Улыбнувшись животному, Натали подхватила Мию и вышла из комнаты. Синдбад тут же оказался рядом с ней, мотая головой из стороны в сторону, высматривая любую возможную угрозу. По его мнению, его работа заключалась в том, чтобы убедиться, что путь свободен от хищников или бродячих мягких игрушек — он, как известно, лаял на них, когда их находили там, где их быть не должно.

Этим утром Натали нашла его защитную натуру почти успокаивающей, когда они пересекли открытое пространство недостроенной части подвала, чтобы добраться до лестницы, хотя она не знала, почему. Но тогда она, казалось, почти ничего не помнила в данный момент. Почему у нее болела голова, почему она спала в одежде. . Она даже не помнила, как легла спать накануне вечером, и это беспокоило ее. Натали хмурилась из-за этого, пока несла Мию наверх, на кухню клуба. Как обычно, Синдбад остановился снаружи, зная, что ему нельзя заходить, и сел, ожидая, пока она войдет в комнату через вращающуюся дверь.

Аромат кофе поразил Натали, как только она вошла на кухню. Затем она заметила блондинку у кофейника. Среднего роста и фигуристую, женщина наливала в чашку дымящуюся жидкость. Находясь еще на полпути к двери, Натали сразу же замерла, ее руки с тревогой сжались вокруг дочери, когда она смотрела на незнакомку. Она понятия не имела, кто эта женщина, но она выглядела довольно знакомой, и Натали беспокоилась по этому поводу, когда женщина повернулась и улыбнулась ей.

«Один подсластитель и две порции черепашьего сливочного масла, верно?» — спросила она и принялась добавлять в кофе, который только что налила, то, что только что перечислила. Сосредоточившись на том, что она делала, женщина мягко спросила: «Как твоя голова сегодня утром? Болит? Нечеткие мысли? Нечеткое зрение?»

Натали чуть не обмякла от облегчения, когда воспоминания о прошлой ночи начали возвращаться, и она вспомнила, что женщиной, готовившая ей кофе, была доктор Дэни Пиммс.

Валериан Маккензи, игрок в гольф, чей гольф — кар сломался на семнадцатой лунке, работал с мужем Дэни, Декером. Когда Натали отказалась ехать в больницу, он обратился за помощью и попросил жену своего коллеги приехать и взглянуть на нее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Натали сначала разозлилась, когда Валериан вернулся в офис и объявил, что придет его «друг-доктор». Она не оценила его поступка и злилась на него вплоть до того момента, как через полчаса появилась Дэни Пиммс. У женщины была чертова манера доктора вести себя у постели или, в данном случае, у дивана, как предположила Натали, поскольку она все еще лежала на диване в своем кабинете, когда прибыли Дэни и ее муж. Не успела пара войти, как Натали почувствовала, что начинает расслабляться, и несколько мгновений спустя она была уверена, что позволить женщине осмотреть ее — к лучшему. В конце концов, Мия нуждалась в ней. Лучше было убедиться, что удар по голове, который она получила, не причинил невидимых повреждений.

После этого ее воспоминания стали немного размытыми. Она знала, что женщина осматривала ее, посветила фонариком в глаза и задала вопросы. У нее также было смутное воспоминание о том, как ей сделали местную анестезию, чтобы обезболить лоб, а затем доктор Дэни наложила швы. Или, возможно, она использовала какой-то клей. Натали вспомнила, как она говорила что-то о жидких швах и хирургическом клее, чтобы не было шрамов. Она также дала ей какое-то обезболивающее от головной боли. Наконец, она помогла ей спуститься в спальню, где Натали заверила ее, что с ней все будет в порядке. Затем Натали забралась в постель в своей одежде, намереваясь лишь немного вздремнуть, а затем пойти покосить поле.

Это воспоминание заставило ее нахмуриться. Очевидно, она не успела покосить, а это означало, что ей придется заняться этим сейчас, пока не появились игроки, и ей придется постараться успеть выкроить время для работы у стойки и для кухни для тех, кто хотел позавтракать перед игрой. Взгляд Натали упал на Мию, когда она подумала об этом, но потом решила, что Мия просто должна пойти с ней. Это было не в первый раз. Она делала так и раньше, но, хотя Мия всегда находила это забавным поначалу, ей становилось скучно, а затем она либо просто засыпала, либо начинала хныкать. Натали боялась, что на этот раз она будет плакать, так как ребенок только что проснулся.

В поле ее зрения появилась чашка дымящегося кофе, и Натали удивленно моргнула.

«Один подсластитель и две капли черепашьего крема, не так ли?» — спросил Дэни.

— Я… да, — пробормотала Натали, пересаживая Мию на бедро, чтобы освободить одну руку. Она взяла напиток, но затем взглянула на Дэни Пиммс и с любопытством спросила: «Откуда ты узнала?»

— Ты сказала мне прошлой ночью, — ответила Дэни со слабой улыбкой. — Это был один из моих вопросов, чтобы проверить, ясно ли ты мыслишь.

«Ой.» — Натали криво улыбнулась. — Кажется, я забыла об этом.

«Я не удивлена. Много чего произошло, — сочувственно сказала Дэни.

Натали кивнула и опустила голову, чтобы сделать глоток кофе, но затем остановилась и дернула головой обратно. — Ты была здесь всю ночь?

— Я хотела понаблюдать за тобой, — сказала она, пожав плечами. — Кроме того, Декер и Валериан большую часть ночи отсутствовали, кося для тебя поля.

«Что?» — Натали ахнула, чуть не расплескав свой кофе от удивления. Поставив его на прилавок рядом с собой, прежде чем пролила его на Мию, она повернулась к двери, затем остановилась и в замешательстве повернулась обратно. Она хотела проверить свое поле для гольфа и убедиться, что все в порядке. Стрижка лужайки — это не то же самое, что стрижка поля для гольфа, и она боялась, в каком состоянии она его обнаружит. Но ей нужно было покормить еще и дочь, и Синдбада, поэтому Натали подошла к столику, в углу комнаты, и пристегнула Мию к детскому сиденью.

— Подожди здесь, детка. Мама собирается приготовить тебе завтрак.

— И Сину, — приказала Мия.

«Да, и Синдбаду тоже», — заверила ее Натали, а затем подошла к большому промышленному холодильнику, чтобы достать молоко и контейнер с домашним собачьим кормом Синдбада, который она готовила для него каждую неделю. Натали делала это не потому, что обычная собачья еда была недостаточно хороша, а потому, что это экономило ей деньги, она использовала оставшиеся овощи и остатки мяса от клубного ресторана, а не просто выбрасывала их. В какие-то недели остатков было больше, чем в другие, но они всегда были, потому что она предпочитала немного перекупить, чтобы не рисковать, что ей чего-то не хватит. И да, ладно, она действительно считала, что это означает, что еда, которую получал Синдбад, была, вероятно, полезнее, чем сухой корм, но это был просто бонус. Точно так же она была уверена, что экономит деньги, используя остатки.

«Кажется, ты волнуешься», — мягко прокомментировала Дэни, наблюдая, как она зачерпывает полторы чашки домашнего собачьего корма в фарфоровую миску Синдбада.

«Нет, совсем нет», — солгала Натали, ставя собачий корм в микроволновку, чтобы немного его подогреть, а затем пошла взять хлопья и миску. Она с трудом могла признаться, что переживала из-за того, как мужчины могли покосить трассу. В конце концов, они хотели помочь. На самом деле, она с трудом могла поверить, что они это сделали. Валериан был клиентом, ради всего святого. Он был тем, кого она даже не встречала до прошлой ночи, и с тех пор они обменялись лишь парой фраз. Что касается мужа Дэни, то он был сослуживцем Валериана и, по-видимому, его другом, но ни один из них не должен был косить поля. Тот факт, что оба мужчины пошли и сделали это, чтобы помочь ей, был невероятным. . хорошо. . добрый. И было бы нехорошо с ее стороны признаться, что ее беспокоит, как они с ней справились.

— Я не знаю, насколько хорошо ты знаешь Валериана, — через мгновение начала Дэни. — Я понимаю, что он играет здесь в гольф уже несколько недель, но…

— Месяцев, — поправила Натали, насыпая хлопья и молоко в миску дочери, сунула туда ложку и, отодвинув ее в сторону, пошла за собачьим кормом Синдбада из микроволновки и понесла его к двери. «Валериан приезжает с июля. . или, может быть, с конце июня, — призналась она, не зная, когда именно он начал приходить. Однако где-то в это время, подумала она, толкнув дверь, наклонилась, чтобы поставить собачью еду перед Синдбадом, остановилась, чтобы быстро погладить его, затем сказала: «Хорошо» и смотрела, как он ныряет в еду, прежде чем вернуться на кухню.