Эган иронично усмехнулся. Он повернулся и посмотрел на меня. В электрическом свете ром в его стакане отбрасывал янтарные отблески, плясавшие в его глазах. Я заметила, что он уже прилично набрался.

– Александр сказал тебе осуществить свой план, и ты это сделала, – не к месту вспомнил он. – Ты поверила ему, потому что готова была поверить кому угодно, хоть таракану, только не мне. И даже после узнав, что не я один принимал участие в убийстве твоего брата, хотела уничтожить именно меня. – Он покачал головой и раздраженно фыркнул. – А значит, я был самым неподходящим человеком, чтобы показать тебе эти записи.

Я непонимающе посмотрела на него, как будто все мои мысли и действия вдруг потеряли смысл.

– В таком случае почему ты не заставил меня изменить свое мнение? – резко ответила я. – Почему не дал мне понять, что ты не такой, каким я тебя считала?

На лице Эгана было написано: «Ведь это очевидно!». В следующую секунду он откровенно рассмеялся над моей недогадливостью.

– Но ведь именно это тебя и мотивировало, разве нет? – ответил он, как будто это проще простого. – Ты ненавидишь меня, мечтаешь покончить со мной, терпишь все мои нападки и следуешь к своей цели. В конце концов, мне и нужно было, чтобы ты достигла своей цели, а вовсе не подружиться с тобой.

Это было логично, если проанализировать мои цели, но авария, видео и многое другое изменили перспективу. Я пришла в гостиную не для спора, а чтобы признать свои ошибки и постараться понять его точку зрения.

Сейчас, конечно, было уже поздно все пересматривать, но это отчасти история всех совершенных мною ошибок и многократных провалов. Ну что ж, я наконец-то перестала быть такой идиоткой.

Я попыталась объяснить:

– Вся моя ненависть была сосредоточена на тебе, потому что я думала…

– Вот именно, потому что ты думала, – особо подчеркнул он это слово. – Думала, знала, строила теории. – В его словах прозвучали легкая горечь, насмешка и ирония. – Но ты никогда не спрашивала, не пыталась ничего выяснить, ни разу не додумалась просто прийти ко мне и сказать прямо, что ты сестра Хенрика.

Ответ на это всегда был для меня ясен.

– Я думала, что, если тебе скажу, ты меня просто убьешь, – пояснила я со всей очевидностью. – Убьешь уже только за то, что я знаю: он не погиб, упав с крыши, как все считали.

Эган хмыкнул. Затем слез с подоконника, допил одним глотком остатки жидкости в стакане и слегка покривил губы, смакуя вкус. Затем снова взял бутылку, чтобы налить себе еще. На его лице появилась широкая странная улыбка, которая не выглядела ни веселой, ни счастливой.

– Ты хочешь знать, что сделал бы я, тот негодяй, которого ты себе придумала? – спросил он, щедро плеснув в стакан.

Эган Кэш ждал моего ответа. Конечно, он хотел его знать, любопытство не давало ему покоя.

– Да, конечно, – подтвердила я.

Наполнив стакан до половины, он поставил бутылку на место. Потом, взяв в руки стакан, с минуту раздумывал. Его глаза игриво блестели от выпитого, но в них угадывался характерный зловещий отсвет, от которого ему никогда не избавиться, как бы ни хотелось.

– Я бы смирился с этим, как смирился с тем, что ты опубликуешь видео с избиением, – искренне признался он. – Я не тронул бы и волоска у тебя на голове, не попытался бы тебя убить, не сделал бы ничего такого, что пытались сделать со мной только потому, что я узнал кое-что, чего не должен знать, или потому, что я не сын своего отца.

Он посмотрел на меня с таким видом, словно хотел сказать: «Вот видишь? Ты ведь этого не ждала, правда?» Я чувствовала, что мне нужно объясниться.

– Я тоже не такая плохая, как тебе казалось, – ответила в свою защиту. – Я только оборонялась и отбивала твои атаки. Мы оба ошиблись, потому что не знали друг друга. Вполне естественно, что мы друг другу не доверяли. Быть может, если бы мы откровенно поговорили с самого начала, как сейчас, все было бы иначе?

Эган пожал плечами, притворяясь непонимающим.

– Но ведь ты не пришла ко мне, чтобы спокойно поговорить? Так что мы этого уже никогда не узнаем.

Я усмехнулась. И правда, никогда не узнаем. Мы лишь знали, что все случилось именно так, и если один из нас сделает неверный шаг, мы можем снова разругаться.

– Иногда я тебя не понимаю, Эган, – немного нервно призналась я.

– Так скажи, что тебе непонятно, – ответил он.

Он принялся расхаживать по гостиной, энергично вещая и выделяя главные фразы, как умел только он:

– Да, я обезумел от ярости и безжалостно избивал Хенрика. И да, я спрятал видео. Да, я натворил много гадостей, жестокостей и прочих гнусных дел. Да, я дерьмо, которое ты хотела продемонстрировать всему Тагусу. Я – все то, чем ты меня считала, но не жалею, что воспользовался возможностью потопить Эдриена и Ригана, потому что они убили бы нас всех не задумываясь.

Эган остановился прямо передо мной, слегка прищурился и чуть приподнял правый уголок губ, демонстрируя гордость, раздражение и уверенность в себе, причем в равной степени.

– Ты должна понять, я делал все возможное, чтобы твой план сработал и помог нам спастись, – пояснил он неторопливо и спокойно, – и мне плевать, даже если ты возненавидишь меня на всю жизнь, потому что я не собираюсь тебя ненавидеть.

Мы ненадолго замолчали.

Меня немного удивило, что он даже не думал меня ненавидеть, но в то же время я испытала облегчение, потому что все-таки утомительно постоянно защищаться и раздумывать, какие опережающие шаги предпринять.

– Я тоже не собираюсь тебя ненавидеть, Эган, – сказала я. – Я тебя понимаю и признаю твои мотивы.

Его прищуренные глаза сверкнули, как у веселого кота.

– Ты уверена? – с подозрением спросил он. – Уж не знаю, может, ты собираешься взять нож и отрезать мне язык?

Я покачала головой.

– Все уже закончилось, – согласилась я. – То, что ты сделал… Ты сделал с людьми, которые этого заслуживали, и я тоже этого хотела. Полагаю, что в конце концов все случилось так, как должно, включая способ, каким ты это сделал.

Да-да, именно это и слетело с моих губ, господа. Да, я нисколько не сожалела. Да, я чувствовала себя не так плохо. Хотя… Воинственная часть моей души все еще хотела сцепиться с Эганом и отвесить ему оплеуху за то, что использовал меня, как фишку в «Монополии», но я постаралась взять себя в руки. Никакого насилия! Свести уровень ярости к минимуму!

Он выглядел довольным.

– Мне кажется, это хорошо, что мы не ненавидим друг друга. А знаешь, признаюсь, в моей же собственной игре ты несколько раз дала мне по заднице, и меня это восхищает.

Я растерянно нахмурилась.

– Восхищает? – повторила я, не веря своим ушам. – Тебя это восхищает?

Он кивнул. Внезапная вспышка чувств озарила его лицо, когда он подошел ко мне.

– Как ты терпела, как боролась и говорила мне в лицо все, что думаешь, без страха и сомнений, – перечислял он с воодушевлением, какого я никогда в нем не замечала. – А уж когда ты вышвырнула меня из зала – это была просто песня!

Я действительно не могла поверить: с таким энтузиазмом он все это говорил. До чего же странно и в то же время чудесно! Мне это казалось потрясающим, но что казалось потрясающим ему?

– Ты серьезно? – не удержалась я.

Он снова кивнул, как если бы не существовало никакой другой правды, кроме этой. А следующую фразу он произнес торжественным тоном, как в стародавние времена:

– Ты заслужила мое уважение, Джуд Дерри, так что я, Эган Кэш, в эту минуту торжественно снимаю перед тобой шляпу.

Элегантным жестом истинного кабальеро он сделал вид, будто снимает невидимую шляпу, после чего отвесил изящный поклон. Его очаровательная, дьявольская улыбка победителя была поистине безупречна.

– Спасибо, – кивнула я, усмехнувшись.

Он выпрямился и сделал шаг вперед, ткнув в меня пальцем той же руки, в которой держал стакан с ромом. Он вызывающе смотрел на меня своими дьявольскими глазами, блестящими от выпитого.

– Это правда, – прошептал он с бесконечным доверием. – А теперь ты скажи мне правду, Джуд. Скажи одну-единственную правду среди всей той лжи, которую ты мне наговорила.