Так пахнет только Лера. Только она одна…

И, пока я схожу с ума от кайфа просто быть рядом с ней, она сама уже поспешно скидывает с себя одежду — пеньюар, лиф, трусики… И начинает соблазнительно потираться о моё уже возбуждённое тело. Член колом и радостно дёргается на каждое её движение.

— Девочка моя, — захлёбываясь эмоциями, шепчу я ей, — я так по тебе скучал…

— Да, возьми меня скорей, — чуть прикусывает мне мочку, а потом наконец-то позволяет поцеловать себя. Сразу жадно толкаюсь языком в её рот.

Но картинка вдруг рябит и сбивается. К любимым нотам ягод и карамели почему-то примешивается горечь и меня на секунду троит.

Но я так чертовски счастлив в эту минуту и не хочу ничего менять. Пусть будет так! Пусть уже будет хоть как-нибудь, иначе я просто сдохну.

Судорожно пробегаю ладонями по её бёдрам, торопливо прохожусь пальцами между ног и довольно рычу, чувствуя, что она там до безобразия мокрая.

— Моя! — дрожащими руками сдираю с себя домашние штаны, в которых уснул и боксеры.

Ликую. Она снова хочет меня. Я ей всё ещё нужен. Нужен, чёрт возьми!

И в голове бьётся набатом лишь одна-единственная установка — трахнуть, присвоить, пометить! Скорее!

— Твоя! Только твоя, Данил! — нетерпеливо выгибается в моих руках Лера, приподнимая ладонями тяжёлую грудь…

И я уже почти оказываюсь в ней, но картинка снова дрожит и трескается. Осыпается уродливыми осколками, являя мне не Леру, а жену, которая облизывается, выписывая на моих бёдрах нетерпеливые восьмёрки.

Трясу головой и вновь ловлю нужную волну, стараясь игнорировать вой сирены в своей черепной коробке — это не она, нет!

Не её идеально гладкая кожа — жалкая подделка! Не её сладкий аромат — дешёвый суррогат. Не Лера — паль.

Очнись!

Но я не желаю просыпаться, мне так хочется ещё раз утонуть в своей девочке. Ещё хотя бы раз почувствовать, как это бывает — взлетать вместе с ней до персонального рая и обратно, блаженно падая на грешную землю.

Пожалуйста…

Всего раз…

Айза

— Амир! — ору в трубку, как припадочная, всхлипывая и безумным глазами оглядывая пустующее пространство вокруг себя.

Ах, ну зачем я, тупая корова, весь день проспала? Ну и что, что ночь выдалась бессонной. Ну и плевать, что я вконец вымоталась и обессилила. Я должна была бдеть! И никуда его не пускать!

— Что опять стряслось в Датском королевстве, Айза? — усмехнувшись, спросил у меня лучший друг.

— Он съехал!

— Кто?

— Конь в пальто! Муж мой, блин! Чего тупишь?

— Куда?

— Да откуда я знаю, куда? — психанула я окончательно и топнула ногой. — Но его вещей нет, Амир! Просто нет, понимаешь? Почти все вешалки и полки голые, документов в кабинете нет, сейф пуст.

— И?

— Что и? — поразилась я спокойствию Бахтиярова. — Данил бросил меня!

— А я тебе говорил, что идея пойти к его любовнице — ну такое…

— Ты должен меня поддерживать, а не засаживать. Друг ты мне или кто? — зарычала я в трубку.

— Друг. Самый лучший и преданный, Айза. И я тебе безумно сочувствую, но я сейчас немного занят, понимаешь? У меня совещание в самом разгаре и вообще…

— Мне плевать на твои совещания, Амир! Я сейчас приеду к тебе! Прямо сейчас, ты слышишь? — и так меня в этот момент всё достало, что мне хотелось просто лечь на пол и дёргать ногами в разные стороны, пока все не начнут наконец-то делать так, как я хочу.

— Айза…

— Я прошу тебя! Только ты меня не бросай, умоляю! — резко перешла я на максимально жалостливый тон.

И Амир тут же мне уступил. Впрочем, так было всегда. За это я его и любила всем сердцем, как друга и как брата.

— П-ф-ф… ладно, собирайся, я заеду за тобой через час.

— Ты лучший! — всхлипываю и снова начинаю плакать навзрыд от облегчения.

— Да, я лучший, — как-то грустно потянул в трубку парень, а затем коротко закончил, — жди.

И отключился.

А я ещё четверть часа уныло обходила комнаты Данила и горестно подвывала, понимая, что он навсегда покинул этот дом. Почти ничего не оставил, только в его ванной комнате всё ещё стояли кое-какие вещи из личной гигиены. Зубная щётка, бритва, да гель для душа, который так по-мужски и волнующе пах деревом, мускусом и немного мхом.

В этом весь Шахов — загадочный, непонятный, но притом такой до одури дурманящий и соблазнительный. Соприкоснувшись с ним однажды, уже нет силы оторваться от этого мужчины. Это как прогулка до трансформаторной будки — ты знаешь, что тебя ударит током, но ты жаждешь достичь максимальной точки напряжения, а затем вспыхнуть и сгореть в огне его страсти.

Да, кто-то скажет, что это псевдоромантический бред влюблённой дурочки. А я скажу, что лучше один раз лечь с ним и умереть, чем тоскливо смотреть издалека. И нет, я не жалею о минувшей ночи. Даже если бы я знала наверняка, чем она закончится, то всё равно снова бы пошла к нему.

Несмотря ни на что!

А теперь мне срочно нужен был совет друга, чтобы понять, как это всё дерьмо отмотать назад и вернуть себе любимого мужчину. Потому что иначе, я не знаю, что буду делать. Не понимаю, как буду жить. Есть, спать, строить планы на будущее…

Без Шахова я ничего не хочу! И точка!

Спустя ровно час Амир уже стоял на подъездной дорожке у моего дома. За это время я всё-таки смогла немного успокоиться и заставила привести себя в порядок. Я была в первую очередь девушкой и всегда должна была выглядеть на все сто, даже если собираюсь рыдать и жаловаться на судьбу лучшему другу, которому не впервой любоваться моими заплаканными глазами.

А потому, я приняла душ, нанесла на зарёванное лицо лёгкий макияж и надела на себя костюм-двойку в стиле Шанель нежно-розового цвета. И только убедившись, что выгляжу сносно, я вышла из дома и села в машину Амира.

И почти сразу же разревелась, когда попала в его крепкие, дружеские объятия. А потом всю дорогу до его квартиры всхлипывала, пытаясь выдавить из себя хоть что-то членораздельное, но потерпела сокрушительное фиаско.

— Не мучайся, а лучше попробуй успокоиться. Сейчас приедем ко мне и там всё расскажешь.

И вот мы снова в квартире Амира. Я, умытая ледяной, водой сижу на его диване, отчаянно комкая в руках салфетку, и не знаю, с чего начать. И он, напротив меня, ожидая, когда же я соберусь с мыслями и хоть что-то выдавлю из себя.

— Итак, значит, Данил съехал? — не выдержал Бахтияров моего молчания и начал добывать информацию сам.

— Да, — горестно закивала головой, — а я вчера, знаешь ли, так обрадовалась, что он вернулся. Думала, что муж перебесился и наконец-то понял, что семья — это самое главное. А я же ждала его всё это время и готовилась. Но Шахов только заперся у себя в кабинете и целый вечер беспробудно бухал, как чёрт.

— Так…

— Но я не намерена была сдаваться.

— Айза…

— Я пошла к нему, когда он наконец-то отправился спать. И…

— Что? — друг замер и впился в меня глазами так, что мне на мгновение стало неловко за свои слова и поступки. Но мы знали друг друга как облупленные, и потому я продолжила свою исповедь.

— Знаешь, это было даже лучше, чем в первые месяцы брака! — в груди яркой вспышкой шарахнула шаровая молния, наполняя меня миллионами искрящихся воспоминаний. Таких красочных, таких настоящих!

Амир вдруг подскочил на ноги и заметался по комнате, как разъярённое животное, лохматя пятернёй волосы на макушке и поглядывая на меня исподлобья со злым прищуром. И от этой его реакции я захлопнула рот, не в силах продолжить свою исповедь.

Минутное молчание между нами. Я горестно поджимаю губы. Амир шумно дышит через нос.

— Тогда какого хрена он самоустранился, если у вас всё так чудесно пошло и поехало, м-м?

— Потому что, не доехало, — склонила я голову, стыдливо пряча свои глаза.

— О чём ты? — вернулся ко мне парень и снова сел рядом, сжав мои ледяные пальцы в своих тёплых и сильных ладонях.