– А мне какое дело? - дочитав, пожал плечами Горлов и остался доволен своей невозмутимостью. "Так, вот чем занимается муж Ларисы", - подумал он.

– Считаешь, нет никакого дела? - прищурился Лахарев.

– Я отъеду после обеда часа на два. Не возражаешь? - сделав вид, что не расслышал, спросил Горлов.

– Опять в кооператив?

– Там кое-что привезли. Нужно обеспечить учет и усилить контроль, как партия учит. Чтобы хорошие люди потребляли по потребностям! - объяснил Горлов. - Ты ведь хороший человек, Слава. Будешь отпираться, ни за что не поверю.

– Что привезли? - заинтересовался Лахарев, но тут же нахмурился. - За помощь я, конечно, благодарен, но отпустить тебя не могу. Есть вопрос.

– Давай решим твой вопрос по быстрому и поеду. Дел - невпроворот, - удивленно сказал Горлов. Обычно Лахарев ему не мешал, даже помогал, за что регулярно получал подарки, коробки с продуктами. Несколько раз Горлов передавал ему деньги в заклеенных конвертах, помня наставления Цветкова: "Нельзя жадничать на тыле, тыл нужен прочный, железобетонный тыл".

– Касательно машбюро, которое ты организовал - все ясно. Разговоры ни к чему: я знаю, и ты знаешь, что я знаю. Плохо то, что вот-вот узнают другие, а новый скандал никому не нужен, - сказал Лахарев. - Но есть выход. Меня из райкома достают: надо помочь их кандидатам. Вот я и придумал: пусть твои девицы печатают листовки и прочую дребедень для райкома. Я Котову звонил советоваться: он не возражает, даже поддерживает, просил привет тебе передать и напомнить про вступление в партию. Сказал, что лично обеспечит.

– Хочешь, чтобы про нас такое же написали? - Горлов показал на лежавшее сверху письмо Обкома.

– Мы же не для себя! Кто нас обидит, если мы выполняем задание райкома, тот и дня не проживет, - взмахнул руками Лахарев.

– Нет, я - пас! - решительно сказал Горлов.

– Зря ты так, Боря. Вспомни, сколько раз я тебя прикрывал? А был ли случай, когда отказывал? Верно, не было! - заметив, что Горлов засомневался, воскликнул Лахарев. - А теперь, когда я прошу помочь, ты отказываешься? Это - не по-товарищески.

Горлов понимал, что Лахарев по-своему прав. "Черт с ними, рабский труд не производителен, много не наработаем", - подумал он.

– Но с одним условием: задание будешь давать ты, как начальник отдела, - поупиравшись еще немного, в конце концов согласился Горлов.

– Я знал, что ты не подведешь, - обрадовался Лахарев. - Прошу только об одном: об этом деле никому ни слова.

Час спустя Горлов безуспешно успокаивал рассвирепевшего Рубашкина.

– И нашим, и вашим! Неужели ты не понимаешь, что это предательство? - возмущался тот.

– Велика беда! Подумаешь, отпечатаем сотни две листовок. Больше не успеем - до выборов осталось с гулькин хвост, - оправдывался Горлов. - Эти листовки ничего не решат.

– Твои - не решат, но, ведь, и другие будут печатать!

– Я за других не отвечаю, - возразил Горлов. - Но непонятно, почему коммуняки решили заранее уйти в подполье? Все типографии в их распоряжении, а они наших девочек за пишмашинки сажают.

– Действительно непонятно, - Рубашкин замолчал, но через минуту вдруг воскликнул: - Хотят под независимых сработать! Иначе не объяснить.

– Как - под независимых? - спросил Горлов.

– Некоторых кандидатов обкомовцы не хотят официально поддерживать, чтобы не прокатили. Но по сути - это их люди, только замаскированные. Если для таких "подснежников" будут разносить отпечатанные в типографиях листовки, то все догадаются, откуда ветер дует. А раз материалы самодельные, то, значит, кандидат от демократов, и, уж во всяком случае, не от коммуняк!

– Звучит правдоподобно, - согласился Горлов. - Но, твоих "подснежников" можно легко вычислить. Сам говорил, что у Народного фронта почти на каждом предприятии есть свои люди.

– Есть-то они есть, да трудно их организовать. Вот, если бы у нас был свой маленький КГБ, проблем бы не возникло. Отдал приказ и спокойно жди, когда придут донесения, - усмехнулся Рубашкин.

– А потом аналитики завели компьютер и список готов, - подхватил Горлов.

– Проще выступать против всех кандидатов, кого не выдвинули "Демвыборы-90" или Народный фронт. Будем валить всех подряд, тогда и "подснежники" не пройдут.

– Иными словами: кто не с нами, тот против нас? - спросил Горлов.

– При всем обилии идей, другого разумного пути нет.

– Тебя не смущает, что придется выступать против множества приличных и порядочных людей, которые идут на выборы сами по себе?

– Не смущает! На войне, как на войне - без жертв и ошибок не победить. Сегодня вечером поставлю вопрос на Координационном совете, - уверенно заключил Рубашкин.

Горлов собрался уходить, он уже давно собирался погулять вечером с Никитой, но вдруг позвонила Лариса.

– Я ушла от мужа, - не поздоровавшись, сказала она.

– Где же ты будешь жить? - спросил Горлов первое, что пришло на ум, и махнул рукой Рубашкину, чтобы не мешал.

– Пару дней переночую в профилактории, потом что-нибудь придумаю, - ее веселый голос показался Горлову неестественным, будто она специально старается.

– Мы недавно сняли квартиру, чтобы не связываться с гостиницами. Приезжай, я дам ключи, и кто-нибудь проводит.

– Я хочу, чтобы ты проводил, - сказала Лариса.

– Сегодня не получится, - взглянув на нетерпеливо дергающегося Рубашкина, сказал Горлов. - Дел по горло, и уже поздно. Давай, я Володю пошлю, он довезет и все покажет.

– Пожалуй, нет. Я уже в Пулково. День был тяжелым, устала. Отложим до завтра, - ее голос вдруг стал тихим и каким-то тусклым.

– А что случилось? Почему ты вдруг решила? - спохватился Горлов.

– Долго рассказывать. Все мерзко и гадко, и лягу спать. Надо пережить, а завтра поговорим.

Горлов подумал, что все же нужно поехать, но Лариса, не договорив, повесила трубку.

– Я стихи сочинил, хочешь послушать? - и, не дожидаясь согласия, Рубашкин продекламировал: "Когда пересыхает в глотке, я будто не живу, тогда налью в стаканчик водки и…"

– И что дальше? - рассеянно спросил Горлов.

Рубашкин выждал многозначительную паузу: "… и выпью! А после снова налью. Что же может быть дальше, если налито. Правда о нас этого не скажешь".

– И впрямь будто пересохло. Скажи там кому-нибудь, чтобы принесли. Скажи, я велел, - засмеявшись, согласился Горлов. - Вообще-то возникает подозрение, что ты организовал свой демократический штаб при нашем магазине исключительно с той целью, чтобы всегда под рукой было.

– Кто ж спорит? Именно для этого, как альтернатива горбачевской перестройке. Кому на хрен нужно его новое мышление, если выпить нечего? - уже стоя в дверях, высказался Рубашкин.

"С Никитой завтра погуляю", - подумал Горлов. После разговора с Ларисой идти домой расхотелось. Нина опять будет спрашивать, отчего он перестал уделять внимание в семье и придется повторять про дела, неприятности на работе и выслушивать упреки. Горлов понимал, что Нина права, но от этого не становилось легче. Он врал и это входило в привычку.

Вернулся Рубашкин с коньяком и водкой.

– Вот, на выбор, - сказал он. - Что предпочитаешь?

– Давай водку! Если пить, как надо, то нет запаха и вкуса, а этот коньяк - дрянь. Когда демократы придут к власти я попрошу только одно: чтобы на всей территории СССР закрыли производство плохого коньяка. Чтобы меньше "пяти звездочек" не продавали.

– Обещаю исполнить, когда стану президентом!

– Ты, Петя, никогда не станешь президентом. Мне почему-то кажется, что и депутатом ты не станешь, разве до райсовета дотянешься.

– Почему? - Рубашкин обиделся и выпил, не чокаясь.

– Не могу объяснить. Так сердце подсказывает, - ответил Горлов и, зажмурившись, выпил. - Выпили, пора снова налить.

– Недавно в наш "Невский курьер" принесли старую газету и я выудил оттуда занимательную сказку…