— Пошел ты, Чарли, — сказал Сэм, но его брат что-то шептал Аните, которая смотрела в мою сторону и издавала грустный оооо.

— О боже мой, — я не осознавала, что слова слетели с моих губ, пока не заметила, что Сэм пристально смотрит на меня.

— Ты в порядке? — прошептал он, но я не ответила. Чарли и Анита выбирались из воды, ни один из них не спешил накрываться полотенцем.

— Мы будем в подвале, — крикнул Чарли, когда они направились наверх. — Предложение всё ещё в силе, Перс.

— Перси? — Сэм ткнул меня ногой. — Мне очень жаль. Это было низко, даже для Чарли.

— Ты рассказал ему? — прошептала я. — О прошлом лете?

Я проглотила комок в горле и повернулась лицом к Сэму, не заботясь о том, сколько меня он мог или не мог видеть.

— Да, не обо всем. Но он вроде как загнал меня в угол после кануна Рождества у тебя дома, после того, как услышал, как ты говоришь о Мэйсоне и браслете.

— Отлично. Недостаточно было быть отвергнутой в первый раз, теперь твой брат и Анита тоже знают, — я втянула в себя воздух, чувствуя, как щиплет глаза от слез.

— Мне очень жаль, Перси. Я не думал, что он когда-нибудь поднимет эту тему. Тебе не нужно смущаться — мой брат считает меня идиотом в этом сценарии.

Я посмотрела на звезды, и он обхватил обеими ногами мои, притягивая меня ближе.

— Эй, — прошептал он, положив одну руку мне на талию.

Я напряглась.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Я просто очень хочу обнять тебя, — сказал он напряженным голосом. — Я ненавижу, что он расстроил тебя, — мы держались на плаву ещё мгновение, прежде чем он снова заговорил. — Можно?

Было миллион причин, по которым я должна была сказать «нет», или, по крайней мере, две веские: у меня был парень, и этим парнем был не Сэм.

— Хорошо, — прошептала я.

— Пойдет, — сказал он. Мы подплыли ближе к берегу, к месту, скрытому от вида его дома, и встали там, где вода доходила ему до середины груди, а мне до плеч. Мы смотрели друг на друга, может быть, на расстоянии тридцати сантиметров друг от друга, пока Сэм не подошел ближе и не обнял меня. Он был теплым и скользким, и я чувствовала, как его сердце нетерпеливо бьется о мою грудь.

— Знаешь, Чарли прав, — сказал он. — Ты красивая, умная и забавная, — я прижалась к нему плотнее. Его руки скользили вверх и вниз по моей спине, и он прошептал: — И любой парень будешь из кожи вон лезть, чтобы заполучить тебя.

— Не ты, — сказала я.

— Это неправда, — выдавил он. Он наклонился и прислонился своим лбом к моему, обхватив моё лицо руками. — Ты сводишь меня с ума, — сказал он.

Я закрыла глаза. Лёд стекал по моему позвоночнику, а в животе полыхал огонь. Я любила Сэма, но это было несправедливо. Может быть, он не знал, чего хотел, не знал, насколько жестоким он был, но я не могла позволить играть с собой, пока он пытался в этом всём разобраться.

— Ты сбиваешь меня с толку, — сказала я и оттолкнула его. — Мне нужно идти домой.

***

Я почти не спала. Сэм отпустил меня домой без единого слова протеста — вообще-то, без всяких слов. Вскоре после двух часов ночи я достала блокнот, который он подарил мне на пятнадцатилетие, с надписью «Для твоей следующей блестящей истории», открыла одну из пустых страниц и написала: «Сэм Флорек — гребаный псих», прежде чем заплакала горячими, злыми слезами. Я провела прошедший год, пытаясь двигаться дальше, и мне казалось, что я двигалась дальше. Неужели я обманываю себя?

Сэм ничего не сказал, когда зашел после пробежки. В то утро мы едва ли сказали друг другу больше слова. Только когда я прервала свое плавание и забралась на плот, чтобы, может быть, вздремнуть, он заговорил.

— Я сожалею о прошлой ночи.

Он сидел рядом со мной, опустив ноги в воду. За какую именно часть этого он сожалел? Он сожалел о том, что чуть не поцеловал меня? Сожалел о том, что то отталкивает меня, то притягивает?

— Хорошо, — сказала я, не открывая глаз и прижимаясь щекой к теплому дереву, гнев поднимался от пальцев на ногах.

— Я знаю, что у тебя есть парень, и это был идиотский поступок, — продолжил он. Он не понял. Я приподнялась, чтобы сесть рядом с ним. Его лицо было полно извинения.

— Есть у меня парень или нет, это должно беспокоить меня, а не тебя, — усмехнулась я. — О чем тебе нужно подумать, Сэм, так это о том, насколько твои действия полностью противоречат твоим словам.

Он сделал глубокий вдох.

— Ты права, Перси, — он опустил лицо так, что наши глаза оказались на одном уровне. — Ты сказала, что я сбиваю тебя с толку, и я прошу прощения за это. Мы можем просто вернуться к тому, как всё было?

— Я не знаю? А ты можешь? — мой голос поднялся на октаву. — Потому что я провела последний год, ведя себя так, будто между нами всё нормально. Ты не хотел меня, и это нормально. Я кое с кем встречаюсь. Я притворилась, что между нами ничего не произошло, потому что это то, чего ты хотел. И я думаю, что проделала довольно большую работу, — я встала, прежде чем он успел ответить. — Я собираюсь вернуться домой. Я плохо спала прошлой ночью, и мне нужно вздремнуть перед работой сегодня вечером. Тогда и увидимся, хорошо?

Я спрыгнула с плота и поплыла к берегу, не дожидаясь прощания.

Ближе к вечеру на небе появились зловещие тучи, так что Чарли и Сэм забрали меня на грузовике. Я втиснулась на своё обычное место между ними, не в настроении вести светскую беседу ни с одним из них.

— Думала ещё об этом предложении, Перс? — спросил Чарли с улыбкой с ямочками на щеках, его взгляд был прикован к Сэму.

— Знаешь что, Чарли? — сказала я, прищурившись. — Пошел ты. Ты хочешь разозлить Сэма, это нормально. Но оставь меня, блять, в покое. Ты слишком взрослый для этого дерьма!

Чарли моргнул, глядя на меня.

— Я просто пошутил, — пробормотал он.

— Я знаю! — закричала я, ударяя руками по бедрам. — И меня тошнит от этого.

— Ладно, ладно. Я услышал тебя, — сказал он. — Я буду вести себя хорошо, — он вырулил грузовик на шоссе, и никто из нас не произнес ни слова до конца поездки.

***

На следующее утро шёл дождь, когда Сэм появился в коттедже, одетый в свои кроссовки и промокший насквозь.

— Сэм, ты выглядишь так, будто тебя утопили, — прокричал мой отец, когда открыл ему дверь. Рубашка Сэма плотно прилегала к телу, подчеркивая мышцы груди и живота. Он хорошо выглядел для утопающей жертвы. Это вывело меня из себя. — Подожди здесь, я принесу тебе полотенце, — сказал папа.

— Тебе бы также лучше принести ему сменную одежду, — бросила мама с дивана. Папа кинул ему банное полотенце и направился наверх, чтобы найти что-нибудь сухое для Сэма.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, пока он вытирал голову полотенцем.

— Я всегда прихожу после пробежки. Кроме того, — добавил он, понизив голос, — я хочу поговорить с тобой. Мы можем подняться наверх?

Я не видела никакой причины не согласиться перед моими родителями, не устраивая сцен, и на этой неделе я была сыта по горло драмой, связанной с Сэмом. Папа вручил Сэму стопку одежды, когда мы проходили мимо него на лестнице, и он переоделся в комнате моих родителей, пока я ждала в своей, сидя со скрещенными ногами на кровати и слушая стук дождя по крыше.

Как бы я ни злилась на него, когда Сэм вошел в комнату в спортивных штанах моего отца, которые были на несколько сантиметров шире в талии, и зеленом флисовом пуловере, который был на несколько сантиметров короче в рукавах, я расхохоталась.

— Надеюсь, ты не планируешь вести серьезный разговор, надев это.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал он с усмешкой, его глаза сверкали.

Я скучаю по этому, подумала я и почувствовала, как улыбка исчезла с моего лица. Сэм закрыл дверь и сел напротив меня на кровать.

— Я был неправ, — начал он. — Так неправ, — мои глаза встретились с его. — И ты тоже была неправа. Вчера, когда ты сказала, что я не хочу тебя, — он говорил мягко, его голубые глаза смотрели на меня. — Я хотел тебя. Я хочу тебя. Я всегда хотел тебя, — я почувствовала резкое давление в легких, как будто его слова высосали из них весь кислород. — Мне жаль, что я заставил тебя думать иначе, что сбил тебя с толку. Я подумал, что сейчас нам следует сосредоточиться на школе. То, что моя мама сказала прошлым летом — что у нас было достаточно времени, чтобы завязать отношения, — имело для меня смысл. И я думал, что мы всё испортим, если попытаемся быть чем-то большим, но я всё испортил, пытаясь не быть этим.