И ушла. Беззвучно, словно призрак.

«Кто бы мне самому пообещал что-то успокоительное, пусть даже излишне честное… ах, мечты, мечты, где ваша сладость?

Но лучше всё же не спать — и готовиться.

К худшему».

…спустя ещё примерно полтора часа вдали дробно затрещало. Похоже, организовавшись и расчистив подходы от трупов сородичей, змеелюды предварили атаку бросками гушрусов. Вполне разумный ход: при помощи подавляющей численности атаковать с дистанции, истощая оборону и вынуждая защитников отступать.

Мийол сидел и медитировал.

Обороняющиеся (в основном гномы, как наиболее защищённые от ядов, хорошо знающие этого противника и спаянные армейской дисциплиной) не стали удерживать позицию, заведомо проигрышную. Они отошли в глубину тоннелей — туда, где многократно превосходящее число нагхаас не играло особой роли, а вот качественное превосходство в оружии и броне (не говоря уже о выучке и индивидуальной силе бойцов) делало прямой штурм безнадёжным занятием.

Ну, или хотя бы очень дорогостоящим.

Змеелюды ничуть не хуже умели бороться с типичной гномьей тактикой. Для начала они вышибли сдвоенными, особо мощными взрывами ворота поселения. И основные, и боковые. После чего низкие, покорные воле своих командиров, принялись цеплять на себя объёмные вьюки и живой волной побежали на строй низкорослых Воинов подземелий. Во вьюках в основном лежали камни и добавленные для объёма ветки, а не взрывчатка — но гномы поневоле должны были расходовать магию своего оружия на всех атакующих, ибо пропустить к строю ктаршрусов означало понести неприемлемые потери.

Мийол продолжал медитировать.

Демонстрируя завидную выучку, обороняющиеся сменяли ряды. Передние, отстрелявшись и потратив не более половины ёмкости накопителей, чётко, словно долго репетировали, отступали в тыл, где, рассредоточившись по оптимальной площади — с учётом локальной плотности потока Природной Силы, разумеется — ждали восполнения заряда. Их место в авангарде занимали гномы, чьё оружие пришло в полную готовность. Твёрдой рукой направляя его на атакующих, они раз за разом выкашивали низких. А те пытались забросать строй гушрусами, протащить поближе уже не поддельные, а настоящие тяжёлые бомбы…

Бесполезно. Гномья выучка и дорогостоящее магическое оружие успешно одолевали массу презирающих смерть змеелюдов с их дешёвой взрывчаткой. Тела павших уже завалили тоннель до середины, образовав настоящую баррикаду — и нагхаас принялись двигать её к врагу, переваливая трупы с тылового «склона» на передовой.

Один из ветеранов, заняв место в переднем ряду, Усилился кратко. На считанные секунды покинув строй, он одним могучим толчком, аж крутанувшись на месте, швырнул поверх чужой баррикады хегтам-шрус, заряженный не обычной, а алхимической взрывчаткой. На дальней от него стороне тоннеля, скрытой за баррикадой, громыхнуло. Каменные осколки с визгом и свистом полетели во все стороны (ну, кроме гномьего строя — его прикрыл тот самый вал из тел низких).

На время подобный ход ослабил напор нагхаас… лишь на время. Малое.

Очень скоро мясорубка штурма возобновилась, не давая защитникам расслабиться.

Между тем снаружи холма, что дал поселению имя, примерно в полутора десятках точек, выбранных как наиболее удобные, нагхаас вгрызались в землю при помощи когтей низких, инструментов и взрывчатки. Им требовались свои, никем не защищаемые проходы в Лагерь-под-Холмом — и привычная работа совершалась стремительно.

Что-что, а прокладывать шахты, штреки и тоннели змеелюды умели отлично.

Мийол медитировал, не отвлекаясь на мысли о происходящем.

За потемнением пришла настоящая ночь, но никто не обратил на это внимания. Всё так же давили на оборону, рыли новые тоннели и разбирали завалы в старых тоннелях змеелюды; всё так же стойко держались под напором гномы, пользуясь своей несравненной выносливостью; бойцы людей и алуринов ждали своего часа, кое-кто из них даже завалился спать, словно так и надо (хотя сон большинства вышел отнюдь не спокойным и глубоким, на фоне громыхающих взрывов-то). Гражданские, бессильные что-либо предпринять, вели себя по-разному: кто тоже пытался уснуть, кто нервно метался по своим углам, кто глушил страхи доступными средствами — сексом, выпивкой, а то и вообще курением фишле…

Призыватель медитировал. Этого занятия ему могло хватить ещё очень надолго, потому что к двум активным боевым призывам он добавил третий — и тем самым снова опустошил свой резерв, лишь на краткий срок почти наполнившийся.

В качестве третьего Мийол выбрал Громового Льва Оцепенения. По многим причинам. Да и на усиление не поскупился, вложив в призыв более семи сотен условных единиц, словно в полноценного младшего зверодемона. То, что усиленный призыв и на поддержание своё ману жрал усиленно, мага беспокоило мало. Не та ситуация для экономии, совсем не та!

К осветлению, когда судно фальшивой стабильности треснуло вдоль всего днища и начало стремительно тонуть, призыватель успел восстановить лишь немногим более половины резерва.

…перелом ознаменовала тишина.

Мийол не сразу понял, что именно его насторожило, но даже в центре глубокого, сложного покоя восстановительной медитации, наполненного сосредоточенной активностью, осознал: что-то не так. Что-то изменилось.

Но что?

Найти ответ на вопрос он не успел, его принесла в готовом виде Шак, поспешно и шумно (вопреки своей привычной беззвучности) ворвавшаяся в его убежище:

— Учитель! Хватит сидеть, пора действовать!

— Что случилось?

— Прорывы, — прорычала алурина скорее со страхом, чем с гневом. — Змеелюды внутри!

— Как?

— Приближённые.

— Как?! — повторил он, вставая и выпрямляясь во весь рост. С некоторым трудом. Благодаря правильной циркуляции праны, которую Мийол не забывал поддерживать, рассматривая это как часть общей медитации и полезную тренировку, тело его не затекло — но ошеломляющая новость тянула к земле, лишала сил, исподволь подтачивала волю.

В самом деле: как нагхаас ухитрились?!

— Приближённые сделали свой ход. Усыпили бдительность монотонными атаками низких, а потом… я была у главных ворот, когда они атаковали. Гномы… они просто замерли, оцепенели. И когда приближённые ворвались, руша оборонительный порядок — валились, словно куклы. За ними волной хлынули средние. Я не стала ждать, чем всё кончится, я…

— Клофартан распылила?

— Да! Первым делом! Но контролировать не стала, побежала сюда.

— Ясно. Идём.

Чтобы спустить по лестнице Громового Льва Оцепенения, пришлось привычным усилием временно уменьшить его размеры и вес. А внизу…

— Господин Хантер, — шагнул навстречу Круглый, кланяясь необычайно глубоко. — Прошу вас… я буду полезен, я…

За спиной хозяина гостиного дома выстроилась небольшая толпа с вьюками и сумками. При появлении мага также дружно согнувшаяся — да так и оставшаяся согнутой. Подростки обоих полов, женщины с детьми и младенцами, пара стариков, однорукий калека — общим счётом, если считать с Круглым, десятка полтора или даже два.

— Нет нужды в просьбах, — вздохнул Мийол. — Сделаю, что смогу. Следуйте за нами.

— Только не разбредайтесь, — добавила Шак. — Я лишь эксперт, поэтому моя защита от яда растягивается только на двадцать шагов.

Свои способности она приуменьшала, но призыватель не стал её поправлять.

— Господин Хантер! — Круглый распрямился во все свои великанские четыре локтя, бросил быстрый, полный вины взгляд на алурину. Снова посмотрел на «господина». — Обещаю вам…

— Нет нужды в словах, — короткая отмашка рукой. — Идём.

И они пошли. Однако уйти далеко не успели.

…на эту особенность нагхаас маг уже обратил внимание. Не мог не обратить.

Молчаливость.

Низкие шли в атаку, терпели ранения и умирали так, словно голосовых связок не имели вовсе. Дышать они дышали, как всякие позвоночные, притом иногда с шумом и усилием — но не хрипели, не рычали, не выли и не кричали. Средние от них в этом плане не отличались ничем. И приближённые, как выяснилось, тоже.