— Мы закончили, это было приятно.

Он кивает, облизывая очередное мороженое, прежде чем предложить мне одно. Фыркнув, я беру его и разрываю упаковку, проглатывая целиком, пока он смотрит.

— А они говорят, что я псих, — бормочет Ди, прежде чем обнять меня. — Куда теперь, здоровяк? В магазин одежды или на рынок?

— На рынок, — огрызаюсь я.

— На рынок.

Он смеется и отбрасывает обертку. Мимо проходит женщина с седыми волосами, и он хватает ее. Ди поворачивает женщину, кладет руку ей на горло, и я смотрю, как она кричит и брыкается. Его лицо хмурое, требующее выхода.

— Маленькая…

Ди понимает, что это не Рокси, и отшвыривает ее. Женщина падает на колени с хныканьем, бросает на нас взгляд и убирается отсюда. Я хлопаю его по плечу, когда он смотрит ей вслед.

— Скоро, брат, скоро, только держись.

— Пойдем, пришьем парочку ублюдков, — рычит он.

КЕНЗО

Чувствую на себе взгляд Райдера, чувствую его беспокойство за меня, но я не могу говорить, чтобы успокоить его, потому что я не в порядке. Я в ярости на Рокси, на Триаду и на себя. Я не должен был оставлять ее. Этого не должно было случиться. Мы обещали защищать ее, а теперь она в руках наших врагов, и они делают с ней Бог знает что.

Она выжила, она — боец, хоть и не должна им быть.

Крутанувшись, я ударяю кулаком в стену, с болезненным удовлетворением наблюдая, как кулак раскалывает штукатурку. Вытащив его, я отряхиваюсь от боли и поворачиваюсь к Райдеру, который перестал говорить и смотрит на меня. Когда он встречается со мной взглядом, то вздыхает и отворачивается.

— Я хочу, чтобы этим занялись все. Идите.

Тони спешит уйти, а Райдер оглядывается на меня.

— Мы вернем ее, держись, братишка.

— Но что, если она не сможет, — рычу я, вышагивая теперь, моя рука кровоточит и кровь капает на пол, пока я иду, портя его гладкую поверхность. Мне все равно.

— Она сможет, — настаивает он.

— Откуда ты знаешь? — кричу я.

Райдер встает на моем пути, загораживая меня силой своего гнева.

— Кензо, Роксана сильнее любого из нас. Она уже прошла через ад, она сможет пережить это. Если кто-то и может, то она, и сейчас нам нужно верить в это. Довериться ей. Так же, как она будет доверять нам, чтобы мы пришли и забрали ее. Я не могу этого сделать, когда ты теряешь голову! — кричит он, а потом надувается, глядя на меня.

— Ты мне нужен, я…

Он отводит взгляд.

— Я тоже борюсь. Мне нужна твоя помощь, Кензо, чтобы вернуть ее. Ничего не может пойти не так. Мы можем обрушить на них чертов ад, когда она будет у нас, но до тех пор мы должны держаться вместе. Ради нее.

Я уставился на брата, теряясь в догадках. В его глазах я вижу правду, страх, гнев… потребность. Мы нужны ему сейчас больше, чем когда-либо, и ей тоже. Он прав, я не могу потерять Рокс сейчас, не тогда, когда мы так близко. Я просто хочу быть с Гарреттом и Ди, выпустить пар.

Рай делает глубокий вдох, и я знаю, что он делает подсчеты, потому что, когда все заканчивается, он выглядит спокойнее. Хотел бы я так сделать.

— Уже поступают звонки от людей, которые работали на них много лет назад, они умоляют о мире, дают нам все, что мы захотим, если мы их не убьем. Город знает, и они отворачиваются от них.

— Это хорошо.

Я киваю.

— Но какое убежище?

— Гарретт проверил инфу на днях, они не могли захватить его с тех пор, так что это должно быть одно из тех, которые он не проверил, — бормочет Райдер, размышляя вслух.

Теперь его очередь расхаживать. Он сбросил пиджак и галстук и снял рубашку. Он так похож на нашего отца, что это пугает, если не считать татуировок. Отец никогда бы не стал марать свое тело татуировками, так как утверждал, что татушки — клеймо бедняков.

— Это должно быть так, но кто из них? Им нужно место, но им не нужно ненужного соседства. — Я даю ему подумать, зная, что он что-то задумал, зная, что он добьется своего.

Райдер всегда так делает. Он ― чертов мозг. Если кто и сможет решить эту проблему, так это он. Я доверяю ему, Рокси доверяет ему. Вся эта ноша лежит на его плечах, но, как всегда, Райдер преуспевает в этом.

— Пространство… пространство, много пространства. Блядь, конечно!

Он поворачивается ко мне, его глаза загораются.

— Старый отель. Мы никогда туда не наведываемся, он находится в захудалом районе, где почти нет соседей. Полиция никогда не добирается до этой части города из-за банд. Это идеальное место, блядь.

— Черт, — шепчу я. — Ты прав, это было бы последнее место, которое мы искали.

В основном потому, что когда-то он принадлежал нашему отцу, и хотя мы не могли заставить себя снести его, хорошо известно, что мы все его ненавидим. Райдер хотел увидеть, как он гниет и разрушается, а теперь они отвезли туда нашу девочку.

Туда, где все это началось.

Туда, где погиб наш отец… от наших же рук.

Он не шевелится, без сомнения, переживая события той ночи. Я чувствую, как воспоминания тянутся и ко мне, пытаясь впиться когтями в мою кожу. Вспышки крови, бледное и паническое лицо Райдера, когда он говорит мне бежать…

Я отряхиваюсь от наваждения, не желая возвращаться в тот переулок. Я отказываюсь жить прошлым, и то, что мы сделали, мы сделали, чтобы выжить. Старик, блядь, заслужил это, и Райдер может жить с бременем того, что именно он нажал на курок, но это я кричал, чтобы он сделал это.

И теперь мы возвращаемся туда.

— Перезвони им. Мы напали на него в темноте. Выживших нет, — рычит Райдер, прежде чем отвернуться. Я кладу руку ему на плечо.

— Сегодня здесь нет места для призраков, брат. То, что произошло тогда, осталось в прошлом и лучше забыть. Ей нужно, чтобы сегодня ты был на высоте. Не дай ему снова победить, — утешаю я его, а затем достаю телефон и набираю номера Гарретта и Дизеля.

Я знаю, что Райдер каждый день борется с грехами своего прошлого, с тем дерьмом, которое он сделал, чтобы гарантировать мою безопасность. Я бы хотел забрать это у него, но я не могу, и в ту ночь… в ту ночь он совершил величайшее преступление, чтобы спасти свою семью. Чтобы спасти нас.

Это одна из многих причин, по которым я никогда не оставлю его, никогда не предам его, никогда не отвернусь, даже когда он отгораживается от нас своей холодностью. Потому что под этим льдом скрывается мальчик, который взял пистолет из моих дрожащих рук, когда мне было страшно, который последовал за мной в отель нашего отца, когда я планировал убить его…

И нажал на курок, когда я не смог сделать этого.

— Что-нибудь есть? — рычит Гарретт, когда я слышу звук бензопилы на заднем плане.

— Возвращайтесь домой, мы знаем, где она, — говорю я ему, прежде чем повесить трубку.

РОКСИ

— Гребаные яйца дохлого осла.

Голова болит, тело болит, а в ушах стоит странный звон. Во рту каша, а глаза отказываются открываться. Где я, черт возьми, нахожусь? Что случилось? Я ломаю голову, продираясь сквозь туман и игнорируя раскалывающую на части боль. Это важно, я знаю это…

Черт.

Авария.

Черт, они поймали меня… так где же я? Голова словно наливается кровью, как бывает, когда долго лежишь вверх ногами. В ушах все еще звенит, но я могу расслышать, что это и мое колотящееся сердце, капает вокруг меня, как вода, медленно ударяющаяся о кафель, снова и снова. Кроме этого, я слышу только шелест ветра, кажется, далеко-далеко… потом тишина.

Хорошо. Успокойся, блядь, Рокс. Первым делом, открой свои гребаные глаза и пойми, где ты находишься. Потом мы сбежим и убьем этих ублюдков.

Я заставлю этих сучек плакать по своим мамочкам… как только смогу открыть глаза.

Я не позволяю панике овладеть мной и не даю ей овладеть мной, это ничего не даст. Жизнь или смерть, и мне нужно выбраться отсюда, пока они не вернулись. Я знаю, что это будет означать только пытку, пока они не закончат со мной, и тогда я закончу с пулей в голове. Я отказываюсь умирать таким образом. Я умру, как жила, с пивом в руке и верхом на чьем-либо члене.