– Он сильный! И крутой! И самый-самый! Я вырасту, тоже стану таким! – Племянник меня не слышал, конечно же. Не успокоился, а еще активнее загарцевал на той самой многострадальной шее.

– Отлично. Хорошая цель. А пока – слезай. – Протянула руки, чтобы его снять, но парень увернулся.

А я не знала, куда спрятать глаза от Тихона. Готова была еще часами болтать с Кирюшкой, снимать его, сама на плечах носить… Только бы не видеть мужчину…

Такого себе успела надумать… всякого… после тех поцелуев. А еще Милка, дурында романтичная, подкинула идей. Как будто ее опыта недостаточно, чтобы всю романтику из головы начисто выбить!

А он стоит, понимаешь, в паре сантиметров… Полуголый… Мышцами играет… Влажными от пота… И бровями шевелит загадочно. И как будто не замечает, что на его шее прыгают и визжат лишние килограмм пятнадцать-двадцать…

– Отстань от парня. Я ему показывал, к чему приводят постоянные тренировки.

– Ой. Надо же! Ты еще можешь разговаривать?!

Чуть не подпрыгнула от шока. Хрипловатый голос – это, конечно же, у него от усталости. И раздевает он меня глазами просто так. Это все кажется, а не по-настоящему.

– Ты лучше скажи, где у этого упыря выключатель? Он замолкает, хотя бы иногда?

– Ого. Чудеса. Я думала, вы с ним идеально подошли друг к другу…

– Он идеально на мне катается. Это да. – Тихон все же решил избавиться от лишней ноши – стянул с себя Кирыча одним легким движением руки. – Иди, посмотри, какой вес ты сам сможешь поднять. С него и начнем тренировки.

Племянник удрал со счастливым гиканьем и улюлюканьем.

– Зачем ты позволяешь ему на себе кататься? Это же непедагогично…

– Сказала женщина, которая лазит через чужие заборы, ну-ну…

Почему-то он стоял все так же – почти вплотную ко мне.

– А Мила где? Почему Кирилл на тебе катается? – Попыталась перевести тему и немного отвлечься от горы тестостерона, которая так и давила на психику. Шумно дышала, вкусно пахла и почему-то притягивала, будто магнитом…

– Она поехала на работу. Сюда отказалась перебираться.

– Вот дура-то!

Нашла в себе силы шагнуть в сторону и обогнуть Тихона. Стоять вот так – впритык, на расстоянии дыхания, и не представлять себе новые поцелуи вообще никак не получалось. Нужно было с этим что-то делать, и очень срочно!

– Все нормально. За ней присмотрят.

Он тоже шагнул. Тоже в сторону. В ту же самую, что и я.

В итоге столкнулись. Чуть носами не стукнулись…

Как так получилось, что я его обнимаю? Наверное, пыталась равновесие удержать. Его рот за мой уцепился с точно такой же целью – чтобы удержаться, ага. Жаркий поцелуй – тоже случайность. Языки сплелись на секунду, тут же разбежались, чтобы снова начать облизывать друг друга… Кто из нас первый простонал – черт знает. Было темно, жарко и холодно, до мурашек в районе коленей…

Щекотка становилась все сильнее, пришлось приподняться на цыпочки, и тянуться к нему, тянуться…

– Эй, вы долго там еще будете облизывать друг друга? Вы же не котики, чтобы так здороваться!

Мурашки и щекотка – это не успехи Тихона. Это Кирилл постарался.

– Брысь отсюда! Что за поведение, Кирилл?

Малыш надулся, брови насупил. Немного подумал, а затем огорошил:

– Это тебе сказать нечего, поэтому на меня нападаешь!

– Хм… А ты у нас крендель продвинутый, как я посмотрю… – В легком сумраке лицо Тихона плохо просматривалось. Но мне отчего-то показалось, что даже он покраснел. Про мои щеки лучше и не вспоминать – они просто горели.

– Да. Я умный. – Парень притопнул ногой, демонстрируя нордический характер. – Наталья Владимировна так сказала.

– А о том, что ты вредный, забыл добавить? – Потихоньку развернула его спиной к себе и начала выталкивать подальше. Нужно было как-то незаметно поправить одежду. И когда только Тихон успел задрать мне кофту до самых ушей?

– Я настойчивый и требовательный! Это полезно!

– Это у вас семейное, я заметил. Ты гантели себе присмотрел, настойчивый? – О, чудо! Этот мужчина оказался не таким уж и полным козлом: потащил Кирюху дальше, давая мне время , чтобы привести себя в порядок.

– Я их чуть-чуть… Они упали, в общем. – Не признаваться в своих грехах Кир научился от своей ненаглядной мамы.

Та тоже до сих пор уверена, что это не она связалась с дебилом-наркоманом, а плохое окружение заставило милого мальчика увлечься дрянью. И плевать, что у него с самого начала было на лбу написано : опасный идиот!

– Сильно упали? Или не очень?

– Там все плохо. Я поэтому и пришел. – Кир понуро опустил голову. – Я ж понимаю, что вам еще облизываться охота. Но надо порядок навести. А еще кушать хочется…

– Ступайте, наводите порядок. А я что-нибудь приготовлю!

Вообще-то, возиться на кухне я не очень-то и мечтала. Даже на такой крутой кухне, как у Тихона.

Просто это был шанс немного отдышаться и собрать мысли в кучу. Как-то все слишком странно складывалось с этим мужчиной. Вообще все. А особенно – моя готовность отвечать на его поцелуи.

– Там есть же мороженое! Не нужно готовить ничего!

Кир уже стартанул к холодильнику. Только пятки засверкали…

– Ты кормил его мороженым? Серьезно?!

Мы опять остались наедине, только я уже нисколько не стеснялась. И странные полосы на шее Тихона, похоже, от моих ногтей, нисколечко не смущали!

Теперь мне хотелось топать, кричать и орать не хуже самого Кирюхи.

– А в чем проблема? Все дети любят мороженое…

– Завтра он сляжет с ангиной. А сбивать температуру под сорок придется мне!

И, конечно же, Тихона это ничуть не расстроило. Он даже не пытался сделать виноватый вид. Зато обнял меня за талию, притянул ближе…

– А когда у ребенка высокая температура, он все время лежит, никуда не бегает? – Заговорщический шепот меня окончательно убил. Что-то было странное в его вопросе, подозрительное.

– Лежит, конечно. Еще и судороги могут случиться. – Говорила, а сама упиралась руками в грудь, которая все больше и больше приближалась. – Это очень страшно, между прочим!

– Ну, мы до этого доводить не будем… – Горячее дыхание опалило шею.

– Эй, ты что? Обнюхиваешь меня? Совсем сбрендил? – Попыталась отпихнуть его подальше, но не вышло ни черта. Тихон снова плотно прижимался ко мне всем телом. – Там ребенок на грани ангины! Нужно его спасать!

– Там нет никакого мороженого. Успокойся. Я просто пообещал, что угощу, если будет вести себя тихо.

Он реально хотел меня успокоить, но выходило плохо. Вернее, получалось совсем наоборот: вместо умиротворения, я заводилась все больше и больше.

– Обманул ребенка? Ты совсем сдурел, обормот?! – Шлепнула его по плечам, в надежде освободиться.

– Ммм, продолжай… Мне нравится, когда ты сердишься… А обормотом меня еще никто не называл…

– Я тебя сейчас ударю. Ногой. Куда-нибудь, где будет больно! Отпусти! Там Кир один по холодильнику ползает! А если он там застрянет?

Этот козлина откровенно ржал. Уткнулся мне в плечо носом и хихикал, натурально!

– Ты очень смешная, когда сердишься, Стефа. Особенно, когда бред сочиняешь.

– Ничего смешного не вижу в замороженном ребенке!

– Он не сможет открыть холодильник без нас. Успокойся. Там какая-то умная система, защита от детей.

Тихон внезапно посерьезнел, отпустил меня и потопал вперед. Как будто и не обжимался только что. Как будто мне все это показалось!

– Тогда займи его чем-нибудь, пока я готовлю ужин. – На всякий случай, тоже поспешила. Нужно было убедиться, что эта его хитрая система все-таки работает.

– А зачем тебе столько еды, Трифон?

– Тихон. Зови меня правильно. Иначе я буду звать тебя не Кирюшкой, а хрюшкой.

Хорошие методы воспитания. Надо запомнить. Мне они точно еще понадобятся…

– Ты сам все это съедаешь, да?! Ты поэтому такой сильный? – В голосе малыша было столько восторга и восхищения, что стало немного завидно.

– Конечно.

– Эх… – Малыш опять расстроился, придумав очередную печаль.