— Привет, Слюнявый! — поприветствовала его алурина.
Довольно тёплым тоном, кстати. Однако поприветствованный не обрадовался.
— Меня зовут Хрипун, — буркнул он, дёрнув левым углом рта и оправдывая новое прозвище благодаря заметной, пусть и не особо сильной хрипотце.
— Вы подтверждаете, что эти двое — действительно маг Хантер и некая Шак? — спросил всё тот же гном, очевидно, поставленный старшим в карауле.
— Эту синюю трудно спутать с кем-то ещё, — Хрипун, неохотно и недовольно.
От Воина со шрамами на лице меж тем полыхнуло волной Чуткости краткой. Оправившись от удара по нервам, неизбежного при исполнении приёма, он сказал:
— Опознание подтверждаю. Но должен уточнить: если раньше Хантер имел лишь четвёртый уровень, то теперь он прорвался на пятый. И могущество той… имитации зверя, что с ним, тоже соответствует пятому уровню.
— Всё-таки младший зверодемон, — констатировал гном-лидер, пока все остальные заметно повысили градус напряжённости. — Маг, я должен уточнить. И хочу получить ответ именно от тебя, не от твоей… алурины.
— Понимаю. И обещаю не вредить ни сему месту, ни тем, кто нашёл в нём пристанище, пока не буду атакован без причины. За ученицу и зверя — беру ответственность.
Правая рука Мийола, сжатая в кулак, опустилась. А вместе с этим жестом упал и градус напряжённости — причём сильнее, чем даже в начале, когда караульные остановили пару опасных гостей поселения. Разумеется, призыватель оставался магом пятого уровня, а призывной зверь — младшим зверодемоном, потенциальную угрозу которого из-за внешнего управления и носимого набора защитных артефактов (гномья работа, к слову!) следовало умножить в разы.
Но теперь Мийол считался не враждебным магом. Обмануть проверку на искренность ему бы не удалось. Потому что его проверяли все три группы караульных: и гномы, и алурины — и, конечно же, люди. Просто разными способами.
— Добро пожаловать, — гном отшагнул в сторону, и его соратники по дашту повторили этот манёвр, освобождая ранее перекрытую дорогу. — Проводите их… куда захотят.
Указание в адрес Хрипуна-бывшего-Слюнявого и Воина со шрамами от когтей отнюдь не привело призывателя в восторг, да и Шак не понравилось. Однако сходу возражать против явной слежки они не стали. Лишь когда они вчетвером (впятером, если считать призывного зверя) вышли из прохода в основной объём Лагеря, алурина сказала негромко:
— Порядки сильно изменились, как я посмотрю.
На невысказанный вопрос ответил не Хрипун, а шрамированный:
— Порядок не изменился, он появился.
Что конкретно имелось в виду, стало ясно довольно быстро.
Всё так же, как помнилось Мийолу, очерчивал контуры рукотворной каверны рассеянный опалесцирующий свет, голубовато-зелёный и синий, создаваемый не знающей дневного света растительностью. Почти всей: что сплошными сине-зелёными мхами на дне; что пышными — фиолетовыми, зелёными, бурыми, белыми — розетками лишайников; что свисающими с потолка прихотливо вьющимися фестонами, листьями и стеблями эндемиков Подземья. Только опорные колонны жилых деревьев, поддерживающих собой не такой уж высокий потолок, сами по себе не светятся, как и своеобразные, напоминающие текстурой картон стены в основном цилиндрических «домов», окружающих их от основания до половины, а то и до трёх четвертей высоты.
Таков вид на Лагерь-под-Холмом от одного из входов: внушительная, пусть и не идущая ни в какое сравнение с просторами Сорок Пятого Гранита, напоминающая горизонтальный разруб щель в теле земли, пахнущая влагой, гнильцой — и, увы, дерьмом. Вид этот изменился мало.
Чего нельзя сказать о жителях поселения.
…когда Мийол (в обличье Хантера, под маской и плащом) появился в этом месте в первый раз, он застал слабо замаскированный, переменчивый, но сбалансированный самим естеством хаос. Трактирщики и древовладельцы с одной стороны; с другой скупщики добычи, ядром среди которых служили представители торговых домов Закрис и Хиврайн — взаимные конкуренты, едва способные из-за этого вести согласованную политику; ну и те, ради кого две вышеупомянутые группы работали и на ком богатели: Охотники диколесья и верхнего Подземья.
Ещё, пожалуй, следовало выделять как самостоятельную силу ополченцев, охраняющих входы-выходы — некий аналог Стражей Стен. И подмастерье Сираму ори-Тамарен, Око Лагора — местный аналог мага-правителя, сильнейшую в поселении, но опирающуюся больше на верного Цорека, чем на авторитет слишком далёкого и безразличного к мелочам магистрата. А между тем Цорек, хоть и горбатый карлик, также считался сильнейшим в Лагере-под-Холмом, только уже среди Воинов — как обладатель пикового шестого ранга.
Штука в том, что этой паре — Сираму и Цореку — не хватало ни силы, ни, что даже важнее, желания выстроить в поселении чёткую вертикаль власти. Да и официальных полномочий на то они не имели: Око Лагора — это не Уста и тем более не Рука. Трактирщики с древовладельцами, а равно и скупщики добычи не проявляли единства, им казались милее мелкие частные свободы, отчего страдало снабжение ополченцев…
В итоге внутри поселения «следили за порядком» не представители официальных властей, а банды. Не так чтобы откровенно криминальные, но всё равно разрозненные и слабые. В свои ряды они успешно рекрутировали как молодёжь, ещё не способную к Охоте, так и выживших после Охоты ветеранов: калек, стариков… а также Воинов, не способных либо не желающих рисковать собой в диколесье.
Полноценным, мало-мальски опытным и нормально снаряжённым командам Охотников такие банды доставить проблем не могли; попытки давить на серьёзных людей (вроде тех же то-Закрис и то-Хиврайн) для бандитов могли считаться самоубийством. Укрупниться их шайкам не давали — такие попытки считались наглостью и карались со всей суровостью. Не диво, что даже Хантер, тогда ещё только эксперт и формальный одиночка — и то вполне мог говорить с каким-нибудь дуэтом Башка-Кулак на равных…
В общем, «охраняли» Лагерь подобные банды в основном от самих себя и наглеть не смели.
Ибо наглеющих, как уже сказано, вырезали на месте без промедления и жалости. Обычно руками всё тех же Охотников, нанятых торговыми домами вскладчину.
Такая вот, говоря словами Ригара, анархия — мать порядка.
…когда Мийол, уже будучи лидером своей первой команды Охотников, вернулся в Лагерь-под-Холмом после первого общего рейда вместе с Шак и Риксом, особых перемен он не заметил. Да, Ирришаах прислал на помощь поселению около полутора или, может, двух сотен алуринов, а гномы Сорок Пятого Гранита выделили «для парирования угрозы нагхаас» аж целый чигросс, или малый гросс: четыре энодашта под командованием четвёрки ветеранов. То бишь сто тридцать два бойца общим счётом, снаряжённых по гномьим стандартам… но бойцов в основном молодых, не слишком сильных и уж точно не опытных (четверо командиров не в счёт).
Штука в том, что ни княжество алуринов, ни штабисты гномов не желали идти на риск. Защита поселения, в котором живёт немногим более двух тысяч разумных, попросту не стоила выделения серьёзных сил; кроме того, посылать эти силы в протекторат Лагора, пусть и очень формальный, означало посягать на власть магистрата Рубежного Города (а косвенным образом — на авторитет Аттальнеро) и усиливать пограничную напряжённость без серьёзной причины. Если бы защитники перестарались с «защитой от нагхаас», вызвав полноценный дипломатический конфликт, это сыграло бы в пользу тех самых змеелюдов.
А ещё Лагерь-под-Холмом просто-напросто не прокормил бы излишне многочисленных защитников… Возникли бы проблемы и с заселением, и с гигиеной, и со снабжением, и с прочими вещами того же ряда.
Чего Мийол уже не видел, так как покинул поселение, так это реакции со стороны людей… и реакции на эту реакцию, а потом реакции на ответную реакцию. И так далее. Меж тем вскоре после того, как призыватель и его команда оставили поселение, из Лагора прибыли Шелетидйид: полтора десятка эн— и ань-, да четыре десятка ул— и уль-, да около двадцати сум— и ори-, да около сотни лат— и хари-. А во главе всего этого кулака потомственных Воинов в сопровождении отнюдь не беззащитных потомков малых родов и доверенных слуг — шестёрка истинных сынов и дочерей клана с сильной кровью… половина из которых, правда, пребывала всего лишь в ранге Мастеров Начал, а трое других оставались близящимися.
