Последний маленький толчок ознаменовал конец пытки, самолет выровнялся и стал набирать высоту. Пол снова вернулся на место. Двигатели заработали нормально.

Вот так просто.

Вот так, после всего этого ужаса.

Вот так, чтобы подшутить над тем, что мы только что пережили.

Мы оба сидели неподвижно, словно заледенев, хотя грудь учащенно вздымалась. Мы посмотрели друг на друга – пристально, неотрывно, ошеломленные как близостью смерти, так и собственной на нее реакцией.

Воцарилась тишина. Несколько минут мы слышали только легкий гул двигателей, пока наконец не осознали, что положение изменилось. Все спокойно. Все в порядке.

Пилот высунул голову из кабины, улыбаясь до ушей.

– Мы выправились и скоро будем на месте! – с облегчением воскликнул он. – У вас все нормально?

Ну да, если не считать того, что придется сменить белье, вернуть на прежнее место яйца и яичники, застрявшие где-то в районе глотки, поймать и загнать назад души, в панике покинувшие тела, и привести в порядок лицевые мышцы, одеревеневшие от крика. Да, пожалуй, можно сказать, что у нас все нормально.

Пилот вернулся на место. Мы с Эганом еще несколько секунд в ужасе смотрели друг на друга.

Мой разум лихорадочно прокручивал все пережитое: его слова и что они значат…

Еще дрожащими пальцами я поспешно расстегнула ремень, после чего пулей бросилась в туалет. Пинком распахнув дверь, я нагнулась над унитазом.

Меня вырвало.

Просто вывернуло наизнанку. Такое впечатление, будто у меня вываливались глаза и все органы, но я лишь извергла из себя все, что было в желудке. Во мне как будто отключился какой-то механизм, отвечающий за равновесие и координацию. Пришлось хвататься за стены идиотского сортира, чтобы не упасть.

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.

Почему Эган отдал мне такую важную вещь, как эти записи? Почему Эган Кэш дал мне нечто такое, что могло разрушить его жизнь? Ответ был очевиден: потому что он в любом случае оставался в выигрыше.

Он меня использовал. Я пыталась понять, что чувствую по этому поводу.

Ярость? Нет. Печаль? Тоже нет. Бешенство? Вот уж точно нет. Заинтересованность? Пожалуй, да. Любопытство и интерес? Пожалуй, даже слишком, прямо-таки в избытке. А еще необходимость задать ему кое-какие вопросы. Необходимость все выяснить.

Слегка очухавшись, я вернулась. Добралась до сиденья, хватаясь за все подряд. Эган по-прежнему сидел в кресле и смотрел в иллюминатор, опершись о подлокотник и подперев подбородок большим и указательным пальцами, очень серьезный и напряженный. Возможно, он уже жалел, что все мне выложил.

В воздухе витало что-то странное.

– Тебе Александр сказал или ты сам догадался? – спросила я.

Он покачал головой и сжал губы, словно боясь проговориться. И промолчал.

Но теперь нам уж точно придется поговорить.

– Эган, что еще ты скрываешь? – упрекнула его я. – Ты патологический врун?

Ну, положим, это была неправда, потому что перед лицом смерти он явно раскаялся в содеянном и признался.

Но… Эган раскаивается? Если это правда, то она стоит целого состояния.

– В моих словах не было ни капли правды, – попытался отговориться он.

– А я думаю, единственный раз в жизни ты сказал правду, – парировала я.

Он попытался что-то возразить, убедить меня, что я ошибаюсь.

– Джуд…

– Да говори уже! – раздраженно выкрикнула я.

– Все уже кончилось! – воскликнул он, как подросток, упорно не желающий говорить о найденном в его комнате белом порошке.

Меня слегка разозлило его глупое поведение.

– Это по твоей вине я здесь оказалась, – гневно отчеканила я. – Ты просто обязан сказать мне правду.

Эган сжал челюсти, стараясь не смотреть на меня. Он облажался и знал это, но не понимал, что теперь делать. Было у меня легкое подозрение – Кэш не хочет говорить правду, потому что никогда не собирался ее открывать, и его искренность меня удивила. Эган собирался до конца хранить тайну и даже не похвастаться своими великими достижениями? Или он не считал это великими достижениями?

Я сверлила его взглядом, пока ему не осталось ничего другого, как сдаться.

– Я постарался изо всех сил, чтобы в конце концов все произошло по-твоему, – ответил он, глядя в пустоту прозрачными глазами. – Я решил это скрыть, потому что… – Мгновение он колебался, но потом все же признался с тяжелым вздохом: – Ты могла помочь мне покончить с Эдриеном.

– Итак, ты решил, что я смогу сделать то, чего ты делать не хочешь, – поправила я.

– Вот именно, – прошептал он.

Сначала мне хотелось его задушить, но потом я решила, что это слишком милосердно. Затем подумала, не выбросить ли его из самолета, но тоже как-то… У меня голова шла кругом, я еще не пришла в себя от страха, а он не понимал, как я могла ничего не заметить.

– И с каких пор ты это замыслил? – спросила я.

Эган вздохнул с таким видом, словно подумал: «Ну почему я не промолчал?».

– Не с самого начала, – начал он. – Когда ты приехала, ты мне показалась опасной, и я выбрал тебя своей девушкой, чтобы следить за тобой. Я был груб, потому что хотел, чтобы ты сама от меня отвязалась, но ты все терпела и терпела. Это возбудило во мне стойкие подозрения, что ты что-то затеваешь против меня, но стопроцентной уверенности не было. Через несколько недель я узнал, что ты Айви, и после долгих размышлений понял: хотя твоя цель – навредить мне в одном отношении, ты поможешь мне в другом. Между прочим, это я присылал тебе анонимные сообщения. Я хотел, чтобы ты обо всем узнала. И ускорила события.

Так вот кто был тот незнакомец…

Я ошеломленно смотрела на него. Он опустил взгляд, словно пытался привести в порядок мысли.

Что я могла сказать об услышанном? «Ты меня использовал?» Признаюсь, в глубине души мне хотелось кричать, ругаться, беситься, но… какой в этом сейчас смысл? Какой смысл злиться, оскорблять его и наживать себе геморрой?

– Я не должен был тебе этого говорить, – добавил он в ответ на мое молчание; казалось, он злился на самого себя. – Я не собирался этого делать. Каковы бы ни были последствия, я не должен был допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Я должен был придумать, где тебя спрятать, как вывезти из Тагуса, что тебе сказать…

Я не могла поверить, что этот человек настолько умен и в то же время настолько глуп. Конечно, я признавала, что он во всем превосходит Ригана. Как природа могла поместить такой гениальный мозг в это тело? Невероятно, но факт.

Я попыталась на него разозлиться, но мне опять не удалось. Его лицо выражало легкую растерянность. Было в нем что-то такое, отчего не хотелось на него сердиться.

– Но с чего ты решил, что все закончится хорошо для тебя? – спросила я. – Как мог быть уверен, что я не опубликую часть видео с избиением?

И тут он посмотрел на меня. Я заметила что-то в его глазах, словно запертая дверь вдруг приоткрылась; искреннее и в то же время пугающее. Это было настолько ново, настолько неожиданно, что я испытала потрясение. Куда только девались его надменность и превосходство? Или он на самом деле решил быть искренним?

Эган пожал плечами, как будто в моем вопросе не было ничего особенного и ответ очевиден.

– А я никогда и не был в этом уверен, – просто ответил он. – Но рискнул. Я знал, что Эдриен тоже собирается обнародовать то, что мы натворили, и у меня были планы, как этого избежать. Чего я не учел, так это того, что ты и не собиралась публиковать эту запись.

Да, искренность его была бесспорной, хотя наше прошлое вынуждало меня искать фальшивые нотки в его словах или жесты, выдающие ложь. Но этот голос… Он звучал совершенно по-новому, совершенно иначе и поистине удивительно. Казалось, в нем не было места для уловок. Он был таким чистым.

Внезапно до меня дошло кое-что еще, и я с удивлением посмотрела на него.

– Ты сохранил фотографию и вернул ее мне, потому что хотел помириться! – воскликнула я.

Я хотела, чтобы эта фраза прозвучала как вопрос, но она прозвучала как утверждение.