Ангел с умилением смотрел на очередного своего отпрыска, брыкавшегося на руках у любимой подруги. Правда, время от времени он поглядывал на другую, которая с осуждением взирала на всю эту семейную идиллию, поглаживая свой голый, очень уж выпуклый живот. Виновным он себя ни в чём не признавал – понятия алиментов тогда просто не существовало. Оно пришло в наше время как наказание мужикам за то, что они не ангелы…

Люцифер опять улыбнулся младенцу и вспомнил, что да, он очень занят. Визг молодой матери и будущей матери его очередного сына на него не подействовали. Чувство высшей справедливости возвращало его туда, где на своём пути к этому семейному очагу он случайно встретился лицом к лицу с молоденькой, совсем ещё неопытной самочкой на руках у могучего укра. Он не зря торопился. И… успел.

Великий укр потерял слишком много времени, бегая со своей избранницей на руках по дикому, но слишком перенаселенному лесу. Он только нашел подходящее безопасное место для сношения с малолеткой, уложил поудобней её на густую свежую траву и сбросил с себя набедренную повязку из кожи тираннозавра (раритет!), как схлопотал удар сзади по своей промежности. Исполин взвыл от боли, да так, что его рев небесное воинство приняло за взмах невидимой дирижерской палочки в руках архангела Гавриила. Неимоверное количество служебных труб исполнили музыку, ставшую позже известной людям как «Свадебный марш» Мендельсона. Гениальному композитору позже этот подарок с небес свалился во сне, и он, ничуть не сомневаясь в своём авторстве, объявил себя автором. (Какая наглость!)

Едва Люцифер закончил обучение юной особы из племени укров по теории и практике нравственных страданий и мучений к обоюдному удовольствию, как перед ним с самым грозным видом возникли архангелы.

– А-а, привет, Гаврюша, что случилось? – утомленно, с некоторым присущим ему жеманством обратился к одному из них Люцифер.

– Собрался небесный трибунал, – хмуро ответил ему архангел Гавриил. – Судить тебя будем.

– Что ж поделать? Эх, кругом одна измена, – вздохнул Люцифер и слез с довольной, но ничего не понимающей дамы. – Ну, милая, будь счастлива и не гнушайся больше ангелами. Мы такие несчастные…

– Давай-давай, поторапливайся! – загомонили архангелы, бряцая деревянными мечами о соломенные щиты.

Вскоре он понуро стоял перед Господом. Стоял без крыльев, брошенных им в кустах у красного валуна, босой, без сандалий, украденных у него Адамом, и даже без плаща, в одних лиловых кальсонах.

– Так, заговоры плетешь? В самоволки бегаешь? – спустив ноги с облака, приступил к дознанию Господь.

– Скучно же… – насупился Люцифер.

– Кому ещё было скучно? – прикрыл ладонью свой зевок Господь.

– Боюсь, что многим. Так ты и без свиты останешься… – стал дерзить Люцифер, поняв, что он выбран для показательной порки. – Посмотри, сколько особей из твоего воинства трясется от страха!

– Дерзишь? – невозмутимо прошептал Господь. – Под меня копаешь, змей?

– Устарел ты со своими фокусами, не умеешь в ногу со временем идти, – стал и вовсе хамить Люцифер, да кому – самому Господу!

– Ты на него посмотри, яйцо курицу учит! – усмехнулся Господь. – Так, все, кто ходил в самоволку – на Землю! А ты, босяк, пока побудь здесь.

Полчища ангелов, создав невероятный шум крыльями, слетели во временную резервацию для штрафников.

– У всех остальных проверить экипировку, прежде всего, крылья, – скомандовал архангелам Господь. – У кого не свой размер крыльев или просто не свои – тоже туда!

Ещё пару дивизий ангелов после рукоприкладства и пинков от архангелов слетели вниз. Оставшихся бросало то в холод, то в жар. Из-за таких перепадов на небесах дождь превращался то в снег, то в град, то в ливень. Зарождалась подозрительная по точности наука – метеорология.

– Ну что, Люцифер, с этого дня получаешь власть, почти равную моей власти, – усмехнулся Господь, осматривая с ног до головы своего прежнего любимца. – Дам я тебе её безо всякого мятежа. Бери…

– Да зачем мне такая власть? Чтобы не знать, что творится у меня под носом и при этом изображать из себя всемогущего, всеведущего? Курам на смех! – презрительно скривив губы, воскликнул Люцифер.

– Наглец! – выдохнул Господь, исподтишка оглядываясь на свою свиту. – Как низко ты пал!

– Только не говори, что это ты предвидел. Если бы ты действительно всё умел предвидеть, то не приходилось бы тебе всё по сто раз исправлять и переделывать. Ты всемогущий, но всеведению твоему мешают провалы в памяти. Исправляться надо, лечиться… – постучал пальцем по своему виску Люцифер.

– Наглец… – повторил Господь и покачал головой. – Обрекаю тебя на царство Преисподнее. Создашь его сам. Порядки там будут твоими. Даю право тебе на искушение живущих развратом и мерзостями. Да будет предательство и алчность, лицемерие и коварство клеймом твоего рода!

– Э-э, постой, ты мне родство со священниками своими на Земле не лепи! – возмутился Люцифер.

– Они все будут из рода твоего! Ты сам их обязан будешь по прейскуранту за грехи карать… – усмехнулся Господь.

– Так их ещё как бы нет – Адам ещё не родил человечество… – попытался съязвить падший ангел.

– Я дарю их всех тебе ещё до рождения их! – ответил Господь и вырос горой над падшим ангелом. – Покарай тебя огонь небесный!

В то же мгновение Люцифер почувствовал на себе одеяние из плазмы. Превратившись в метеор, он зигзагами полетел навстречу Земле. Господь оглянулся по сторонам, ища глазами Лилит для продолжения суда.

В это время старейшины укров играли в карты. Нужда заставила. Ночные похождения ангелов не шли ни в какое сравнение с похождениями Адама и Лилит. Спаленных молниями укров было немного, а вот пострадавших умом было с избытком. Главными врачевателями подобной напасти укры посчитали… священников. (А вы говорите, что такое мистификация дю грабли…) И в племени укров одни выборы сменялись другими, но их результаты никого не устраивали, и потому решили старейшины плюнуть на демократию и довериться случаю. Посему сан первосвященника надумали разыграть в карты. Не забывайте, речь шла о племени Великих укров с Сириуса. Когда они уже катались на колесе и изучали множество наук, человечество, как видите, на Земле ещё не народилось.

…На голову Мыколе свалился горящий Люцифер. Мыкола сбросил на пень игральные карты, сделанные самоучкой-печатником Беней, и сообщил:

– Карты не в масть… – и, корчась от ожогов, мгновенно стряхнул с себя плазменный клубок.

– Зато у меня Господь, серафимы, херувимы, архангелы и далее… ангелы! Одной масти… – торжествующе раскрыл свои карты Беня. – Флеш-рояль, однако.

Следом за Люцифером на игроков свалилась Лилит.

– Ты погляди, какая шмара… И че ей на облаках не трахалось? – раскрыл рот от изумления Моисей.

– Братцы! – взвыл Люцифер. – Мы ж горим адским пламенем, помогите!

– Москали тоби братцы, – недружелюбно ответил Аким и потянулся за своей новомодной булавой. Остальные укры тут же взялись кто за вилы, кто за трезубцы, а кто и за чужие яйца. Пользуясь сложившимися обстоятельствами, Беня подмигнул Моисею, и уже вдвоем они скинули лишние, компрометирующие их карты из-под себя в пылающие кальсоны Люцифера.

Пока укры со всем своим усердием инопланетных туземцев вышибали друг из друга искры сознания, Лилит помогла Люциферу телепортироваться до той речки, где её брили и отмывали от шерсти. Она правильно поняла слова Господа: «Да пошла ты в баню! Грязная ты больно от своих грехов…» Только они поспешили окунуться в воду, как вся речка испарилась и Лилит только и успела, что сдернуть с подельника несгораемые кальсоны:

– Да кто ж это тебе такие дровишки подогнал в белье? – ахнула беженка из Рая, глядя на изображения Господа и его свиты на заднице Люцифера, отпечатавшихся с тлеющих игральных карт.

Люцифер только мычал от ожогов и, плача, смотрел на испепеленное русло реки.

– Вот шулеры… – вздохнула Лилит. – Великие укры, однако.

– Пусть так, но они свои, не то что эти святоши… – уткнулся в плечо Лилит падший ангел. – Мы теперь с ними таких дел наворотим… А Господь-то не всех своих даров тебя лишил…