— Выглядит не так уж плохо, просто кровотечение, вот и все. Ты сумасшедший ублюдок.

Как только Рокси заканчивает, она откидывается назад, смеясь над моим твердым членом.

— Ну, это было весело. — Рокси падает на бок и прижимается ко мне. Наклонившись, я глажу ее по волосам. — М-м-м, — напевает она, просто расслабляясь. — Но, чисто для справки, я не помогаю тебе избавиться от тела. Думаю, ты сломал меня, мне нужно поспать и чего-нибудь перекусить.

Ухмыляясь, я целую Птичку, не обращая внимания на то, как натягиваются швы.

— В следующий раз. Я отведу тебя наверх, я уверен, что Кензо хорошо о тебе позаботится.

Птичка поднимает глаза и дуется на меня.

— Особенно, если я сделаю такое лицо, держу пари, что смогу даже заставить Райдера приготовить мне ванну.

Я смеюсь.

— Злая маленькая штучка, ты точно знаешь, как крепко они прижаты ногтем твоего мизинца.

Она не выглядит ни капельки пристыженной.

— Скорее, моей киской.

— И это тоже. — Я с серьезным видом киваю, ожидая, пока ко мне вернутся силы, прежде чем смогу двигаться. — В следующий раз, Маленькая Птичка, я придумаю что-нибудь еще более смелое.

Она издает стон на мое замечание.

— Я не могу дождаться, но серьезно, мне нужно принять душ, я чертовски липкая.

— Чуть погодя. — Я киваю и соскальзываю на пол, притягивая Птичку в свои объятия, мне нравится мысль о том, что она вся в моей крови и сперме.

— Тебя действительно зовут Дизель? — спрашивает Рокси, прижимаясь ко мне, кровь и пот покрывают её тело. Это такое прекрасное зрелище вместе с моими отметинами.

— Нет, — отвечаю я, и Рокси поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. — Чего это знание будет стоить тебе, Маленькая Птичка?

Рокси целует меня. Ее поцелуй голодный и жесткий. Я издаю стон, когда она отстраняется. Опускаю голову на пол.

— Боже милостивый, ты пытаешься убить меня. Нет, мое настоящее имя Кейс. Я взял прозвище Дизель после той ночи. Кейс погиб в том пожаре вместе с моей матерью, а я родился.

Маленькая Птичка заглядывает мне в глаза, прежде чем нежно поцеловать в губы.

— Не знаю, как кому-то еще, но мне нравится Дизель. Даже если он немного сумасшедший и склонен наблюдать за тем, как я сплю.

Я смеюсь и притягиваю девушку ближе.

— Ты еще ничего не видела, Маленькая Птичка, теперь ты моя. Я не могу решить, хочу ли я рискнуть убить или трахнуть тебя.

РОКСИ

Немного погодя Дизель прижимает меня к груди и, не беспокоясь об одежде, шагает по коридору, направляясь к лифту… с этой его раной, которую он, к слову, нанес себе сам, так что я не испытываю ни капли сочувствия. То, что мы только что сделали, было… чертовски потрясающе.

Я чувствую так, будто появилась новая я, что странно, как если бы Дизель помог мне избавиться от всей этой боли, живущей внутри меня. Каждый дюйм агонии, которую он причинял, разрушал стены, удерживающие меня, пока мои гнев и страх не переродились в некое чувство по отношению к нему, и я одаривала его им. Ди прав — с другими я другая, но здесь, внизу, я должна быть именно такой, какой я нуждаюсь быть.

Все они предлагают мне другой выход, просто Дизель оказался испорченным, окровавленным и наполненным болью. Другие люди кричали бы в ужасе от того, что мы делали, и отпрянули бы, но все это было по обоюдному согласию и все кончилось удовольствием, так что мне плевать. Может быть, это весь остальной мир сошел с ума, а не мы…

С другой стороны, может быть, мы просто слишком безумны, чтобы видеть, насколько не сумасшедшими являются все остальные. Не знаю почему, но в объятиях Гадюк я не только открываю себя с новой стороны, но и наконец-то сокрушаю те стены, которыми была окружена всю мою сознательную жизнь.

Женщина может быть сильной и слабой.

Красивой и полностью покрытой шрамами.

Испуганной и храброй.

Умной и сексуальной.

Вайперы учат меня этому, и я обнаруживаю, что с их поддержкой становлюсь на голову выше. Я та, кем являюсь, и нет нужды оправдываться за это. Даже в баре я чувствовала потребность быть Рокси-Надери-мне-задницу-детка, темной, сердитой барменшей. Мне никогда не позволяли быть слабой. Даже когда я в этом остро нуждалась. Здесь же я могу быть слабой.

Черт, это не значит, что я перестану выколачивать из них дерьмо, бороться с их правилами, бить людей или быть сучкой. Но, может быть, я могу доверить им все остальное, чего не видит мир.

Когда дверь лифта открывается, Ди удается отпереть дверь квартиры одной рукой, и когда мы входим, то замираем у дверей. Они все там, просто сидят на диване и ждут. Кензо бегло окидывает меня взглядом, и когда он видит меня целой и невредимой, подмигивает мне. Гарретт фыркает, но я читаю уважение в его глазах, прежде чем он отводит взгляд. Райдер кивает, но его губы слегка подергиваются.

— У меня есть кое-какая информация, — начинает Дизель серьезным тоном, прежде чем начинает ухмыляться. — Рокси ‒ крикунья. Могу сообщить ее отцу об этом прямо сейчас.

Райдер смеется, на этот раз беззаботно.

— Я мог бы и сам рассказать тебе это.

Парни.

— Но я также вызнал кое-что у убийцы, — продолжает Дизель, и Райдер моментально становится серьезным.

— Я узнаю все позже у Райдера, позволь мне позаботиться о Рокси, пока ты делишься тем, что узнал, — ухмыляется Кензо и бросается ко мне, хватая меня, а я лишь вскрикиваю, когда он хихикает и неторопливо уходит. Глядя на меня сверху вниз, он мягко улыбается.

— Не могу поверить, что ты пережила его пытки. Ты чертовски жестока, женщина. Ты ведь понимаешь, что это значит, верно?

— Что? — спрашиваю я, прижимаясь к Кензо. Мне стоило бы потребовать, чтобы меня опустили, сказать, что я сама могла ходить… но я серьезно не могу не начать беспокоиться.

— Ты лишь бросила ему вызов, чтобы Ди нашел новые способы причинить тебе боль, — смеется он. — Хорошо, что ты ему нравишься, но это не лишает тебя необходимости испытать много боли в будущем.

Я издаю стон:

— Черт, Ди сумасшедший. — Но даже когда я произношу это, я улыбаюсь.

— Он не единственный, — смеется Кензо, многозначительно глядя на меня, прежде чем пинком распахнуть дверь и ввалиться в комнату. Держа меня на коленях, он открывает ванну и наполняет ее чем-то, отчего вода в ней начинает пузыриться; Кензо притягивает меня ближе.

Мы сидим в тишине, пока наполняется ванна, а я расслабляюсь в его объятиях. Мне следовало бы спросить, почему я не хочу делиться своим телом с ним и его братом, или почему ему все равно… но, честно говоря, я делала вещи и похуже, и я отказываюсь стыдиться этого. Для них, как мне кажется, это потому, что они пошли на это, зная, что должны разделить «долг».

Я так погружена в собственные мысли, что даже не замечаю, что ванна уже наполнена до краев, пока Кензо не сжимает меня.

— Вот так вот, детка.

Он окунает меня в воду, заставляя кричать, когда я выныриваю и смотрю на него.

— Мне нравится, когда ты выкрикиваешь мое имя.

— Я этого не делала, — бормочу я.

— Нет? Позволь-ка мне это исправить. — Кензо подмигивает, заставляя меня усмехнуться, какой дрянной ублюдок. Он издает картинный стон, прижимая руку к сердцу. — Бля, ты чертовски милая. Если бы тебе не потребовался отдых, я бы довел тебя до оргазма прямо сейчас.

Я брызгаю на него и плаваю в огромной ванне, все мое тело болит, как и мои киска и задница, но это того стоило. Кензо отступает назад и убирает волосы с лица, прежде чем сбросить рубашку и брюки. Обнаженный, он позволяет мне впитать в сознание каждый дюйм его совершенного тела, а моя нежная киска трепещет от того, каким шедевром предстал передо мной Кензо, но ни один из нас не поддается влечению, хотя его член уже тверд.

Он скользит в ванну и притягивает меня в свои объятия, держа сзади, пока я плаваю, его колени оказываются по обе стороны от меня. Он намыливает руки и начинает тщательно мыть меня.