Сейлор остановилась, приблизившись губами к моим губам, и я не мог не замечать влечения. Оно чувствовалось – живое, нарастающее, ревущее своей чудовищной пастью, рассекающее меня на части и опустошающее. Я был на грани безумия, вызванного самой непримечательной, невинной и придурковатой девчонкой на планете.

К черту. Такую. Жизнь.

– Отпущу тебя, если обещаешь отойти от двери. – Ее губы шевелились, касаясь моих.

Сомневаюсь, что она понимала, как близки мы оказались к поцелуям. И что я мог ее слопать. Я непринужденно повел плечами, отчего стрелы с мягким звоном упали на пол. Сохраняя каменное выражение лица, я схватил ее за талию, развернул кругом, прижал спиной к двери и теперь уже сам вторгся в ее личное пространство.

– Так-то лучше. – Я провел губами вдоль ее носа и остановился в паре сантиметров от ее губ. – Намного, намного лучше.

Схватил ее запястья, свел их вместе и прижал у нее над головой. Сейлор вздрогнула от резкого движения плечом. Мне хотелось треснуть себя за то, что забыл об этом, но, честно говоря, в этот момент я не был уверен даже в том, какого числа у меня день рождения.

– Давай кое-что проясним: пускай ты моя нянька, но не тебе диктовать условия. Ты не будешь мной командовать и принимать тупые решения, касающиеся твоего тела. И наконец, не тебе, черт возьми, на меня охотиться. Я тут охотник, милая. А ты? Ты чертова добыча.

Ее глаза горели огнем, челюсти были плотно сжаты. Мне хотелось погрузиться в ее зрачки и позволить им меня прикончить. Она была военнопленной, принявшей участь умереть героем, не выдав ни одной государственной тайны.

– Пускай тебя зовут Хантером[36], но не обольщайся – тебе меня не поймать.

Я усмехнулся и провел указательным пальцем вдоль ее шеи от подбородка. Сейлор заерзала возле моего тела, и пространство между нами стало сокращаться, и не только по моей вине.

– Уже поймал, aingeal dian. Хочешь узнать кое-что еще? Я еще и приручу тебя.

– Отпусти меня. – Она поджала губы, а ее голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. – Мне нужно идти. Ты слышал, что сказала Лана Альдер. Она хочет заполучить мое место. Я не сдамся без боя.

– Ты придешь прямиком к завершению спортивной карьеры, если угробишь плечо.

– Это не тебе решать.

– Так решил врач.

– Ты не понимаешь! – Она топнула ногой, и ее щеки раскраснелись.

Мне показалось, что у них с этой девицей Альдер было какое-то общее прошлое, но сейчас было не время в этом копаться. Дыхание Сейлор стало затрудненным. Она сжала руки в кулаки и стала дергаться, пытаясь вырваться.

– Сейлор?

– Что?

– Сейчас, – отчетливо произнес я.

– Что сейчас? – оскалилась она, пытаясь меня пнуть.

От желания укротить ее во мне закипела кровь. Мне хотелось сразиться с ней до победного конца и поглотить ее, прикончив нас обоих.

Стоп. Что?

– Я хочу получить обещанный поцелуй.

– Что? – Глаза у Сейлор были самыми большими, самыми зелеными и самыми причудливыми из всех, какие я только видел. – О чем ты?

Она не забыла про поцелуй. Я знал это, потому что в тех редких случаях, когда мы оказывались в одной комнате, я порой ловил ее на том, как она задумчиво смотрит на мои губы. Я тоже об этом задумывался. Мы оба задумывались об этом все клятое время

– Ты ужасная актриса. Да, вероятно, лучше Ланы Альдер, но все равно никудышная. – Я наклонился к ней. Наше дыхание смешалось. Ее, пахнувшее зубной пастой, и мое – кофе и коричной жвачкой.

– Мы… мы не можем поцеловаться. – Сейлор заерзала, и ее грудь случайно задела мой торс через одежду. У нее торчали соски. – Мы ругаемся!

– Тем лучше. Злить тебя – мой единственный источник развлечения в Бостоне, а поцелуй – мой билет на свободу. Моя страховка.

– Твоя ежемесячная плата вырастет, если воспользуешься страховкой, знаешь ли. – Она вскинула рыжую бровь. – Следующую будет труднее достать.

– Думаю, мне придется рискнуть. – Я сократил оставшуюся между нами пару сантиметров и накинулся на ее губы.

Сейлор ахнула, и я отпустил ее запястья, прекрасно понимая, что она никуда не денется.

Она опустила руки вдоль тела. Я обхватил ее щеку ладонью, разомкнул ее губы языком и, протолкнув его глубже ей в рот, застонал от подавляемого чувства неудовлетворенности, которое копилось неделями. Я не встретил никакого сопротивления. Тело Сейлор обмякло и стало податливым. Она была на удивление покорной. Пока добыча смирилась со своей участью. Она раскрылась передо мной, подобно цветку – губами, грудью, ногами, расцветая, будто в мольбе о солнечных лучах, отвечая на прикосновения моего языка взмах за взмахом, толчок за толчком. Сейлор алчно тянула мою нижнюю губу зубами, а я водил ладонями по ее шее и лицу. Она была неугомонной и сладкой на вкус.

Сейлор так опьянела от нашего поцелуя, что я понял: она вот-вот шлепнется на задницу. Я грубо схватил ее за бедра, поднял ноги и, закинув их себе на поясницу, прижал ее к двери.

Она издала тихий стон в знак протеста, но в то же мгновение ее теплая киска соприкоснулась с моим разбушевавшимся членом через одежду, прижимаясь ко мне.

Мы целовались целых десять минут, пока Сейлор не осознала, что трется о мой стояк, как энергичная стриптизерша в ночную смену, которая самостоятельно оплачивала учебу в магистратуре. Я практически чувствовал, как ее половые губы обхватывают мой член через одежду. Она отстранилась и уткнулась мне в шею, дрожа как осиновый лист. Наши сердца бились рядом, и, возможно, все потому, что у меня больше месяца ничего не было, я даже немного отключился из-за этого поцелуя. Это было эйфорическое головокружение, будто я принял наркотики и не был уверен, подействовали они или нет. Мне хотелось поцеловать ее снова, но я не хотел перегружать ее. Обычно я хорошо понимал, чего от меня хотели девчонки, но Сейлор было невозможно понять.

Зная, что следующие несколько месяцев она может провести, уткнувшись лицом в мою толстовку («Смерть от унижения: восемнадцатилетняя девушка умирает в руках привлекательного соседа»), я поцеловал ее в шею, в единственную часть тела, которая была мне доступна в таком положении.

– Джунсу меня убьет. – Ее приглушенные слова утонули в моей толстовке. Мне показалось, или наши сердца бились необычайно громко?

– Почему? Ты что, трахаешься со стариком? – Без комментариев.

Когда я пустил в дело все три функционирующие клетки своего мозга, стало ясно, что Сейлор и ее тренер были довольно близки. На мой взгляд, это вполне ожидаемо от людей, которых объединяли олимпийские амбиции, и она не впервые говорила так, будто тренер не хотел, чтобы она общалась с парнями.

Сейлор оттолкнула меня, не поднимая головы. Собрала вещи и бросилась обратно в свою комнату, наверное, чтобы глянуть в интернете, могла ли она забеременеть оттого, что терлась об меня. Я задавался вопросом, что же со мной не так, раз я зациклился на ее чертовом плече, в то время как отец хотел вырезать из моей кожи конфетти, Киллиан жаждал разбросать это конфетти по всей гавани, а Силли, вероятно, мечтал покрошить нас всех на фрикадельки.

Не говоря уже о том, что я до сих пор не отвечал на мамины звонки. Какая-то подсознательная, мелочная часть меня была недовольна тем, что она бросала меня в разных частях света, возлагая ответственность на других людей, особенно притом, что мне было известно о моем происхождении.

– Мне все равно нужно поговорить с ним лично, – прокричала Сейлор из своей комнаты.

– Я поеду с тобой и прослежу, чтобы ты не наделала глупостей. – Я поправил хозяйство в спортивных штанах, достал телефон и проверил пропущенные.

Четыре неотвеченных звонка от отца.

Два от Киллиана. Шесть текстовых сообщений.

Athair:

Я знал, что тебе нельзя доверять.

Athair:

Где тебя черти носят?

Athair:

Если ответ: в канаве после оргии, то знай, что на этот раз я не стану тебя вытаскивать.