— Что? Я должна упасть на колени и молить о прощении? — смеюсь я. — Не в моем стиле. Иди к черту и прихвати с собой своих тупых гребаных Гадюк. Я покончила со всеми вами.

Это было сказано неверно.

РАЙДЕР

Роксана разворачивается, чтобы уйти, поэтому я резко выбрасываю руку — реакция, направленная моим собственным гневом и потребностью. Как она посмела? Она не может уйти, Роксана должна заплатить за свои поступки и слова. Схватив ее сзади за шею, я разворачиваю Роксану лицом к себе и прижимаюсь губами к ее губам. Это не было запланировано, но я ничего не могу с собой поделать. Ей не позволено вот так запросто уходить от меня. Не сейчас. Никогда. Я бы убил всех в этом гребаном мире ради нее, любого, кто когда-либо посмел причинить ей боль. Она не может задирать нос при этом и вести себя как соплячка. Не тогда, когда под ним находится покрытый шрамами, крепкий орешек, выживший, вроде меня. Роксана не может знать истинной глубины моих чувств к ней, что, хотя я стараюсь оставаться беспристрастным, что я пытаюсь ненавидеть ее, но не могу.

Потому что я влюбляюсь в нее.

Роксана замирает на мгновение, прежде чем слегка растаять, при этом она лицом к лицу со мной, а ее губы устроили войну с моими. Ее поцелуй тяжел и гневен — противостояние как всегда. Это дуэль, битва за доминирование, когда я открываю ее рот и проскальзываю языком внутрь, смакуя ее сладость. Эта сладость взрывается на моих вкусовых рецепторах, аромат Роксаны теперь запечатлен на мне, и я знаю, что это было ошибкой, потому что для меня не будет обратного пути. Никогда не смогу лишить себя возможности не прикоснуться к ней, не попробовать ее на вкус, как сейчас. Я просто подвергаю свою семью риску, и, кажется, мне все равно, когда она в моих объятиях. Весь этот гнев, вся эта храбрость и отношение, и она так легко тает от моего прикосновения. Моя маленькая сломленная принцесса. Роксана, кажется, понимает это, пытается оттолкнуть меня и начинает сопротивляться. Бесполезно извиваясь в моих объятиях, она кусает меня за губу, пока я не чувствую привкус крови, как будто я когда-нибудь отпущу ее. Нет, сегодня вечером она будет моей. Сегодня вечером я утолю свою похоть, выплесну все это желание к Роксане, а завтра… завтра я смогу снова стать Гадюкой, которой мне нужно быть, чтобы защитить свою семью. Но на одну ночь я буду эгоистом. Проклинаю последствия и возьму то, что хочу — ее. Хрипло хихикая, я отстраняюсь, игнорируя свой пульсирующий член, так как ему так сильно хочется оказаться внутри нее, когда она вот так мне противостоит.

Нет, сначала Роксане нужно научиться послушанию, сдаться мне и моему контролю. Только тогда я позволю нам искупаться в удовольствии.

Чувствую, как бьется ее пульс под моей рукой, пока я лениво обхватываю ее горло. Наклонившись, я шепчу ей в губы, не в силах сдержаться.

— В этом мире тебе некуда идти, тебе некуда от нас деться, принцесса.

Я жажду ее тепла, ее тела, ее разума, даже противостояния. Роксана — моя постоянно растущая слабость, серая область, расцветающая в моем темном сердце и окрашивающая мою душу до тех пор, пока я не могу не захотеть быть для нее лучшим мужчиной, быть мужчиной, которого она заслуживает. Но я никогда не буду таким, поэтому вместо этого она получит меня таким, каков я есть. Ей придется научиться выживать и привыкнуть к этому, потому что у меня такое чувство, что она никуда не денется.

Я хотел наказать Роксану, может быть, напугать, но, кажется, ничего не могу с собой поделать. Теперь балом правит мой член. Я утолю свое желание, а затем вернусь к тому, чтобы держаться на достаточном расстоянии с прохладцей. Я все еще могу контролировать это, контролировать Роксану и то, как я ее беру.

— Хочешь, блядь, поспорить? Отпусти меня, и поглядим. — Роксана шмыгает носом, но ее губы в синяках от нашего поцелуя, ее грудь прижата к моей так сильно, что я чувствую, как напряженные соски просто умоляют меня поиграть с ними. Я вижу ее потребность в том, как зрачки Роксаны расширяются от вожделения, когда ее взгляд скользит по моему лицу и снова возвращается к моим губам, и в легкой дрожи ее соблазнительного тела, когда я прижимаю его к себе. Роксана ненавидит то, что хочет меня.

Чувство взаимно, любовь моя.

— Отпустить тебя? — ухмыляюсь я. — Никогда. Настало время для твоего наказания. — Роксана замирает рядом со мной, а я хихикаю. — Не думала, что ты так легко отделаешься, не так ли? — Я отталкиваю Роксану, и она отшатывается, внезапно занервничав, ее грудь вздымается, а щеки восхитительно краснеют.

Кружа вокруг Роксаны, я удерживаю ее за длинное платье-рубашку, в которое она одета, рыболовные сети под ним позволяют мне увидеть ее бледную татуированную кожу. Нуждаясь в том, чтобы восстановить контроль, я толкаю Роксану, пока она не сгибается пополам.

— Стой, — приказываю я, стоя у нее за спиной.

Расстегнув пуговицу на брюках, я высвобождаю ремень, вытаскивая его из петель, шум громкий в тихой комнате, и Роксана дрожит в предвкушении. Задираю ее платье, чтобы обнажить задницу Роксаны и крошечные красные трусики, и мне приходится кусать костяшки пальцев, когда я смотрю на нее, пытаясь удержаться от того, чтобы не бросить ремень и не опуститься на колени, дабы поклониться ей, как мне того хочется. Хочу вонзить свой член в ее влажное тепло и услышать, как Роксана кричит для меня.

Для меня.

Не моих братьев.

Но я обуздываю этот порыв, только сейчас, мои годы тщательного контроля пошатнулись перед лицом моего величайшего вызова. Она уже мокрая, я это вижу. Твою же мать. Засовывая свой член в брюки, я пытаюсь игнорировать желание просто сорвать эти дразнящие трусики и засунуть его в ее тугую маленькую киску. Нет, сначала наказание. Затем контроль. Только тогда она будет у меня.

— Райдер, не смей, блядь…

Я опускаю ремень на ее незащищенную задницу. Роксана шипит и падает вперед, но я ловлю ее, перехватывая примерно посередине талии, и когда Роксана снова обретает почву под ногами, я провожу рукой по ее пухлой шелковистой попке, массируя след от ремня, прежде чем снова отбрасываю ремень назад и опускаю его на ее задницу еще дважды. Роксана кричит, но остается стоять, ругательства и оскорбления слетают с ее губ.

Но она не двигается, не сопротивляется мне… потому что она этого хочет. Роксана хочет почувствовать мой контроль. Она хочет сдаться мне. Она хочет быть поглощенной мной, и я тоже этого хочу.

Умница.

Отодвигая ее трусики, я чувствую, как Роксана замирает под прикосновениями моих пальцев, когда я открываю ее своему взгляду. Облизываю губы, переводя взгляд на ее блестящие, такие влажные половые губы. Она восхитительно пахнет, и я держу пари, что на вкус Роксана такая же вкусная. Проводя пряжкой ремня по ее центру, я наблюдаю, как Роксана вскрикивает и отталкивается, желая большего.

Смеясь, я возвращаю ее нижнее белье на место, и пока Роксана не видит, я слизываю немного ее соков с пряжки ремня, издавая стон от приятного послевкусия.

— Такая чертовски мокрая, любимая. Скажи мне еще раз, как ты ненавидишь нас, пока сочишься влагой на мой член.

— Пошел ты, нахальный сукин сын… — хнычет Роксана, когда я снова опускаю ремень на ее зад. Уронив ремень на пол, я прикусываю губу от вида красных отметин у нее на заднице. Моих отметин. Это так горячо видеть ее такой.

Но Роксана уже достаточно наказана, и я тоже. Если я не получу ее в ближайшее время, я просто кончу. Наклоняюсь и сжимаю свой член. Пока нет, мне нужно, чтобы Роксана поняла, кто здесь главный. Кому принадлежит ее тело и разум. Ей нужно полностью отдаться мне, и только тогда принцесса получит удовольствие, которого так жаждет. Я не могу позволить ей узнать, как меня это заводит.

Как легко Роксана разрушает мой контроль.

Отвернувшись, я даю себе время перевести дух, и когда все эти бурлящие эмоции находятся под моим самым наилучшим контролем, я сажусь на диван, раздвинув ноги и закинув руку на спинку, и смотрю на ее все еще согнутую фигуру. Я жадно пробегаю глазами по пышным татуированным бедрам и пухлой красной попке Роксаны. Она чертовски великолепна, самое великолепное создание, которое я когда-либо видел. Роксана неловко ерзает, и мне становится ее жаль.