Подкрался незаметно и раскатал, не оставив даже мокрого места.

— Спасибо, баб Зин, — натужно и с хрипом выдавила я из себя, а затем, словно немощная, тяжело поднялась на ноги.

— Кому ты дорогу перешла, Лерочка? Ведь не просто так тебе дом спалили, девочка.

— Не просто, — опустила я голову, наблюдая словно в замедленной съёмке, как срывается с ресниц на дощатый крашеный пол солёная капля.

— Что же ты сделала?

Не дала, когда просили по-хорошему — вот, что я сделала. Это вся моя вина перед человеком, для которого не существует каких-либо рамок или запретов. А теперь вспомните, что он говорил мне ещё пару дней назад.

Он счастлив.

Перекрутил меня через мясорубку. Последнее отнял. Загнал в угол.

И радуется.

Боже, я полюбила чудовище!

— Я? — подняла несчастные глаза на старушку. — Я ничего не сделала, баб Зин. А мне за это пустили пулю в затылок.

— Ой, милая…

— Ничего. Я справлюсь, — сипло выдыхаю я слово за словом и как пьяная двигаюсь на выход, хватаясь руками за стены, — где наши не пропадали…

— А деньги, Лер? Куда мне их?

— Они ваши…

Как бы то ни было, а баба Зина дело своё сделала — смолчала. А теперь, что мне её правда, когда я уже вся, с головы дог извалялась в дерьме?

В состоянии полного аффекта покинула дом. На автопилоте добрела до машины. Села за руль и уставилась невидящим взглядом на свой сгоревший дом.

Заплакала.

Закрыла ладошками лицо и разрыдалась, зачем-то и совершенно не к месту вспоминая слова Данила, когда он так «неожиданно и скоро» приехал ко мне на пожар.

«Всё, девочка моя, всё. Не плачь. Тише, тише, успокойся. Всё будет хорошо».

Кому хорошо? Кому? Только ему одному! Трахать меня на постоянной основе и знать, что у меня нет другого выбора, кроме как довериться ему.

Боже, он ведь врал мне! Врал! До последнего…

И что-то мне подсказывало, что это была лишь верхушка айсберга.

— Проводка! — зашипела я змеёй. — И я, дура, поверила…

А сознание снова резанули слова мужчины, который шёл к своей цели по головам, не заботясь, что могут пострадать другие.

«Я счастлив с тобой. Абсолютно».

— Да, Данил, ты был счастлив. Но на моё счастье тебе было плевать!

Трясущимися руками завела двигатель подаренной мне премиальной игрушки и выругалась. Она — откуп Шахова за содеянное, а я — ещё одна баба Зина, которой просто закрыли рот дорогой подачкой.

И горечь окутала сердце своей стальной когтистой лапой, стискивая рыдающую от разочарования мышцу всё сильней и сильней.

— Как ты мог? — шептала я, глотая слёзы. — Когда для тебя секс стал важнее человеческого отношения? Ведь это было единственное моё жильё. Всё, что осталось у меня от прошлой жизни.

Всё, с меня хватит! Больше ни дня не останусь с этим чудовищем в его логове!

Не знаю, как доехала до квартиры Шахова без аварии. Не помню, как запарковалась на своём месте в подземном паркинге. В голове не отпечаталось ничего до тех пор, пока как я не поднялась на этаж и не сунула ключ в замочную скважину, а он не провернулся в нужную сторону.

Открыто.

— Дома значит? — прошептала я сама себе, глянув на наручные часы. Почти семь вечера.

Что ж, хорошо. Пора поставить в этом спектакле жирную точку.

Открыла дверь и решительно шагнула внутрь, намереваясь высказать Шахову всё, что я думаю о его нечеловеческом поступке. А затем убраться из этой квартиры куда подальше и навсегда!

И чтобы глаза мои больше его не видели!

В раздражении кинула сумочку на оттоманку у стены, а затем быстрым движением провела по спинке Мяусу, который выбежал мне навстречу, нервно дёргая хвостом, будто был солидарен со мной в каждой моей негативной эмоции к хозяину этой злосчастной квартиры.

Зло чеканя шаг, двинулась внутрь дома.

Шаг.

Ещё один.

И ещё…

А затем встала как вкопанная, когда увидела, что у кухонного островка на высоком барном стуле сидит девушка и с улыбкой смотрит на меня, покачивая ногой, обутой в алую туфельку на высокой шпильке.

И я узнала её мгновенно.

— Да, — потянула она и хмыкнула, оглядываясь по сторонам, — миленько у вас тут.

Это была Айза.

Жена Данила.

Лера

Сердце из грудной клетки подпрыгивает куда-то в горло, а тело прошивает болезненная судорога страха и неуверенности в себе. Нервно провожу взмокшими ладонями по ткани платья и пытаюсь взять участившийся пульс под контроль, но получается откровенно дерьмово.

Я абсолютно не понимаю, что происходит и почему эта девушка явилась на порог. И главное — зачем? Подкорку моментально начинают скрести её слова, сказанные когда-то в телефонную трубку:

«Данил… Ну я же твоя жена, я же волнуюсь о тебе и невозможно скучаю… Ведь я же так тебя люблю…»

Боже! Неужели судьба приготовила мне ещё один сногсшибательный сюрприз? Неужели снова натыкает меня носом в дерьмовую правду, на которую я, блаженная влюблённая идиотка, всё это время закрывала глаза?

Как вовремя. Спасибо! Вот прямо от души!

А я, как назло, в свой «звёздный час» совершенно точно выгляжу потрёпанной курицей, тогда как Айза похожа на ожившую мечту. Причёска — волосок к волоску. Идеальный нюдовый макияж. И в глазах её почему-то отражается железобетонная убеждённость в том, что она здесь главная, а не я. И мне от этого становится жутко.

Я ещё слова ей не сказала, а уже мысленно проиграла по всем фронтам. Просто потому, что она высоко держала свою голову, рассматривая меня свысока. А я выглядела как побитая собака.

Хотя, почему как, верно?

— Знаешь меня? — стучит указательным пальцем по нижней губе, неотрывно наблюдая, как я подхожу к кухонному острову и встаю напротив неё. Стараюсь не подавать вида, что словила адреналиновый передоз и меня всю изнутри колошматит. Колени ватные, кости желеобразные, сердце разбито в хлам.

Плевать! Я всё вывезу!

Выше поднимаю голову. Медленно выдыхаю.

— Да, — киваю и кидаю беглый взгляд на безымянный палец её правой руки. Там два кольца из белого золота. Одно с огромным квадратным бриллиантом лимонного оттенка. Второе — обручальное с мелкой россыпью таких же камней по ободку.

— Отлично, — улыбается и на левой щеке девушки появляется ямочка, — но я всё-таки представлюсь, чтобы, так сказать, соблюсти приличия. Я, Айза Шахова, законная супруга Данила Шахова. А ты?

А я его любовница.

— Валерия Райская — монотонно выдавливаю из себя звуки.

— Что ж, вот мы и познакомились, — она хлопает ладонями по бёдрам и встаёт на ноги, начиная прохаживаться туда-сюда передо мной.

Чуть выше меня. Стройная, но с выдающимися формами. Грудь — ещё больше, чем мне казалась на фотографиях в сети. А ягодицам могла бы позавидовать сама Ким Кардашьян.

— Чем обязана? — наконец-то решаюсь я уточнить цель её визита, не в силах выдерживать нервного напряжения.

И вот на этих моих словах Айза неожиданно замирает на месте, а её дружелюбная улыбка резко сходит на нет. Она будто надевает на себя безжизненную маску. Глаза, обрамленные неестественно густыми и длинными ресницами, смотрят с прищуром. Подбородок чуть выпирает, выдавая её недовольство.

— Да вот, Лера, — делает два шага ко мне и облокачивается предплечьями на столешницу, вперивая в меня колючий взгляд, — приехала узнать, как поживает воровка. Ничего нигде не ёкает?

— Во… воровка? — переспрашиваю, сглатывая, потому что тупо не могу поверить в то, что слышу.

Незваная гостья хмыкает, а затем склоняет голову, то на один, то на другой бок, будто бы пытаясь разгадать какой-то сложный ребус.

— А что тебя так удивляет? — разводит руками и оглядывается по сторонам. — Это же ты пытаешься отхапать у меня мужа, не стесняясь при этом тянуть из него все соки, как пиявка.

В грудную клетку прилетает жаркий ментальный удар, разливаясь по телу неприятными мурашками. Дыхание перехватывает. Руки немеют.

Я не такая!