Так где же искать этот клятый мобильник? Если даже Эган не может его найти, то как его найду я?

Быть может, стоит поискать в комнате Мелани, проникнуть туда снова…

Я размышляла над этой идеей, после того как вышла из кафе-мороженого, и теперь шла по тротуару под зонтиком, облизывая вафельный рожок. Но вдруг ощутила каким-то шестым чувством, что за мной кто-то следит. Это было всего лишь ощущение, но я украдкой оглянулась. По улице ехало несколько машин, но одну из них, с тонированными стеклами, я раньше не видела. Она двигалась медленнее остальных, явно следуя за мной. Я решила проверить, точно ли меня преследуют, и перешла на другую сторону улицы.

Странная машина тоже вильнула.

Я прокрутила в голове тысячу вариантов, как оторваться, но тут включилась моя умная ипостась, и я избавилась от зонта, отдав его какой-то насквозь промокшей женщине, бегущей куда-то под дождем. Затем принялась петлять, да так замысловато, что, когда вышла на улицу из очередного переулка, выждав несколько минут и никого не увидев, обнаружила прямо перед собой все ту же машину. Тогда я подошла к ней и постучала в окошко со стороны водителя.

– Почему ты меня преследуешь? – спросила я, чувствуя странное воодушевление.

Я никак не ожидала того, что произошло дальше.

Дверца со стороны водителя распахнулась, и из машины выскочил Адрик в черной толстовке, кепке и джинсах – вылитый шпион.

– Боже! – потрясенно воскликнула я. – Как ты меня напугал!

Он схватил меня за плечо.

– Садись в машину! – очень серьезно потребовал он, вцепившись в меня мертвой хваткой.

Боже милосердный, я просто не понимала, что происходит.

– Но зачем?

Он попытался силой затащить меня в машину. Я сопротивлялась, ухватившись за дверцу; началась какая-то странная и даже забавная борьба – он пытался затащить меня внутрь, как мешок с мусором, а я отбивалась, будто мешок взбунтовался.

– Садись в машину немедленно! – крикнул он.

– Ты меня пугаешь! – закричала я в ответ.

– Садись, черт побери!

Он подтолкнул меня, чувствительно хлопнув по ягодице, и я свалилась на водительское сиденье, приземлившись на четвереньки.

– По какому праву ты меня шлепаешь? – возмущенно завизжала я.

Адрик снова шлепнул меня.

– Перебирайся на другое сиденье! – потребовал он.

Ошеломленная и перепуганная, я была вынуждена перебраться на соседнее сиденье, рядом с водителем. Адрик сел за руль, захлопнул дверцу, повернулся ко мне и пристально посмотрел. Взгляд его был настолько серьезным, что я, оцепенев от страха, прижалась к дверце машины, не зная, что придет ему в голову.

Ну, положим, на самом деле смотрел он не на меня. Секунду спустя я поняла, что он смотрит в окно на что-то у меня за спиной.

– Адрик, что происходит? – прошептала я.

– Я слежу за Александром и случайно увидел тебя, когда он входил в гостиницу.

Он указал через окно в сторону гостиницы, и я повернулась, чтобы посмотреть на другую сторону улицы. Гостиница не выглядела дорогой, совсем наоборот.

Я растерянно заморгала.

– Значит, ты следил не за мной? – спросила я.

Адрик приподнял бровь.

– Ты что, считаешь себя центром вселенной? – спросил он.

Внезапно на ум пришел Эган. И мой план. И Риган. И та слабость, которую я чувствовала рядом с Адриком, который всегда говорил со мной с вызовом, – мне это нравилось, сама не знаю почему.

– Мне пора, – объявила я, хватаясь за ручку.

Он запер дверцу со своего места. Я услышала щелчок замка.

– Нет, ты останешься здесь, – велел он. – Александр может выйти с минуты на минуту.

Я ошеломленно посмотрела на него.

– Но ведь уже поздно, а завтра с утра на занятия, – начала я, но он тут же перебил, как будто речь шла о сущих пустяках.

– Я поговорю с преподавателями, – пообещал он.

Я раздраженно фыркнула, хотя, с другой стороны, меня очень интересовало, почему Адрик шпионит за братом. Иными словами, должна быть какая-то подсказка, ключ ко всем этим тайнам – особенно к той, о которой Александр сказал «чего и в помине нет».

– Но зачем тебе это нужно? – спросила я.

– Хочу кое-что выяснить.

– Что именно?

Между нами воцарилось молчание. Ясно, что он не собирается мне ничего говорить, а если я начну расспрашивать, то ничего не добьюсь. Он по-прежнему смотрел в сторону гостиницы. Когда его взгляд мимоходом задерживался на мне, я ощущала ту самую неловкость, какую испытываешь, когда рядом человек, которого ты безумно любишь, но который не любит тебя.

Ты же знаешь, нельзя показывать чувств, но как же это трудно, если внутри все горит…

А кроме того… К Адрику меня по-прежнему влекло, а он был очень наблюдателен.

– Почему ты дрожишь? – вдруг спросил он так спокойно, что я даже обиделась.

– Я не дрожу, – решительно возразила я, хотя на самом деле дрожала как осиновый лист.

Он весело фыркнул:

– Боишься, Эган узнает, что ты каталась со мной на машине?

– Ну конечно нет!

Это его еще больше развеселило.

– Я же знаю, ты не хочешь, чтобы нас видели вместе. Поэтому и прячешься от меня всю неделю.

Я так широко распахнула глаза, что, должно быть, выглядела полной дурой.

– Ты заметил? – спросила я.

– Как так неуклюже это делала, Джуд! – сказал он. – Впрочем, ты всегда такая.

– Ты даже не знаешь, какая я, – прошептала я, качая головой.

Я надеялась, что он не услышит, но его ответ меня удивил.

– Я знаю, какая ты. Похожа на белку из «Ледникового периода»: точно так же устраиваешь катастрофы везде, где появляешься. – Он искоса посмотрел на меня сверху вниз серыми глазами и чуть зловеще улыбнулся, отчего я судорожно вздохнула, стараясь принять невозмутимый вид. – Зачем ты его слушаешься? Он не имеет права тебе указывать, с кем общаться, а с кем нет.

И… я не смогла удержаться от смешка, когда он сравнил меня с белкой, но смешок у меня получился каким-то глухим и вымученным. В ту же секунду я вновь приняла серьезный и безразличный вид. Закатила глаза и раздраженно фыркнула.

– Замолчи, Адрик, ты все равно ничего не поймешь, даже если тебе объяснить, – заявила я, чтобы закрыть тему и не вдаваться в подробности, которые нельзя выдавать.

– Так что же, по-твоему, мне не понять? – спросил он, входя в роль сурового парня с нахмуренными бровями и плотно сжатыми губами.

Я ответила, чтобы смягчить ситуацию:

– То, что случилось между нами, ничего не значит, это был какой-то странный порыв. Забудь об этом.

Но ничего я не смягчила. Я поняла, что окончательно провалюсь, если начну спорить с Адриком. Ох, как же это напрягает!

– Ну конечно, стоит тебе сказать «забудь», и в моей памяти тут же все стерлось! – саркастически усмехнулся он. – Одно твое слово – и все, проблема решена.

Я ощутила тяжесть его хмурого взгляда, но даже не повернулась, чтобы посмотреть на него.

Как я уже сказала, мне не хотелось с ним спорить; по крайней мере, не сейчас. Я просто не знала, как с ним себя вести; во всяком случае я точно не должна сидеть в его машине. Самое лучшее, что можно сделать, – это молчать. Но он ждал ответа и, едва воцарилось молчание, печально спросил:

– Ты серьезно, Джуд?

Ну что ж, я могу помолчать, если нужно, но, когда злюсь, когда меня одолевают сомнения, когда я в смятении, когда мне больно, когда меня сотрясает нервная дрожь, очень трудно сдерживаться.

– Что ты хочешь от меня услышать? – рявкнула я, теряя терпение.

Он тоже вышел из себя.

– Любую гадость, кроме той, что я для тебя ничего не значу! – выкрикнул он.

Мы оба напряженно молчали. Я чувствовала нарастающее внутри беспокойство, словно он и в самом деле будил во мне какие-то чувства, которые необходимо сдерживать.

– Это уже неважно, – примиряюще вздохнула я. – Я с Эганом, а ты встречаешься с Арти, так что…

– Я не встречаюсь с Арти, – перебил он. Его взгляд был прикован к гостинице, а большая твердая ладонь лежала на руле. – Во всяком случае уже давно не встречаюсь.