И потом, это же торжище! По самой природе его разумные, принимающие участие в торгах, не могут оставаться спокойными. Галдёж, споры, ссоры, апелляции к богам, душевным свойствам, моральным качествам, частям тела, родственным связям и уровню интеллекта повисли в воздухе плотным давящим облаком; издалека этот великий шум создавал монотонный, могучий фон, что далеко разносился над пологими волнами, а непосредственно в толпе приходилось повышать голос просто для того, чтобы слышать себя — и кричать, чтобы услышал собеседник.

Впрочем, так звучала верхняя часть великого торжища, та, что под облаками. Настоящие, серьёзные торги шли ниже. И участвовали в них не продавцы ламинарии, торговцы рыбным филе и разносчики прохладительных напитков. Магические товары выставляли на продажу люди более сильные, менее многочисленные и в массе своей совершенно не крикливые.

Такие, как Мийол.

С пространственным коробом гномьей работы на спине он сошёл с «Хитолору» в компании Рикса, притом не на верхнюю палубу, а сразу на один из специальных боковых причалов для воздушных судов на третьей палубе «Руки Стедды». Ниртальвог и Клык сопроводили их до специального зала на той же третьей палубе, где и оставили, сперва представив распорядителю торгов — обильному телом, но малому ростом магу-специалисту с легко узнаваемыми чертами Галифрен: длинным «гнутым» носом, оттопыренными ушами и шапкой иссиня-чёрных волос.

И завертелось. Отвесив очередным, уже не первым за день гостям короткий нейтральный поклон уважения, распорядитель привычной скороговоркой просветил их насчёт принятых порядков, ткнув пальцем в полотно у себя за спиной; на нём правила торгов расписали более подробно, притом красиво стилизованным каллиграфическим почерком, из-за которого низкая речь выглядела издали почти как запись на мистическом языке. Не собираясь протестовать против вполне разумных правил, Мийол раскрыл короб и принялся демонстрировать ту часть добычи, которую предполагал сбыть (то есть едва ли треть от общего объёма вчерашнего улова: часть сырья он предпочёл приберечь для родни). Помощники распорядителя на месте производили первичную проверку и оценку товара, пара других вносила краткие записи о нём на специальные матовые пластинки, сразу же проставляя минимальную цену и ещё — правда, не всякий раз — второе число для мгновенного выкупа лота.

Механика торгов работала следующим образом: пластинки выставлялись на всеобщее обозрение на подписанных стендах (к примеру, на закреплённом за «Хитолору» значилось название судна и чуть ниже — данные трейдера: «капитан Мийол, маг-эксперт»). Покупатели без лишней спешки фланировали по торговому залу; в случае мгновенного выкупа товар обменивался на клаты или иные ценности прямо на месте, а вот если заинтересовавший товар не имел верхней стоимости или не вызывал особого интереса, покупатель мог ткнуть в пластинку с лотом и тут же озвучить свою цену. Один из помощников распорядителя тут же проставлял число на пластинке, в случае обещания «возьму по минимальной» просто подчёркивал уже написанное число, и… сделка вставала на паузу. Покупатель шёл дальше, изучая другие стенды, нередко переходя в залы аналогичного назначения на других суперхарвестерах, иногда возвращаясь, иногда исчезая уже насовсем. Мало ли — закончились активы или нашлось нечто аналогичное, но подешевле… суть в том, что клан Галифрен брал обязательство по выкупу даже никого не заинтересовавших лотов в конце дня… по минимальной цене, конечно, но и то хорошо.

Ах да, ещё момент. Наличные клаты, артефакты, зелья и прочий реальный товар шёл в ход лишь при мгновенном выкупе, во время прямой торговли. Основная масса сделок шла через клан безналично. При подведении итогов дня Мийол сдал не распроданное очередному из помощников распорядителя (выкупленное по минимальной ставке забрали Галифрен, остальную часть товара клан обязывался доставить покупателям), получив на руки некоторое количество цветных фишек различного номинала.

И уже с ними отправился на суперхарвестер Малиц, на аукцион потемнения, завершающий день торгов и организованный победителями девяносто второй Великой Морской Охоты.

(— Вот как. Ну и как тебе аукцион?

— Довольно любопытно. Пополнил семейную магическую библиотеку четырьмя неплохими изданиями, новый опыт получил. И остаток клатов после закрытия торгов. Но по тамошним меркам я оказался одним из нищебродов, поэтому самые вкусные лоты проплыли мимо.

— Что так?

— Не стал докупать фишки, хотя возможность такая имелась.

— Что ж, правильно сделал. Вы не тратить, а зарабатывать туда отправились…)

А на третий день, когда Мийол уже было решил, что хорошего понемножку и собравшийся улетать обратно к Баалирским рифам, грянуло.

— Прости, что?

— Ваше… судно записано как восемнадцатый участник Гонок Выживания, — Ниртальвог прятал взгляд, так что повторил «радостную» новость вместо него другой урождённый Галифрен. Лет сорока на вид и боги знают, сколько фактически — может, все восемьдесят. По силе — эксперт магии, а с виду — словно минут пять как закончивший жевать неочищенный лимон и очень-очень старающийся этого не показать лицом… но по ауре и так всё читалось распрекрасно. — Ставкой с вашей стороны обозначен магический орган «красного дьявола» с редким Атрибутом скрытности третьего уровня. В случае проигрыша или отказа от участия залоговая ставка изымается в пользу организатора Гонок Выживания. Хотите отказаться от участия?

— Нет, — чего Мийолу стоило сказать это ровно, только он один и знал. — Я хочу узнать про это… мероприятие поподробнее.

— Внучок расскажет, — кивок на Ниртальвога. — А мне ещё других участников от нашего клана уведомлять. Вот ваш магический маяк, уважаемый. Прощайте.

— Уважаемый, — ответно низко поклонился призыватель. Спина не переломится, а вот спрятать лицо и выражение глаз он счёл не лишним.

Распрямился Мийол только через долгий вдох — и будучи спокоен.

С виду.

— Гонки Выживания, значит. Очень… вдохновляющее название. Не так ли, ян-Галифрен?

— Ничего буквального! — воскликнул Ниртальвог, набравшийся силёнок для прямого взгляда в лицо собеседнику… но тут же снова вильнув глазами в сторону. — Это символически…

Суть финального мероприятия, завершающего Великую Морскую Охоту, заключалась в азартной игре с высокими ставками. Убегающая сторона — Охотники — на своих воздушных судах должна была доставить добычу (точнее, объявленную залоговую ставку) до «дома». В случае яхты Мийола и компании — до воздушного порта Стедды, точнее, до его внешней границы, без обязательного приземления. Нагоняющая сторона — Пираты — стартовала, давая Охотникам фору по времени. Небольшую. При этом Охотники и Пираты брали на борт составляющие резонансные пары магические маяки, т. е. за одним Охотником летел лишь один Пират. Выделывать в небесах петли тем самым не имело смысла: спасала только максимальная скорость после выбора азимута. Ну, кого-то спасала, а кого-то губила. Фигурально.

Если Охотнику удавалось добраться до «дома» раньше, чем его нагоняли — он сохранял при себе залоговую ставку, а также выигрывал приз сопоставимой ценности. Если не удавалось, Пират имел законное право ставку изъять и вдобавок пограбить жертву. Сопротивляться последняя не могла: на борту каждого Пирата имелся артефактный Удержатель, угрозой активации которого можно принудить беглеца сбросить скорость и спуститься, либо маг-удержатель, способный аккуратно опустить убегающее судно и без всяких угроз, прямой силой.

— Понятно, — резюмировал Мийол. — Когда начнётся гонка?

— По сигналу, примерно через… час?

— А если мы стартуем, не дожидаясь сигнала? Или маяк… случайно… выроним за борт?

— Не надо так делать, — Ниртальвог перестал прятать взгляд. И выражение на дне его глаз совершенно призывателю не понравилось.

«Ну да, ну да… сильный может позволить себе мухлевать. А вот последствия мухлежа для слабого — за его счёт».

— Не сделаем, — Мийол постарался улыбнуться как можно добродушнее. — Мы же вполне честные… Охотники.