— Я о любви не пою, — с ноткой снисходительности отозвался дроу.

— Вот и правильно! — поддела его Элина.

— Это почему же?

— Не при твоей профессии любовь крутить, — усмехнулась женщина.

— Наша хозяйка, дара Элина, родом издалека, — произнёс коварный дроу. — Она наверняка знает какие-нибудь новые для нас песни.

Все уставились на Элину, и ей стало весьма неуютно. Самые умоляющие глазки были у Гри:

— О, дара Элина, научите меня этим песням!

Дружный хор присоединился к этой просьбе, и Элина поняла, что отказаться будет просто неприлично.

— Ладно, — со вздохом согласилась она. — Только не судите строго, я всё же не бард…

Элина затянула песню о безумной путеводной звезде. Гри оказался очень талантливым парнем: он на ходу подбирал мелодию, помогая Элине. И скоро все (даже Рэйшен) подхватили припев о том, как не потерять бы свою звезду в серебре чужой зимы…

— Марш-марш левой! Марш-марш правой! — Йоржик даже схватил котелок и принялся отбивать по его днищу ритм.

В общем, концерт прошёл на ура. Гри попросил разрешения петь эти песни в своих странствиях.

— Авторы этих песен не будут против?

— Думаю, нет. Даже уверена, что нет, — усмехнулась Элина. Горло у неё пересохло, так что ей тоже пришлось глотнуть воды (а лучше бы пива. Гномского). — Эти авторы о-очень далеко, так что никогда не смогут предъявить к тебе претензий. А некоторые вообще умерли.

Гри, безмерно обрадованный, попросил позволения Элины немного порепетировать на подводе. К нему присоединились Йоржик и Яшка. Забравшись на тюки, они принялись распевать вместе с Гри. У юноши оказалась отменная память, он буквально с первого раза запомнил слова.

Умрад с женой вскоре отправились спать.

Элина молча смотрела в костёр, краем уха прислушиваясь к треньканью. К ней подсел Рэйшен.

— Если ты такая умная и изворотливая, чего ты с парня денег не взяла за песни? Ну, хоть какой-нибудь грошик заработала бы, — насмешливо проговорил он.

— Я и заработаю. И не просто грошик, — в тон ему отозвалась женщина. — Я пригласила его почаще бывать у меня в таверне, пусть поёт для моих гостей.

— Деньги будут кидать ему, а не тебе, — цинично заметил дроу.

— Ага. И подпевать ему тоже будут, верно?

— Допустим.

— Горло у певунов пересохнет, — лукаво усмехнулась Элина, — и они пропустят кружечку-другую пивка. А где пиво — там и закуски. Смекаешь? Так что пусть Гри учит слова.

Рэйшен негромко засмеялся. Элина победоносно улыбнулась, но тут же посерьёзнела.

— Эй, почему они замолчали? Неужели уснули? Но это было моё место!

— Так пойди и спихни их на землю, — предложил дроу.

— Не могу, — отказалась Элина. — Жалко.

Она неуклюже поднялась с земли и отправилась за одеялом к подводе. Рэйшен своё уже достал и принялся стелить на земле. Ему было очень любопытно, откуда взялась его нанимательница? Руки нежные, изящные, кожа светлая, значит, не простолюдинка. Да и чепцом голову не покрывает. Но и не аристократка. Дроу знал все дворянские семьи королевства, такой чудачки нигде не водилось. И повадки у неё не дворянские — вон, не брезгует с нелюдями из одного котла хлебать. Наверняка из купцов, мелких, незначительных. Поэтому и дело решила вести далеко от крупных городов, поближе к границе. В городах уже все прибыльные дела жёстко контролируются, новичка просто задушат, тем более бабу… Размышления Рэйшена оборвал голос Элины:

— Рэй, что это?

Голос звучал испуганно. Положив ладони на рукояти кинжалов, Рэйшен глянул на Элину. Та сидела к нему спиной, загораживая обзор. По её напряжённой, неестественной позе дроу понял: то, что испугало, — прямо перед её лицом…Два тихих, мягких шага вперёд.

— Замри! — хрипло скомандовал Рэйшен. — И ни звука!

Перед Элиной извивалась многоножка размером с мужскую руку. В свете костра её спина отливала гнилостным зеленоватым цветом.

Элина замерла и даже, кажется, дышать перестала. Рэйшен мысленно молил небо, чтобы она не закричала, а сам, ступая мягко и легко, подступил к твари. Она почувствовала колебания почвы всем своим гибким блестящим телом и обратилась к новому противнику.

Для Элины время тянулось, словно резиновая лента. Вот многоножка повернула конец своего мерзкого тела к Рэйшену, вот начала перебирать лапками, готовясь к броску. Рэйшен занёс вверх обе руки. В них тускло блеснули кинжалы. Дроу бросил вперёд своё тело, обрушивая лезвия на врага. Выглядело так, будто леопард в прыжке пронзил добычу клыками. Взметнулись волосы Рэйшена, скреплённые кожаными ремешками, описали странную дугу, мазнув Элину по шее. Женщина успела ощутить запах его волос — листья? кора? Дерево? В следующий миг многоножка билась и корчилась, пригвождённая к земле намертво. Элина опасливо отодвинулась подальше. Рэйшен выждал, пока многоножка перестанет корчиться, и осторожно вытащил из земли лезвия вместе с наколотой на них тварью.

Элина поморщилась, а Рэйшен лишь усмехнулся и сунул кинжалы с многоножкой прямо в огонь. Языки пламени охватили добычу, которая вновь принялась биться и извиваться. Вырваться она не могла, и скоро из многоножки закапало что-то чёрное. Эти капли с шипением падали на горящие ветки и разъедали эти ветки насквозь. Элина подумала, что, если бы у многоножки был голос, она бы жутко кричала. Вскоре огонь полностью пожрал это существо.

Рэйшен вытащил из костра свои кинжалы и внимательно осмотрел их. Потом тщательно обтёр лезвия о землю, а после — ещё и пучками травы, снова осмотрел, снова вытер, и лишь после этого спрятал очищенные лезвия. Элина во все глаза смотрела на своего спасителя.

— Спасибо, — тихо сказала она. — А что это была за тварь?

— На здоровье, — небрежно ответил дроу. — Жальница это была.

— А почему жальница? Оттого, что жалит?

— Оттого, что, если ужалит, ты сразу отправишься на жальник, — охотно пояснил Рэйшен. — Знаешь, что такое жальник?

— Знаю, — дрогнувшим голосом ответила Элина. — Кладбище.

— Правильно. Видала, как ядовитая кровь в костёр капала?

— Ага. Вон ветки насквозь разъело. Слушай, а если здесь есть ещё жальницы?

— Это вряд ли, — с сомнением протянул Рэйшен, но кинжалы вытащил. — Они бы друг друга поубивали за территорию.

— А вдруг соседка почует, что участок освободился и приползёт сюда?

— Тогда на земле можно спать, только огородив себя верёвкой, вымоченной в соке чиазы.

— А что такое чиаза?

— Трава, растёт по ту сторону Коддвильта, — Рэйшен как-то неопределённо махнул рукой вдаль, — в эльфийских владениях. Жальницы её ох как не любят.

— А у тебя такая верёвка есть?

— Да, но только одна. Я ведь рассчитывал, что ты на подводе спать будешь…

— Я вообще спать не буду, — Элина с решительным видом закуталась в одеяло и скорчилась у костра.

Рэйшен спрятал кинжалы и принялся копаться в своих дорожных сумках. Элина с любопытством наблюдала за дроу. Интересно, отчего лейтенант Ингерам говорил, что все дроу — задиристые и недружелюбные ребята? Вот этот конкретный дроу ничего вроде. И симпатичный. Эх, было бы ей лет на десять (или оборотов, как тут говорят) поменьше… Тьфу! Она сюда попала не для того, чтобы на мужиков охотиться! А Рэйшен, кажется, почувствовал её взгляд.

— Чего так смотришь, Эли? Дырку во мне проглядеть хочешь?

— Хотела бы — головешкой из костра бы ткнула! Ой, а почему верёвка такая зелёная?

— Я ж тебе говорил — в соке чиазы вымочена.

С этими словами Рэйшен принялся выкладывать на земле эту самую верёвку вокруг своего одеяла. Он тоже украдкой поглядывал на Элину, видел, как она неловко поджимает под себя ноги. Верёвочный круг был закончен, и Рэйшен выпрямился во весь свой немаленький рост. Элина смотрела в пламя, лицо её было задумчивым. «Прибыль небось считает», — усмехнулся про себя Рэйшен, а вслух сказал:

— Иди сюда и ложись! Нечего тебе сидеть всю ночь, я покараулю, а ты спи.