Рокси прочищает горло, и мои глаза пробегаются вверх по ее горлу, чтобы встретиться с насмешливым взглядом.

— Доброе утро, Кензо сказал, что ты работаешь, так что я не хотела тебя беспокоить.

Передавая ей кофе, я прислоняюсь спиной к стойке, мысленно считая, чтобы удержаться от того, чтобы бросить Роксану на стойку и трахнуть. Работай, Райдер. У тебя есть работа, у тебя эта встреча, тебе также нужно проведать ее отца, убедиться, что Кензо в порядке, а Дизель не…

— Ты когда-нибудь расслабляешься? — спрашивает она, наклоняя голову и наблюдая за мной. — Я вижу, как твой ум усердно трудится каждую минуту каждого божьего дня. Ты когда-нибудь просто останавливаешься?

Приподняв бровь, я отпиваю глоток чая.

— Нет, у меня нет времени.

Рокси фыркает.

— Так найди его. Если ты не будешь беречь себя, то рано склеишь ласты. Жизнь так удивительна, Райдер, оглянись вокруг. Посмотри, где ты находишься, что у тебя под ногами. Ты когда-нибудь этим наслаждался или же просто продолжал подниматься еще выше? Когда же всего этого будет достаточно? — Она со знанием дела изучает взгляд моих глаз.

— Дело тут вовсе не в деньгах, а в том, чтобы обеспечить безопасность моей семьи. Дать Дизелю пространство, где он может быть самим собой, а Гарретту ‒ дом, где он сможет уединиться и быть в безопасности, — бормочу я.

— А Кензо? — подсказывает она.

— Ему нужна семья, люди, о которых он должен заботиться и любить. — При этих словах пожимаю плечами.

— Что насчет тебя? — настаивает Роксана с улыбкой.

— Меня? — повторяю я за ней.

— Да, Рай, тебя. Что нужно тебе? — спрашивает она.

Я колеблюсь, а улыбка нашей Рокси становится шире.

— Не думаю, что эта мысль когда-либо приходила тебе в голову? Ты слишком занят тем, чтобы быть лучшим во всем и давать им все, что они когда-либо хотели и в чем нуждались, чтобы никогда не задумываться о том, чего хотел ты.

— Я хочу их, моих братьев, рядом. Я хочу, чтобы они были счастливы и в безопасности. — Я пожимаю плечами.

Она кивает.

— Знаю. Хотя мне следует спросить тебя о том, как ты с ними познакомился.

— Кензо ― мой брат. Мы познакомились с Гарреттом на одном из его боев, когда он еще занимался этим профессионально, мы поддерживали связь, и когда он ушел в подполье, чтобы заколачивать больше бабла, мы начали работать с ним. Однажды ночью мы столкнулись с Дизелем, когда он за кем-то гнался. В то время он работал наемным убийцей, в чем ему явно не было равных, но я видел, каким потерянным он был, судил об этом по его взгляду. Это свело нас всех вместе. У нас были деньги, деньги нашего отца, и у нас были планы. Планы, которым суждено было сбыться, только если бы пополнились наши ряды. Поэтому мы нашли остальных. С тех пор мы неразлучны, — поясняю я.

Рокси потягивает кофе, постанывая, и я сдвигаюсь, чтобы поправить свой затвердевший член.

— Вайпер ‒ ваша настоящая фамилия?

Вот тогда-то я и начинаю смеяться, ничего не могу с собой поделать.

— Нет, мы взяли ее после смерти нашего папаши. Мы никогда не хотели, чтобы его имя или наш успех зависели от его фамилии. Мы сознательно выбрали себе это имя, потому что, когда ты загоняешь змею в угол, она при этом становится самой опасной тварью на свете. Мы все были загнаны в эти углы. Семьей. Горем. Деньгами. Мы все были гадюками[1]… а теперь ты одна из нас.

— Я? — усмехается она, ерзая на стуле, отчего ее рубашка еще больше распахивается.

— Тебя загнали в угол, а ты от этого стала только сильнее. Возможно, это не та жизнь, которую ты себе представляла, но то, что ты делаешь, работает. Ты используешь то, что у тебя есть, себе во благо. Ты умная и сильная, ты ‒ Вайпер, ты ‒ Гадюка, — настаиваю я, наклоняясь к Рокси и вдавливая костяшки пальцев в стойку.

Тогда она оживляется, почти смеясь.

— Это всяко лучше, чем фамилия моего отца, крысиного ублюдка.

— Разве ты не сменила свою фамилию на фамилию Рич, фамилию человека, который владел баром? — спрашиваю я с искренним любопытством, поскольку в Интернете и по слухам можно узнать не так уж много.

— Всегда роешь основательно, верно? Да, я сделала это, я сделала это на его день рождения, хотя это решение сыграло и мне на руку. Окончательный разрыв с моей семьей, которая не сделала ничего в моей жизни, а лишь причинила мне боль. Но не он.

Сейчас Роксана кажется грустной, поэтому я протягиваю руку и накрываю ее ладонь своей. Она смотрит на нее сверху вниз, вероятно, не привыкшая к чувству защищенности, но не отстраняется.

— Полагаю, ты в курсе, что его нет в живых? — Я киваю, а она вздыхает. — Он был хорошим человеком, очень хорошим человеком. В прошлом Рич совершил несколько плохих поступков, но меня это никогда не волновало. У моего отца чистая биография, другие его всегда считали очаровашкой, но он был истинным чудовищем. Рича считали чудовищем, но он заботился обо мне больше, чем кто-либо когда-либо. Он помог мне взяться за учебу и закончить школу, начать новую жизнь, найти работу и крышу над головой, где я могла бы просто спать, не задаваясь вопросом…

— Вопросом? — подсказываю я.

— Вопросом, проснусь ли я следующим утром от удара руки злодея. — Она беззастенчиво пожимает плечами.

— Он бил тебя. — Я уже знал это. — Мой отец тоже так делал.

Без понятия, почему я сообщаю ей об этом. Помимо боли в глазах Роксаны, когда она смотрит на меня — смущение и гнев там взывают ко мне. Это заставляет меня хотеть поделиться с ней, помочь ей понять, что мы не такие уж разные. Однако для этого разговора мне нужно что-нибудь покрепче, поэтому я поворачиваюсь, наливаю нам обоим по порции скотча и передаю стакан ей. Опрокидываю свой, после чего прислоняюсь к столешнице, чтобы удержаться, крепко вцепившись в столешницу. Она терпеливо ждет, вертя стакан в руках.

— Он был ублюдком, но я полагаю, что ты уже в курсе. Папаша был богат, могуществен и обаятелен. Все любили его или хотели быть таким, как он. Он сколотил свои миллионы, уничтожая более слабых людей и переступая через них. Но дома? Он был еще хуже, он был чертовски злым. Он ненавидел нас, особенно Кензо. Этот уёбок считал его слабым, потому что тот умел любить, умел улыбаться. Я должен был защитить своего брата. Знаю, что он иногда бил его, когда я не мог его уберечь, но по большей части я принимал каждый словесный удар, каждый удар ремнем, принимал побои на себя. Я встал между ним и моей матерью. Не то чтобы это заставило ее любить нас больше. Кензо всегда надеялся, что она заберет нас и оставит его, но я знал лучше. Она была слабой, что горько признавать, потому что я действительно любил ее. Но мама была слабой. Ей нужны были его деньги, чтобы выжить, и она никогда не бросила бы его из страха. Даже для того, чтобы защитить нас.

— Райдер… — Роксана качает головой, и я грустно улыбаюсь.

— Все в порядке, Роксана. Это в прошлом. Я говорю тебе это, потому что хочу, чтобы ты знала: неважно, откуда ты родом — со свалок или небоскребов, — зло все равно остается злом. Мы могли бы пролить свою кровь на мраморные полы, но мы все еще истекали бы кровью, и если бы я мог вернуться назад, я бы проделал все это снова. Я бы стоически перенес каждую взбучку.

— Почему? — интересуется она, нахмурившись.

Я оглядываюсь по сторонам.

— Чтобы быть здесь со своей семьей… Я заплатил высокую цену, но теперь все это того стоит. Меня окружают лучшие братья на свете, даже когда я иногда забываю об этом, теряясь в цифрах и бизнесе. У меня есть все, что я всегда желал.

— Всегда? — бормочет она, и тогда я смотрю на нее.

— Всегда, — шепчу я, имея в виду и ее тоже. Любовь хорошей женщины, достаточно сильной, чтобы пережить нас, пережить меня и того монстра, в которого мой папаша меня превратил. Отставляя стакан в сторону, я чувствую желание потянуться к ней, но не знаю как. Я не такой любящий, как Кензо, у меня даже никогда не было отношений. Мой отец разрушил саму мысль об этом для меня тем, как он обращался с моей матерью… Думаю, что единственная причина, по которой я подпускаю Роксану так близко, это то, что у меня нет выбора.