук даже пахнет по-другому!

А дальше мы пили молча. Каждый не решался начать разговор. Наконец я не выдержала:

– Виктор Алексеевич, как так вышло, что мой папа вовсе и не папа? Почему вы утверждаете, что именно вы мой отец?

Он поставил чашку на стол, несколько секунд помолчал, видимо, собираясь с мыслями, и всё же ответил:

– Потому что Наташа была моей женой и носила под сердцем моего ребенка. И когда искровцы попытались совершить государственный переворот и меня упрятали за решетку, я передал Костику записку, чтобы он уехал из России и увез Наташу с собой. Я знал, что он ее тоже любит. Но он никогда в открытую не проявлял своих чувств. В первую очередь, это был её выбор, и он его уважал. При этом я знал, что никто иной не позаботится о моей жене и ребенке так хорошо, как мой младший брат.

Искровцы… В нашей истории тоже было нечто подобное. Только результат получился совсем иным.

– А почему вы ни капли не сомневались, что я ваша дочь? Не проверили моих документов?

– А кем может оказаться девушка с лицом моей возлюбленной, которую я никогда не забывал, и моими глазами? – рассмеялся он. – Я же менталист. Прости, но в момент, когда ты с таким восторгом разглядывала портрет матери с Константином, я не выдержал и прочитал все твои мысли и эмоции.

– Тогда почему мама на портрете с папой, а не с вами? – мой вопрос вызвал у князя раздражение. Он вздохнул, дернул плечом, но ответил:

– Его писали для сыщиков в первую очередь, когда они искали вас. Двадцать лет назад магшетов еще не было, как и магснимков тоже. А когда я прекратил активные поиски, просто повесил его в галерею. Но ты не подумай, на чудо я не переставал надеяться. Кстати, какой у тебя дар?

– Я вышивальщица, – сообщила впервые с некоторой гордостью.

– О-о-о! Поздравляю, – улыбнулся в ответ князь. – Чувствуется влияние Костика. Он был портным и передал тебе свою частицу. Она наложилась на наш ментальный дар и вышло то, что вышло.

– А что делает портной? – папа в моих воспоминаниях никак не вязался с этой древней профессией. Я однажды попросила помочь его пришить бахрому к сценическому костюму. В итоге получила нечто невообразимое плюс две сломанных иголки. Мама еще тогда посмеялась:

– Сила есть, ума не надо!

Вопрос я задала Ягру. Он умел хорошо и привычно для меня объяснять непонятные вещи в этом мире.

– Нюрочка, а ты где училась, что не знаешь таких элементарных вещей? – нахмурился князь.

– В Чебоксарской полицейской академии, – вместо меня ответил Антон. – Проверить бы их надо, Виктор Алексеевич, почему студенты выходят с такими пробелами в знаниях!

Ягру не понравилось мое пренебрежение, и он таким способом, скорее всего, решил слегка так отомстить.

– При чём здесь академия! – возмутилась я в ответ. – Антон, ты же знаешь, что у меня сильная амнезия. Я просто многого не помню! Кто такие портные?

Я сделал особое ударение на последние слова. Князь вздохнул, пожевал губу и произнес:

– Люди, умеющие разрезать и сшивать пространство.

Разрезать и сшивать пространство?

– Это получается, они могут ходить между мирами? – уточнила на всякий случай.

– Почему между мирами? – удивился князь. – Они перемещаются по материкам и странам…

И вдруг он нахмурился, тряхнул головой, поднял удивленные глаза на меня и спросил шепотом:

– Нюрочка, ты хочешь сказать…

Я решила, что лучшего момента и не придумать. Потом объяснять будет очень сложно.

– Да, мы с мамой живем в другом мире. У нас также Россия, да только история развития её несколько иная. И Чебоксарскую полицейскую академию я заканчивала там, – затем подумала несколько секунд и добавила:

– И у нас совершенно нет магии, – после своих слов я замерла в ожидании реакции мужчин.

Они оба сидели, застыв на своих местах и смотрели на меня во все глаза. Первым отмер Стрешнев:

– Нет магии? А ты утверждаешь, что обладаешь даром вышивальщицы? – уточнил он. – Теперь я понимаю, почему вас так и не нашли ни я, ни искровцы. Хотя очень старательно искали.

– Он у нее здесь лишь проявился, – покачал головой оживший следом Ягр. – А я всё удивлялся, как о таком мощном даре можно не знать? И вообще…

Продолжать он не стал, снова задумавшись и что-то соображая и переваривая в своих мозгах. Вот только пусть снова попробует от меня отказаться! Я ему точно глаза выцарапаю. Или спину раздеру? Это меня уже куда-то не туда понесло. Хи-хи.

– Антон, ты что-то хотел еще сказать? – выгнув темную бровь, князь внимательно смотрел уже на моего работодателя. Я поняла, что он еще тот манипулятор в хорошем смысле этого слова. От его внимания ничего не ускользает, и он доводит начатое до конца.

– Да, – кивнул Ягр. – Я все удивлялся, что Анна не знает элементарных вещей, но владеет уникальной методикой сыскного дела. У неё в голове есть четкий план работы, она быстро соображает, что зачем следует.

– Ты работаешь? – удивился отец. Ответил за меня Антон:

– Да, мы вместе работаем в моем сыскном агентстве. И сейчас расследуем одно очень запутанное дело. И, честно говоря, оно-то и явилось причиной, почему мы пришли к вам.

– А вот с этого места поподробнее! – потребовал князь и махнул рукой. А я с удивлением заметила, что нас окутало какой-то голубоватой пеленой. Видя мой недоуменный взгляд, Виктор Алексеевич пояснил:

– Я купол безмолвия поставил. Все же в доме идёт бал. Бродит много посторонних личностей. Мало ли кого сюда занести может.

Классная штука! Нам бы так! Пришла к следователям, махнула рукой и отматерила их от всего сердца. И пусть потом доказывают, что там что-то было. Свидетелей нет, записи нет. И я не при чем. Приснилось им все, Игорь Панфилович! Хотя какие следователи? Судя по настроению князя, он хоть сейчас готов перепрыгнуть через миры и отправиться за мамой. И вряд ли останется в той России.

Ягр же неспешно и обстоятельно начал рассказывать о деле Дворковичей. А Стрешнев задавал очень толковые и уместные вопросы, словно сам варился в этой каше. Я же с интересом следила за разговором мужчин.