Желания не было абсолютно никакого, но и обижать Алекса не хотелось, быстро набросила куртку и вышла из дома.

Брови удивленно поползли вверх:

- Это же…это…

- Да, первый снег, милая! Прекрасно, не правда ли? И теперь мы можем даже прикоснуться к нему. Попробуем?

- Очень красиво. Волшебно.

Крупные снежные хлопья плавно спускались на землю, с каждой минутой их становилось больше, вперемешку с резными снежинками они кружились в невероятном танце, от которого захватывало дух.

- Протяни ладонь, Нао, попробуй поймать одну.

Я послушно выполнила просьбу, но от прикосновения к теплой коже белоснежные красавицы молниеносно таяли, превращаясь в грустные капли.

- Ну вот – протянула расстроено и поджала губы.

- Держи перчатку и попробуй снова – улыбнулся Алекс, обнимая меня за талию.

- Получилось! Смотри, какая большая и такая прекрасная. Ой…

Я слишком близко поднесла ее к лицу, и снежинка растаяла от моего горячего дыхания. Алекс рассмеялся, а я не смогла сдержать улыбку.

- Как я рад, что мои любимые губы снова улыбаются – произнес, легко целуя. Девочка моя, давай потихоньку возвращаться к жизни, ладно?

- Ты просишь о невозможном. Как я могу забыть, скажи? Как я могу отпустить? Это слишком жестоко по отношению к Монике.

- Милая, ну что ты, я бы не стал просить о таком, не посмел бы! Мы никогда не забудем наше солнышко, не тронем ее комнату, не уберем расставленные фото, будем навещать, приносить свежие цветы и игрушки, она всегда будет жить в наших сердцах, а мы должны жить дальше, почитая память о ней. Знаешь, у землян есть отличная фраза «Человек жив, пока о нем помнят». Как считаешь, мы должны попробовать жить дальше? – поглаживая выбившиеся из прически волосы, спросил ангел.

Я задумалась, а ведь он прав, жить дальше это не значит забыть, я буду существовать в память о маленьком солнышке, чтобы она не переживала, глядя на нас с небес и не расстраивалась.

- Давай попробуем, мой ангел. Я буду стараться – ответила, нежно целуя в щеку.

- А я буду рядом, чтобы тебе в этом помочь.

Мы еще долго стояли, прижимаясь друг другу и восхищаясь вступающей в силу зимой, не понимая, как на этой черной земле может быть что-то столь прекрасное, разве она достойна этого?

- Кори, это ни в какие ворота уже! Мэрия отказала нам в выделении средств на закупку теплой одежды и одеял для дома престарелых – выкрикнула, влетая в кабинет женщины, и плюхнулась на диван.

- Ну, я не удивлена, каждый год одно и то же, повезет, если с третьего раза допросишься – пожала плечами начальница и устало откинула голову на спинку кресла.

- Средств совсем не осталось?

- Элли говорит, что нет. Последнее мы отдали на детский приют, я даже не смогу выплатить зарплату в этом месяце.

- Да плевать, мы о себе позаботимся, а те люди? Что им делать?

- Не знаю, милая, чинуш перестает заботить судьба людей, как только их задница усаживается на новое кресло в рабочем кабинете – задумчиво произнесла Кори, прокручивая в руках карандаш.

- О, есть идея! Давай-ка я наберу Шейли, и попрошу ее привезти к нам группу из самых подвижных старичков, тех самых, что учатся играть на музыкальных инструментах, ну и еще парочку, подтанцовку, так сказать.

- Нао, что ты опять задумала?

- Ты доверяешь мне?

- Доверяю, в конце концов, все твои, даже самые сумасшедшие идеи всегда успешны – махнула рукой собеседница – иди и делай, что нужно, главное, чтоб дело с мертвой точки сдвинулось.

Шейли расхохоталась в трубку, услышав мое предложение:

- Нао, тебе говорили, что ты чекнутая?

- Да постоянно, так что ты думаешь об этом?

Выдержав минутную паузу, директор дома престарелых ответила согласием.

В назначенный день автобус с группой пожилых людей припарковался у входа в мэрию, я уже ждала у входа, прыгая с ноги на ногу и потирая замерзающие руки.

- Хай, Шэл! Как добрались? Без происшествий? – приветственно махнула я женщине средних лет в пестром пуховике, выходящей из автобуса.

Она потуже затянула высокий хвост из окрашенных в красный цвет волос, размяла затекшие руки и ответила:

- Все отлично, дорогу, правда, замело, боялись, что застрянем, но обошлось – и добавила, крикнув уже в салон – так, котики мои седовласые, выходим, строимся, активнее, товарищи!

Я обожала эту женщину, которую мы называли между собой – вертолет, успевала везде и всюду, ее активности и позитиву завидовала даже работающая у нас молодежь. Жизнерадостная, добрая, отзывчивая, не смотря на тяжелый труд, порой сложных подопечных, она всегда с улыбкой смотрела на жизнь, никому не отказывала в помощи.

Прибывшие выстроились у входа в шеренгу, я и Шэйли прошли вперед, а старички засеменили за нами.

На минуту замерла у двери, а затем распахнула с шумом и пригласила всех зайти.

- Проходим, не стесняемся! Быстренько, мышки мои, Мистер Кростер, пожалуйста, оставьте в покое вазон! Миссис Роуз, не нужно стесняться, присаживайтесь на диван! - Шэл раздавала приказы направо и налево, пытаясь сориентировать растерявшихся подопечных – Сэм! Сэмюэль? Где, черт возьми, этот цветочек аленький? Дал же боженька помощника!

- Да здесь, я, здеееесь! – пыхтя, пробубнил парнишка, затаскивая в холл громоздкую установку – а музыканты где?

Когда суматоха, наконец, улеглась и все рассредоточились по своим местам, мы смогли выдохнуть. Удивительно, но на наш приезд никто не отреагировал, в холле было пусто, а на второй этаж мы подниматься не стали, скоро они сами к нам спустятся, прибегут даже.

- Так, птички мои, певчие! Готовы? – захлопала в ладоши Шэл, подгоняя опаздывающих.

- Готовы – с энтузиазмом ответила группа.

- Что ж, поехали. Нао, нам звиздец, и ты сейчас поймешь, почему – расхохоталась женщина – но идея отпад, теперь нам выдадут деньги не только на одежду, а и на ремонт, это точно. Ты – во! – она показала мне «класс» и уселась на диван, готовясь к концерту.

Я поняла, что она имела в виду буквально с первых звуков, это было, кхм, плохо, да чего уж, это было ужасно. Я хохотала как ненормальная, осознавая масштаб созданной мной катастрофы, а старички старательно высунув языки, выдавливали из воющих инструментов очередную фальшивую ноту.

Стоящие без дела парочки заскользили по мраморному полу мэрии в вальсе, наступая друг другу на ноги и ругаясь последними словами, а затем, смущаясь, кланялись в извиняющемся реверансе и продолжали все снова.

Мне стало плохо и одновременно неловко, стараются же, Сэм и Шэлли хлопали, отбивая ладоши и даже подпевали, изредка подбадривая выступающих:

- Отлично, Миссис Роуз!

- Какой изящный танец, Кристалл, молодец!

- Что здесь происходит, черт возьми? – в холл влетел раскрасневшийся мэр нашего городка, бросая в присутствующих испепеляющие взгляды – куда смотрит шериф? Что вы вообще себе позволяете? Кто зачинщик?

- Не нужно так кричать, вы перепугали народ, а у них, между прочим, сердце больное! – произнесла, медленно поднявшись с места – а что прикажете делать?

У группы скоро выступление, где им репетировать? В студии холодно, потому что КТО-ТО – умышленно выделила слово – стопорит ремонт отопительных систем! А еще, перекрывает средства на покупку теплой одежды и одеял! А у вас тут и тепло и просторно, самое то для репетиций – развела руки, в сторону заканчивая речь.

Шэлли заметила мой кивок и быстро сориентировалась:

- Так, цветочки, продолжаем! До, ре, ми, фа – живенько, живенько, рокеры мои седовласые.

Все быстренько принялись за дело, не обращая внимания на кипящего от злости Мистера Дейнса.

- Стоп! Хватит с меня этой самодеятельности! Черт бы вас побрал, давайте бумаги – подпишу, и катитесь на все четыре стороны.

- Сэм, Сэммиии! Неси документы!

- Держите, Мистер Дейнс, благодарим за понимание, исчезаем – промурлыкала Шэл, забрала подписанные экземпляры и побежала сворачивать концертную деятельность, не забыв утащить меня в свои объятия и поблагодарить.