Украдкой я смотрю в его сторону. Сейчас все в порядке — вполне себе здоровые руки. Ни следа того ужаса, что я увидела несколько часов назад. Так что это было?

Меня разбудил тихий шорох гравия под колесами. Сонно я оглядываюсь.

— Почему мы остановились? — я потягиваюсь, спросонья чувствуя, как затекло тело в неудобной позе. — Приехали?

— Нет. Тебе нужно поспать. Завтра на рассвете мы будем на месте, — демон молча выходит, оставляя меня в некоторой растерянности.

На это раз Кай не устраивает спектакля с номером для новобрачных. Протянув мне ключи, парень уходит.

Я все еще тону в ворохе догадок о том, что с ним творится, и каждая последующая кажется мне все хуже.

Открыв дверь, я попадаю в небольшую уютную комнатку. Номер для одного. Как мило с его стороны.

Со все возрастающей злостью и растерянностью я падаю на жесткую кровать и запускаю руки в волосы. Сон — последнее, о чем я сейчас думаю. Стоит мне закрыть глаза, как я начинаю видеть эти страшные черные трещины, ползущие все выше. Они поднимаются выше локтя, доходят до шеи, переползают на лицо. Кай поворачивается ко мне. В темных глазах мне чудится отчаяние. Его губы что-то беззвучно говорят.

Я хочу подойти к нему, но мои ноги не слушаются. В следующее мгновение, к моему ужасу я вижу, как рука демона медленно рассыпается. Кай умолкает и закрыв глаза, поднимает голову к небу. Я, бросаюсь к нему, и не успеваю. Порыв ветра, и в моих руках остается лишь теплый пепел.

От своего собственного крика я просыпаюсь.

Все тот же номер. Я в одежде лежу на застеленной кровати, раскинув руки. И чувствую, как по вискам стекают слезы. В удивлении я рывком сажусь, и зло стираю их кулаком. Это сон.

— Смертная?

Кай врывается в комнату, и застывает на пороге. Недоумение на его лице сменяется пониманием.

— Опять кошмары?

Киваю. Мне трудно говорить — в груди все разрывает чувство утраты, которое посетило меня во сне. Я схожу с ума.

Поняв, что опасности нет, Кай собирается уйти, но я его останавливаю. Сама не знаю зачем. Меня пугает, что он может просто исчезнуть.

Откуда, ну откуда, в моей голове эти дикие иррациональные мысли? Почему меня вообще вдруг начало волновать хоть что-то связанное с ним? Неужели это так странно на меня повлияли два дня в его обществе?

Нет. Дело в другом. Что-то, похожее на догадку маячит на краю сознания, но я не позволяю себе впустить это.

Вспоминается танцпол в баре. Объятия. Запах корицы. И отчаяние в голосе, прошелестевшем тогда в моей голове. Неужели это было взаправду?

Я старалась не возвращаться мысленно к тому дню — слишком многими кошмарами он был наполнен. Но тот момент я отчетливо помню, несмотря на то, что была изрядно пьяна. А что если это был не плод моей больной фантазии?

Я закрываю лицо руками, стараясь сосредоточится и прийти в себя. Кай не ушел — стоит молча в проеме двери, облокотившись на стену и пристально смотрит на меня.

— Пошли.

В другой раз я бы огрызнулась на такой приказной тон, но сейчас я без вопросов подчиняюсь. Забрав вещи, я иду за ним.

Мы находим полупустой бар, с торца мотеля.

— Зачем мы здесь? — я озираюсь, придирчиво вглядываясь в немногочисленных ночных посетителей.

— Их тут нет, — видимо слишком очевидно мое нервное состояние. — Я хотел выпить тут. Думал, что пока ты спишь, смогу немного успокоиться. Но судя по всему, к тебе сон этой ночью не прилипнет, а каждый раз бегать на твои крики у меня не хватит терпения.

Грустная полуулыбка.

Да. Еще раз остаться один на один со своими кошмарами я и сама не смогу.

Видя мое молчаливое согласие Кай подходит к барной стойке и что-то говорит бармену. Я сажусь на высокий стул и уныло кладу голову на сложенные перед собой руки. Поводов для радости нет, и в обозримом будущем не предвидится. Так почему бы не выпить?

Когда рядом со мной ставят стакан, я удивленно вскидываю глаза на бармена.

— Что это?

— «Крестный Отец», — говорит бармен так, словно я должна сразу понять, о чем речь.

Недоуменно я поворачиваюсь к Каю.

— Попробуй, смертная, тебе понравится. Это мой любимый коктейль, — с этими словами парень делает глоток и довольно жмурится, как кот. — В этом напитке нежный травяной аромат сочетается с привкусом миндаля. Вся его сладость и терпкость похожи на вкус самой жизни. О, а это мягкое тепло послевкусия напоминают залитые солнцем берега Сицилии.

Завороженная его словами я делаю глоток, и чувствую, как горло обжигает. Борясь с желанием тут же выплюнуть гадость обратно в стакан, я все же проглатываю ее и закашливаюсь.

Демон лукаво смотрит на мои страдания и, должно быть мне показалось, но на дне темных глаз искорками плещется веселье.

— Редкостная дрянь, — хриплю я и чувствую, что невольно начинаю улыбаться.

Какая дикость — Кай, такой вечно раздувшийся от своего непомерного самомнения и пафоса, сидит в придорожном баре и пьет третьесортное поило, при этом делая вид, что в его стакане никак не меньше, чем самый дорогой и лучший алкоголь.

Я расхохоталась, чем заставила Кая ухмыльнуться.

— Ладно, налейте девушке Беллини.

— А это что? — после первого коктейля я предельно насторожена.

— Не переживай, это всего лишь газированное вино и пюре из персиков. Думаю, такое ты осилить в состоянии.

Да. Сладковатый, с красивым солнечным оттенком, второй напиток мне понравился больше.

Какое-то время мы сидели молча. Каждый погруженный в свои мысли.

Исподтишка я бросаю взгляды на него.

Не могу понять, что же поменялось, почему мне вдруг стало не плевать? Откуда взялся этот ужас, стирающий все в пыль, который охватил меня тогда во сне. Это было не просто чувство из сна, потухающее при пробуждении. Это была совершенно искренняя эмоция — я испугалась за него. Украдкой я смотрю на Кая. Почувствовав мой взгляд, он прямо смотрит на меня, не мигая. Темные, почти черные глаза превращают меня словно в неживую. Я все больше погружаюсь в эту пропасть.

— Пожалуй мне хватит. Я и так выпила достаточно, — говорю я, отставляя очередной пустой бокал в сторону.

Странное ощущение не дает мне покоя. Кай вызывает во мне смешанное чувство ненависти и принятия. Я знаю, он просто мерзавец. Но. Он НАШ мерзавец. Вот как бы свой в доску, привычный и понятный сукин сын, от которого я уже не жду удара в спину.

Сейчас Дрейка нет рядом и мне больно от того, что он далеко. Я скучаю, меня переполняют переживания за его жизнь, и я знаю, что он таким образом пытается мне помочь.

Но Кай. Демон же будто развлекается сложившейся ситуацией. Еще несколько дней назад, я бы поклялась, что ему в кайф изводить меня и Дрейка. Но отчего же сейчас у меня такое ощущение, что все это была не более чем маска?

Сейчас мне не дает покоя мысль, что из всех нас именно Каю грозит опасность.

— Что ты так смотришь на меня? — хмыкает он, поймав очередей мой взгляд.

— Хотела спросить, что это было сегодня. Ну, там, на шоссе. Твои руки, они словно потрескались, — я с трудом пыталась подобрать слова.

Взгляд стал ледяным и колючим. Демон молча приложился к стакану.

— Кай, пожалуйста, расскажи мне. Мы не враги друг другу. Вдруг, я смогу тебе чем-то помочь? Или Дрейк.

— Ему вообще не надо знать об этом, — резко проговорил он, нарушая своё молчание.

— Почему?

— Просто не надо, — Кай устало вздохнул, прикрыв глаза. — И че ты докопалась, смертная? А? Ты из тех людей которым до всего есть дело? Такая правильная, милая, дружелюбная, альтруистка? Смотришь за больной старухой, вместо того чтобы унести ноги, подставляешь себя по удар, лезешь не в свое дело, как с Ральфом? Что за суицидальные наклонности.

— Так, понятно, — я разворачиваюсь на стуле к Каю и облокотившись на стойку насмешливо смотрю на него. — Лучшая защита, это нападение, верно? Хорошо, значит я на правильном пути. Да. Мне есть дело до близких людей, и в отличие от тебя мне не плевать на окружающих, тем более если из-за меня они подвергаются опасности. Долорес для меня значит очень многое, я обязана ей, и люблю ее. Кстати, тебе знакомо это слово?