— Теперь хоть понятно, зачем ты его от нас прятала.

— Кульми…

— А что сразу — Кульми? Может, я похвалить твой выбор хочу!

— Кульми.

— Молчу-молчу.

— Это вовсе не обязательно, — улыбнулся Мийол. — Правда вот, сомневаюсь, что мне будет так уж просто похвалить в ответ выбор подруги моей подругой.

— Что ж так? Неужели слов не найдётся на мою ослепительную изумительность?

— Слова-то найдутся, да только истолкованы могут быть двояко и превратно. Потому иной раз мудрее промолчать.

«Подруга подруги — не моя подруга, хех».

Внешне и со стороны Кульми казалась невзрачной. Невеликий рост, кривоватая фигура… эх, да что там — прямо говоря, бедолага имела пропорции, что приближали её чуть ли не к горбуньям. Торс без выраженной талии, грудь как бочка, короткая шея… похоже, сказалась не то родовая травма, не то младенческая хворь. Хотя большие, прозрачно-карие глаза её, опушённые длинными и густыми ресницами, определённо смотрелись хорошо; да и лицо в целом имело правильные, классические пропорции, вдобавок подчёркнутые умело наложенной косметикой.

Но комплексовать насчёт внешности Кульми аун-Лагор не собиралась совершенно. И уже после минуты общения живой, лёгкий, иронично-саркастичный характер её заставлял напрочь забыть о любых дефектах внешности.

— А это Санхан.

— Приятно познакомиться, — кивнул Мийол.

— Мне тоже, многоуважаемый, — неожиданно низкий грудной голос с лёгкой хрипотцой, полноценный, хотя не особо церемонный полупоклон.

Внешность второй подруги Элойн, явно более флегматичной и отчуждённой, стояла куда ближе к канонам красоты. Пожалуй, ближе, чем у самой рыжей. Серые глаза, русые волосы (правда, не особо густые и обрезанные до короткого каре), изящная фигура чуть выше среднего роста. Если что могло выделить Санхан в толпе, так это необычно тёмный оттенок кожи. Карие глаза Кульми, довольно тёмные — и те выглядели светлее на пару тонов.

— Я — Гальд, — представился, поборов лёгкий приступ застенчивости, последний неофит. Для чего ему потребовалась стимуляция от Кульми, пихнувшей локтем своего… да: по всей видимости, своего парня.

— Вот и чудненько! — чирикнула кареглазка. — Куда пойдём заливать горе?

— Почему сразу горе? — хмыкнул Мийол. — Напротив, всё отлично. Я — уже час как базилар, Элойн — полчаса как мой ассистент. Можно праздновать.

— А? — Гальд.

— Базила-а-ар?! — Кульми. — Это как?

— Путём прохождения экзаменации, как же ещё?

— И каковы ваши оценки? — аж воспылала она, подаваясь вперёд.

— На теории, с учётом небольшого скандальчика: у меня — приемлемо…

— Скандальчика? Мы жаждем подробностей!

— …у неё — сильно. По малой практике — отменно у обоих, мы парой сдавали. Ну и самая последняя оценка — отменно… и слабо.

— Хорошо быть подмастерьем, — заметила Санхан.

— Подмастерьем? — Гальд моргнул. И как-то съёжился.

— Ты ему не сказала? — Элойн.

— Не сказала, — Кульми, с лёгким нажимом. И грустновато, нехарактерно для неё. — Да что там, всё равно же… так, — моментально взбодрившись. — Где празднуем?

— Можно напоследок завалиться ко мне, — предложил Мийол. — Закуски-заедки остались, места для пятерых хватит — я один обитаю.

— Тогда вперёд!

По пути, приобняв Элойн, призыватель шепнул:

— Что там за история с Гальдом?

— Обычная история, — ответила она ничуть не громче. — Гальду уже двадцать семь, а он всё ещё неофит-эксперт. Типичный «застрявший», да ещё и не особо талантливый. То есть, конечно, он не подаёт виду, но…

— Понятно.

«Смирение смирением, привычка привычкой, а наблюдать воочию более даровитых магов и слушать об их успехах всё одно неприятно».

Мийол за последнее время насмотрелся на недосягаемые вершины. Ну, мэтр Кемват — это ещё ладно, там случай особый. Но общение в «Словесности сорока веков» тоже обогатило опыт и поубавило вздутие самомнения, которое призыватель приобрёл как бы против воли, незаметно.

Особенно эффективен в плане терапии того самого, х-хе, вздутия оказался Амаллето ян-Кордрен по прозвищу Орлёнок. Ровесник Васаре, но притом уже базилар Сарекси, уверенно справляющийся с пилюлями четвёртого класса, щеголяющий четырёхцветной — чёрно-рыже-пепельно-синей — шевелюрой, что недвусмысленно намекало на соответствующий этап развития кланового сигила. И ладно бы этим дело ограничивалось!

Уж на что Мийол не жаловался на память, но Орлёнок умудрялся цитировать наизусть добрых полтысячи классических текстов (а прочёл, по его же словам, около двух тысяч… то есть практически на порядок больше, чем успел за свою жизнь призыватель). Экстраординарный ум глубокоуважаемого Амаллето заставлял Мийола ощущать себя не так, чтоб тупым — но несколько медлительным и средненьким. Не выдерживающим конкуренции. А Орлёнок вдобавок отличался недосягаемой элегантностью манер и одеяний, естественной благосклонной снисходительностью к нижестоящим и почтительным достоинством перед лицом вышестоящих, живым интересом ко всему доселе неизведанному…

…и лёгкой завистью к своей старшей сестре, которая, по его же словам — недосягаемый для него образец совершенного дитя Кордрен, на фоне которой его собственные таланты меркнут, как свеча подле костра.

«Нет, я знал, что в Рубежных Городах не буду особо выделяться и вообще займу довольно посредственное место в пищевой пирамиде. В конце концов, кто я такой, чтобы дерзать хотя бы в малом сравниться с мастерами магии? Никто.

Личинка, птенчик неоперённый, малый росток в тени могучих исполинов!

Но чтобы вот аж настолько… чтобы даже среди ровесников своих теряться где-то в серой массе из середины списка… ну ладно, пусть даже не просто середины, а из верха середины…

Велика же вершина впереди. Ох, сколь велика!

Но тем почётнее выйдет восхождение, что совершить его — труд, не каждому посильный».

— Пятый этаж? Неплохо устроились.

— Это временно, — откликнулась Элойн на реплику Кульми, полуобернувшись и продолжая подниматься по лестнице. — Завтра мы переселяемся в отдельный мезонет. С площадкой для медитаций, персональной лабораторией и прочим, что по статусу положено.

— Вот так сразу? Это из-за «отменно» на большой практике?

— Полагаю, — сказал Мийол, — тут снова отыграла своё гильдейская традиция поощрений и стимуляций. Учитывая заработанные очки вклада, мне светила только личная комната на шестом или седьмом этаже. Однако, спасибо куратору, гильдия решила снова кредитовать меня этим вот мезонетом. Оно вроде и удобно: не надо переезжать дважды, можно сразу переселиться в гнездо, которого начинающему подмастерью хватит надолго. Но… вот, заходите, располагайтесь.

— Но?

— Но кому-то, видимо, не понравилось, что я перевёл на мусор кучу ингредиентов, пока готовился блеснуть на экзаменации. Поэтому мне выдали мезонет, тем самым прозрачно намекая, что в ближайшие месяцы мне лучше не подскакивать, а монотонно шлифовать основы.

— Витиевато.

— Конденсировать пилюли третьего класса, а не замахиваться на третий-плюс, — пояснил призыватель.

— А-а-а…

— Так, Элойн. Помоги-ка.

Раскрыв пространственный короб в дальнем уголке комнаты, на пустующих палети, Мийол принялся выгружать еду и напитки, а подруга челноком засновала туда-сюда, выставляя угощение на столы. Так как перед экзаменацией всё лишнее с них убрали в выдвижные ящики и книжные шкафы, затевать спешную уборку не потребовалось.

— Ого! Это что, мясо? А почему оно такого странного цвета? Это вот фиолетовое, это так и вовсе зелёное с просинью…

— Да, мясо. Причём чернолесское, отсюда и такие цвета.

— Богато живёшь, подруга…

— Ну, Мийол по старой памяти сходил в рейд, добыл всякого полезного… так, это лучше разогреть, и вот это тоже… теперь мы никак не можем расправиться с этим всем. На двоих выходит просто слишком много.