Маша вскочила и бросилась к саблям, висящим на стене. Едва схватила за рукоять одну из них, как ведомая сила потянула ее назад, но рукоять Маша держала слишком крепко, и сабля осталась у нее в руке.

Маша развернулась в полете и ударила наотмашь. Полет тут же прекратился, и она упала на пол. Убийца стоял и смотрел, как через прорезь в балахоне сочится кровь.

Маша успела отметить, что серебряный шар под сердцем маньяка в десять раз больше, чем у домработницы, но пока сволочь не опомнилась, бросилась в коридор. Бежала в другое крыло, где обитали хозяева дома, но стоило выскочить в холл второго этажа, как маньяк появился перед ней.

Она не знала услышит ли кто ее крики, так что кинула в негодяя саблю и толкнула ногой очередную тумбу с очередной китайской вазой.

Грохот стоял такой, что наверняка проснулись не только домочадцы, но и все соседи. Маньяка однако это не напугало. Он сощурил кроваво-красные глаза и пошел на нее, но в следующий миг сила акудзин сдернула его со второго этажа и, перелетев через балюстраду, он рухнул на ступени главной лестницы.

Маша перегнулась через перила. Ожидала увидеть кого угодно, но только не Марка с друзьями.

Глаза всех троих были алыми, а Кирилл уже целился из ружья. Но едва выстрелил, маньяк испарился. Однако теперь он не покинул дом как было днем, а появился за спинами мужчин.

Отбросил Кирилла. Тот ударился о стену, и ружье отскочило в гостиную, а сам Кирилл кулем свалился на пол.

Ворону тоже досталось. Того маньяк подбросил до самого потолка, и он упал с высоты шести метров, больше не поднявшись.

Марк среагировал, но поздно. Ему удалось бросить в маньяка комод, но убийца поднялся над полом и отправил в Марка картину, сорванную со стены. Марк остановил ее и отбросил в сторону, но маньяк схватил его и поднял в воздух.

Взвизгнула Лиза, появившаяся рядом с Машей. Она бросилась к Ивану, который лежал на полу в неестественной позе. Краем глаза Маша заметила, что Кирилл бросился в гостиную на поиски оружия.

А маньяк начал пить Марка. Маша не видела его лица, но нутром чувствовала всю боль и страх существа, ставшего таким родным и любимым.

Благодаря отвару из кофуку она видела, как к маньяку тянется ручеёк сущности Марка. Серебристая нить ещё не достигла цели, но была близка, когда из арки появился Кирилл и выстрелил.

Ручеек замер на месте, но и Марк остался висеть в воздухе. Дротик тоже замер, а потом со скоростью ветра полетел в обратную сторону. Кирилл увернуться не успел. Дротик попал в плечо, и Ищейка рухнула на пол.

Все происходило так быстро, что Маша не понимала, сможет ли справиться с тем, что задумала. К счастью, сегодня ей тоже крупно повезло. Неизвестно, почему на шум не явился хозяин дома, зато на лестнице появилась хозяйка.

Софья Эдуардовна, словно разъярённая фурия, начала бросать в убийцу все предметы, что попадались под руку. Маньяк не то что не мог противостоять такому напору, скорее не ожидал его и отпустил Марка.

Если бы ситуация не была страшной, она могла бы показаться смешной. Двое против одного, используя чёртову древнюю магию, кидали друг в друга самые неожиданные предметы.

Марку даже удалось на пару мгновений сковать негодяя, но тот был настолько силён, что одолел сущность противника.

Теперь Маша видела, что магия акудзин — не просто веление мысли и желаний. Это работа сущностей. Сущности выкидывали свои серебряные щупальца, поднимая ими и существ, и предметы. Это она создавала кокон, который переносил акудзин в пространстве, это она тянула эмоции, а иногда и жизненную силу людей.

Пока мать и сын сражались с сильным и опасным противником, Маша не теряла зря времени. Она мысленно потребовала, чтобы сущность маньяка направилась к ней, ещё когда Марк висел в воздухе, а Кирилл получил дозу снотворного.

Маша чувствовала, что нутро наполняется чем-то тошнотворным, неприятным, липким, но останавливаться не собиралась. Понимала, что, если ей не удастся отобрать у маньяка хотя бы часть силы, никто не выживет.

Но ручеек перетекал к ней очень медленно. Так что маньяк успел снова выкинуть Софью Эдуардовну на улицу, разбив стекло во второй дверной створке. А у Марка из ноги торчал осколок зеркала, которое маньяк разломил на куски и направил в противника.

Марк держался, и Маше казалось, что силы его и маньяка уровнялись, но тварь сорвала с потолка вторую из трёх хрустальных люстр, и та полетела на Марка.

Тот не успел отскочить, и тяжёлый обод задел ногу. Марк упал, и тогда маньяк при помощи своей сущности пригвоздил его к полу. Даже пошевелиться было невозможно.

Убийца медленно двинулся к Марку, ступая по битому стеклу и небрежно откидывая мыском кроссовок щепки и мусор.

Маша испугалась. Понимала, что убийца жаждет крови. Он не пил Марка, не хотел. Хотел просто убить, и осознание этого пронзило сердце ледяной иглой. Поток силы, что тянула Маша из маньяка возрос, возросла и ненависть. Ей захотелось придушить тварь, лишь бы не приближался к Марку.

Маньяк схватился за горло и удивлённо уставился сначала на Лизу, прижимавшую какой-то тряпкой рану на голове Ивана, а затем заметил Машу, стоящую на втором этаже и неотрывно смотрящую на него кроваво-красными провалами глазниц.

Поздно спохватился. Страх уже захватил его мысли и тело. Маньяк перестал воздействовать на Марка, но выбраться из-под обломков люстры тот не мог. Оставалось лишь наблюдать, как человеческая девушка, которую полюбил всем сердцем, на глазах превращалась в монстра и тянула сущность из врага. То, что она тянула, сомнений не было.

Маньяк начал хрипеть, раздирать пальцами горло. Затем его подняло в воздух, и он задергался всем телом. Глаза стали обычными человеческими…

Раздался хлопок, и в ноге маньяка оказался дротик. Убийца сразу затих и повис в воздухе тряпичной куклой.

Марк посмотрел наверх. На лестнице стоял Константинов с ружьём. Рядом отец.

Демон-старший положил руку Маше на плечо, наклонился к самому уху и что-то прошептал. Глаза девушки вернулись к обычному состоянию. Она несколько раз моргнула, непонимающе посмотрела на Голицына, затем на Марка и бросилась к нему вниз по лестнице.

Юрий Алексеевич поднял люстру, и Марк смог освободить ногу. Указал отцу на улицу, и тот бросился искать жену.

Константинов спустился вниз. Оглядел бедлам и, бормоча себе под нос ругательства, начал считать подчинённых.

— С тобой все понятно, — махнул он на хромающего Марка. — Этот отдыхает, пусть отдыхает, — скользнул взглядом по Кириллу. — А этого в Еленовку.

Он подошёл к Ворону, рядом с которым сидела рыдающая Лиза, едва коснулся их, и все трое испарились.

Марк, опираясь на Машу, доковылял до маньяка, который лежал на полу без движения, раскинув руки и ноги в стороны. Наклонился и сорвал с лица убийцы шарф.

— Твою мать… — прошептал Марк и зажмурился. — Идиот. Ты полный идиот.

— Кто это? — спросила Маша, и прижалась к нему.

— Белая ворона, — закусил губу Марк.

Ему было жаль, ему было очень жаль, что маньяком оказался именно этот акудзин.

Переговорная Седьмого отдела напоминала лазарет.

Марку повезло, перелома не было, но ногу зафиксировали так, что он едва ли мог ходить, поэтому сидел в кресле вытянув ее.

Маша дремала рядом, прижимаясь к его плечу.

Ворон с Лизой оставались в Еленовке. Прохорова заявила, что Иван жить будет, но на недельку придется поселиться в больнице. Лиза была с ним, наотрез отказавшись покидать больничную палату.

Кириллу ввели антидот, так что он сидел над кружкой кофе и пытался бороться со сном. Получалась плохо, поэтому периодически он бессильно ронял голову на грудь и пытался поспать. Константинов не давал, выполняя указания Жанны Игоревны.

Софья Эдуардовна выглядела прилично за исключением лёгкого сотрясения, пары синяков и кровоподтёков, которые безуспешно попыталась скрыть косметикой.

Помимо них в Седьмой отдел прибыли Демон-старший и Гессен-Штатский.